Агрессия и катастрофа

Здесь уместно, хотя бы кратко, сказать об этих двух весьма выразительных фигурах, представлявших собой военную верхушку гитлеровского рейха, двух "специалистах по блицкригу", чья звезда ярко горела на небосводе фашистской империи в период относительно легких побед и очень быстро закатилась, как только "мастера блицкрига" попытались автоматически применить свои методы в борьбе против Советского Союза. Здесь перед нами элита прусско-фашистской военщины, которая после 1933 г. стала неотъемлемой составной частью руководящей системы фашистской диктатуры, некий сплав традиций прусского милитаризма, выучки вильгельмовского рейха, агрессивности, жестокости и аморальности рейха Гитлера.

Федор фон Бок - потомственный военный, сын и внук офицеров, представитель известного рода Фалькенгайнов, солдат нацистского государства до мозга костей - был фанатически предан идее завоевания мировой гегемонии. Когда его начальник штаба Тресков, в будущем участник заговора против Гитлера, после поражения под Москвой хотел склонить Бока к группе оппозиционеров, тот ответил в характерном стиле: "Я не южноамериканский опереточный генерал... Я не потерплю, чтобы подняли руку на фюрера. Я стану перед фюрером и защищу от любого, кто нападет на него"{94}.

Сухой, прямой и высокий, с поджатыми тонкими губами и ледяным взглядом прищуренных глаз, он был чрезвычайно честолюбив. Он свирепел, когда чувствовал себя хотя бы чем-то уязвленным. Так произошло в Бельгии летом 1940 г. после приказа отдать Рундштедту все подвижные войска. Так случалось и позже, когда от него неоднократно ускользала победа.

Этот 59-летний генерал располагал огромным военным опытом. Капитан в Большом генеральном штабе накануне первой мировой войны, в 1915 г. - майор штаба армии фон Макензена на русском фронте, участник Горлицкого прорыва, он еще тогда получил высший орден за храбрость - "Пур-ле-Мерит".

В конце 20-х годов Бок стал начальником штаба округа, а в 1932 г. командующим округом. Он возглавлял 8-ю армию при вступлении вермахта в Австрию, а в 1938 г. после временной отставки Рундштедта принял у него командование 1-й группой армий в Берлине.

Карл Рудольф Герд фон Рундштедт - также один из характерных представителей германской военной касты. Сын генерал-майора, он гордился своими предками, которые, как считалось, все без исключения 850 лет занимались военным ремеслом.

Рундштедт - олицетворение духа прусской военщины. В своем родовом имении Гальберштадт, среди длинной галереи портретов предков-солдат, он впитывал тот военный агрессивный дух, спорый на протяжении столетий порождала прусская военная элита. В кадетском корпусе, потом в военной академии он проявил незаурядные качества, сразу же, еще в 1907 г., приведшие его в Большой генеральный штаб. Окончив первую мировую войну подполковником, Рундштедт шел по служебной лестнице шаг за шагом. В 1932 г. он уже командующий 1-й группой армий в Берлине. Путь служебный был одновременно и путем "политического становления" Рундштедта в нацистском плане. Он органически воспринял эту идеологию, ибо она естественно вплеталась в мировоззрение прусского милитаризма. И поэтому от него не потребовалось никаких моральных усилий, чтобы превратиться в преданнейшего военного соратника фюрера и завоевать его полное доверие и особую благосклонность.

Подстать обеим главным фигурам гитлеровского фронтового командования в "польском походе" были их подчиненные - командующие армиями и начальники штабов - Рейхенау, Клюге, Кюхлер, Клейст, Манштейн, убежденные нацисты, которым было суждено руководить многими кампаниями вермахта и внести свою долю в катастрофу Германии.

...Согласно окончательному варианту плана вторжения, задача германской армии заключалась в том, чтобы "неожиданным прорывом во внутренние области Польши упредить организованную мобилизацию и сосредоточение польской армии и разбить массу польских войск западнее линии Висла - Нарев".

