Повести исконных лет. Русь до Рюрика

А Кирилл тот был муж учен вельми и философ. Он знал много языков, а родом был болгарин из Солуни, яко и аз грешный. И выделял его среди прочих учеников своих патриарх Фотий, и после многих лет учения книжного и чтения книг священных стал означенный Кирилл священником-иереем и хартофилаксом, то есть хранителем библиотеки царской.

А расскажу, отчего его послал император, а не протоспафария.

Было так, что восхитились русы многие величием города императорского и красотою храмов. Ведь и в языческие души проникает свет Божий, когда они узрят истинной веры прибежище. Тому мы много примеров имеем; и Ольга, великая княгиня, Крещение святое приняла в Константинополе, узрев велиелепие храма Святой Софии и иных церквей Господних, и я при том присутствовал и службу пел чином великим.

А паче иного поразило русов свирепых тех чудо Господне, когда после обхода стен патриархом с Ризою Матери Божией шторм разыгрался и многие корабли русские потопил [105].

И после замирения послали русы из Тмутаракани к базилевсу, говоря: «Мы исперва Бога знаем и кланяемся ему на Восток. Но, держась стыдных обычаев, иудеи привлекают нас в свою веру, а сарацины с своей стороны, предлагая нам мир и дары, уверяют нас, что их вера наилучшая. Живя с вами — греками, в мире и дружбе, зная, что вы великий народ и царство от Бога держите, обращаемся к вам и просим вашего совета. Пошлите нам мужа книжного. И, если вы переспорите иудеев и сарацин, мы примем вашу веру».

Так послали Кирилла и с людьми, дабы не токмо договорился он о замирении с каганом, но и крестил жестоких русов, ярость их языческую смиря и приведя их к вере истинной.

Доплыл Кирилл до Херсона, и договорился о мире с царем хазарским. И была радость велика у людей всех херсонских, ибо изнемогли они уже от хазар.

И решил Кирилл-философ уважения ради научиться жидовской беседе и книгам — предстояло ему ведь далее к кагану ехать, дабы мир тот утвердить. И научился, преложив восемь частей грамматики, и оттого получив разумение. А жил тут самаретянин некий. И, приходя к Кириллу, спорил с ним, и книги самарянские приносил показывать. И испросил их у него философ Кирилл, и затворился в храме и молился горячо. И явил Господь ему милость свою и чудо: дал ему Бог разума паки, и начал Кирилл книги те читать безошибочно. Увидев же то, самарянин возопил громким голосом и рек: воистину, те, кто в Христа веруют, вскоре Дух Святый приемлют и благодать. И крестился сам и сына своего крестил.

И воистину то чудо великое свершилось! Ведь мало тех самарян осталось, и берегутся они от иноземцев, и языком своим только меж собою говорят. А письмена их сложны вельми, и кривы, и невнятны, но обрел Кирилл разумение понимать их.

И обрел он же тут Евангелие и Псалтирь, русскими письменами писаны, и человека встретил, говорившего по-русски, из варягов русских, крестившегося и в сан священнический перешедшего, и книги священные на язык русский переложившего. Хотел бо он подвиг свершить и крестить собратьев своих и норманнов тож, ибо понимают норманны по-русски свободно. И беседовал с ним Кирилл, и силу речи воспринял, и с письмом речь сравнивал, а после молитву к Богу держал, а вскорости начал и по-русски разговаривать. И дивились ему, и Бога хвалили.

И отправился Кирилл-философ далее, в Тмутаракань через Сурож, и старца того русского с собою взял, мольбы его выслушавши, и Евангелие, русскими письменами изложенное. И прибыв к тому народу, к русам тем, к которым был послан, там при содействии Искупителя всех, Бога нашего, проповедью и убедительностью своего красноречия отвратил от заблуждений поганских многих жителей Тмутаракани, а тако же и всех тех, кого пленило неправоверие как агарян, так и иудеев. Щедрыми же раздачами золота, серебра и шелковых одеяний он склонил к соглашению безбожный народ русов, заключил с ними мирные договоры, убедил приобщиться к спасительному крещению и уговорил принять рукоположенного патриархом архиепископа.