Методы нанесения первого удара, выработанные перед нападением на Польшу, оставались у немцев в принципе без изменений в течение всех кампаний 1939 1941 гг. Мы встречаем в оперативных документах подготовки агрессии против Польши такие понятия, как "первое наступление" (1. Angriff), "приграничные сражения", означавшие, что именно в "первом наступлении", не дальше чем в районах границы, следует разбить главные силы противника и тем в решающей мере подготовить победу. Весь расчет базировался на том, чтобы успешным "первым наступлением" создать главные предпосылки для выигрыша войны в целом. Все подчинялось внезапности. Предполагалось начать общую открытую мобилизацию не ранее, чем в день, когда начнутся военные действия. Вновь мобилизуемые соединения вводились уже после начала вторжения, последовательными эшелонами.

Такой метод, предложенный ОКВ, вызвал возражение командования сухопутных сил.

Браухич 25 августа вечером в рейхсканцелярии говорил Гитлеру:

- Армия еще не готова, мы начнем наступление ослабленными соединениями. На западной границе нет прикрытия. Дайте мне восемь дней, чтобы планомерно провести мобилизацию и развертывание, тогда я буду иметь более 100 дивизий{95}.

Но интересы внезапности удара стояли у Гитлера на первом месте, и сроки начала открытой мобилизации не изменились.

Генеральный штаб сухопутных сил предусмотрел, казалось, все подробности и учел любую деталь, которая способствовала бы сохранению в тайне подготовки удара.

Железнодорожные перевозки вплоть до вторжения проводились строго по графику мирного времени и лишь начиная со "дня игрек" (день атаки) велись по "плану наивысшего напряжения перевозок" ("движение игрек"){96}.

Сосредоточение в Восточной Пруссии той части войск 3-й армии, которая перевозилась из рейха морским путем, вели заблаговременно, под предлогом "подготовки к празднованию 25-й годовщины битвы под Танненбергом". Главные же силы 3-й армии были полностью отмобилизованы в мирное время якобы для отражения "советской угрозы".

Здесь можно сказать еще об одной чисто военно-оперативной мере, с помощью которой ОКХ старалось сохранить тайну своих намерений.

Перед второй мировой войной генеральные штабы ряда стран применяли систему заблаговременной скрытой мобилизации вооруженных сил. В руках агрессора такой способ стал средством опережения противника в стратегическом развертывании и нанесения первого удара. Однако армии Франции, Польши, отчасти Англии, отдавая дань новым требованиям, начали в угрожаемый период войны скрытое развертывание лишь за 8 - 10 суток до предполагаемого срока начала войны. Германское командование сделало это значительно раньше и проводило более последовательно, решительно и планомерно.

Военная мобилизация в Германии не представляла собой, как в 1914 г., кратковременного акта непосредственно перед войной, а была растянута на длительное время до начала войны и проходила как бы незаметно для внешних наблюдателей. Скрытое отмобилизование проводилось в мирное время, что и позволило ОКХ спланировать вторжение в Польшу "по-новому" - открытием военных действий крупными силами, приведенными в полную боеготовность до начала открытой всеобщей мобилизации. Подобного рода мобилизация немецко-фашистской армии, если рассматривать ее завершающую стадию, оказалась растянутой на 1,5 года.

Что касается польского командования, то, начав мобилизацию только за 8 суток до вторжения, оно сумело вполне подготовить к военным действиям только часть соединений и выдвинуть некоторые дивизии ближе к границе. Чтобы опередить в стратегическом развертывании, немецко-фашистское командование начало проводить сосредоточение сил за 65 дней до начала войны (перед первой мировой войной сосредоточение германской армии было начато лишь за 8 дней до вторжения во Францию).

Германское командование решило свести до минимума срок пребывания войск непосредственно у границы, подвести их к исходным позициям в "последний момент" и перейти в наступление почти "с ходу", в заранее организованных построениях. Развертывание происходило в двух районах, удаленных от границы на 40-100 км; на исходные позиции у пограничной линии ударная группировка выдвигалась лишь в ночь накануне вторжения и задерживалась на них только несколько часов.