И случилось то так.

Собрал однажды князь Дира русов своих на сходку их подданных и воссел впереди со своими боярами, кои более других по многолетней привычке были преданы суеверию, и стал рассуждать с ними о христианской и исконной вере, под коею поганскую свою веру размел. И позвали туда того иерея русского, коий только что к ним с Кириллом явился, и спросили его, что он им возвестит и чему собирается наставлять. Сей же, взяв священную книгу божественного Евангелия, возвестил им на русском языке некоторые из чудес Спасителя и Бога нашего и поведал о чудотворных Божьих деяниях.

На это русы ответили: «Если сами не узрим подобного, а особенно того, что рассказываешь ты о трех отроках и печи, не поверим тебе и не откроем ушей речам твоим».

Истинно так ведут себя русы, о сем свидетельствовать сам могу, ибо иных сам крестил тут, а иных не возмог за такими же их насмешками — по грехам моим бо не дал мне Бог явить чудо Его, заповедал, видно, нести учение Его и просвещение смиренно и с терпением. И молился аз горячо, но одно мне явлено было: не пришло еще время русам веру истинную принять, но грядет тот, кто свершит сие. И обливаюсь слезами в мыслях, увижу ли сего крестителя; равен ведь будет Апостолам он!

А сей же старец, веря в истину Рекшего: «Если что попросите во имя мое, то сделаю» и «Верующий в меня, дела, которые творю я, и он сотворит и больше сих сотворит, когда оное должно свершиться не напоказ, а для спасения душ», сказал им: «Хотя и нельзя искушать Господа Бога, но если от души решили вы обратиться к Богу, просите, что хотите, и все полностью ради веры вашей совершит Бог, пусть мы жалки и ничтожны».

И просили они бросить в разложенный ими костер саму книгу веры Христианской, божественное и святое Евангелие, и если останется она невредимой и неопаленной, то обратятся к Богу, им возглашаемому. После этих слов поднял иерей глаза и руки к Богу и рек: «Прославь имя Твое, Иисус Христос, Бог наш в глазах всего этого племени», — и тут же метнул в пламя костра книгу святого Евангелия. Прошло немало времени, и когда погасло пламя, нашли святой том невредимым и нетронутым, никакого зла и ущерба от огня не потерпевшим, так что даже кисти запоров книги не попортились и не изменились. Увидели это варвары, поразились величию чуда и уже без сомнений приступили к крещению.

И крестилось так 200 чадий — почти все русы тмутараканские. Ведь норманны из варягов к тому времени уже отложились, обменяли у хазар добычу и пленных на серебро и уехали к себе на Северный путь, хваляся удалью своею и удачей и славя князей Аскольда и Дира.

А русы же, утвержденные в кафолической вере и наставленные, с великою радостью благодарили Всемогущего Бога и Его служителя Константина, философа и иерея русского. Сверх того, послали русы императору письмо, благодаря его, что он постарался обратить их к истинной и кафолической вере. И отдали они пленников, что взяли во время похода на ромеев — увезли ведь Дировы русы и пленных с собою, чтобы продать, ибо не досталось им золота и паволок, что получил Аскольд.

И с тех пор переменили русы тмутараканские языческую и безбожную веру, в которой пребывали прежде, на чистую и неподдельную религию христиан. И при этом столь воспламенило их страстное стремление и рвение к вере, что приняли они у себя епископа и пастыря и с великим усердием и старанием встречают христианские обряды.

А Константин-философ ходил далее ко двору кагана, и был принят милостиво, и утвердил каган мир с императором, и пообещал неприкосновенность христианам.

И так стали жить русы тмутараканские в вере Христовой. А епископом первым стал у них тот старец иерей, что чудо Божие явил им. А позднее стала тут и митрополия Аланская и Зихии, когда направил сюда греческого архиепископа патриарх Игнатий [106].

Но то было позднее, а в се лето собирались два собора в Константинополе и осудили Игнатия, и утвердили Фотия патриархом, а Игнатия на втором соборе отлучили за непокорство Церкви. И были там легаты папы римского Николая, и подписали они сии решения.