Англо-Бурская война (1899–1902)

Была сделана попытка собрать бегущих бойцов у соседнего крааля, и небольшой отряд солдат Капской полиции и территориальной конницы под командованием майора Париса держался там в течение нескольких часов. Сотня ланкаширских пехотинцев поддерживала их в этой стойкой обороне. Но орудия, захваченные бурами у конвоя фон Донопа, теперь, когда британские пушки были выведены из строя, стреляли без помех, более того, их подтянули поближе, чтобы они вели убийственный огонь и по краалю, и по фургонам. Дальнейшее сопротивление привело бы к бессмысленным жертвам, и был дан приказ сдаться. Конвой, боеприпасы, орудия, лошади – все было потеряно, кроме воинской чести пехоты и артиллеристов. Потери – 68 убитых и 121 раненых пришлись главным образом на эти рода войск. Было 205 пленных, не имевших ранений.

Эта последняя победа буров в войне отмечена проявленными ими мужеством и гуманностью – качества, которые, как мы испытали на собственном опыте, у них не всегда шли рука об руку. Обходительность и внимание были продемонстированы по отношению к британским раненым: лорда Метуэна отправили в Клерксдорп под наблюдением его главного военного врача, полковника Таунсенда (сам доктор был так же тяжело ранен, как и пациент). В Деларее мы всегда находили противника столь же благородного, сколь и грозного. Остатки отряда добрались до железнодорожной линии Кимберли – Мафекинг в направлении Крааипана – того самого места, где пролилась первая кровь в этой войне около двадцати девяти месяцев назад.

В этой неудаче нельзя винить лично лорда Метуэна. Если в руках рабочего ломается инструмент, не он виновен в провале стоящей перед ним задачи. Не лорд Метуэн обучал войска, которые так недостойно себя проявили. «Если кто-либо при вас будет его ругать, – говорит один из его бойцов, – вы должны заявить этому человеку, что лорд Метуэн является самым отличным генералом и самым достойным джентльменом из всех, принимавших участие в этой войне.» Таково было мнение его солдат, таким же был тон политических деятелей, когда они комментировали это несчастье в Палате Парламента. Это был великолепный пример британской справедливости и духа «честной игры», даже в такой горький момент, и, слыша подобные панегирики, можно было подумать, что раздаются они по поводу победы. Такая публика великодушна и обладает отличной интуицией, и Поль Метуэн, разбитый и раненый, тем не менее, оставался в их глазах героическим воином и человеком чести.

Территория, занятая Деветом, была довольно неплохо зачищена в результате ряда операций, уже описанных выше, а отряд Луиса Боты в Восточном Трансваале значительно уменьшился благодаря тактическим действиям Брюса Гамильтона и Вулс-Сэмпсона. Таким образом, лорд Китчинер смог сосредоточить свои силы и свое внимание на той широко простирающейся западной территории, где генерал Деларей с интервалом в несколько недель нанес два таких сильных удара. Британские войска были быстро сосредоточены в Клерксдорпе, а Кекевич, Вальтер Китчинер, Роулинсон и Рошфор с несколькими небольшими отрядами готовились на третьей неделе марта предпринять попытку отомстить за поражение лорда Метуэна.

Проблема, с которой столкнулся лорд Китчинер, была очень серьезной, и он никогда не проявлял при ее разрешении большей изобретательности и смелости, чем в данном случае. Отряд Деларея был разбросан по обширной территории страны, имя возможность быстро сосредоточиться для нанесения удара, но оставаясь неуловимым и неосязаемым, словно армия-призрак. Если бы лорд Китчинер просто направил на него десять тысяч всадников, то в результате получил бы лишь изнурительный рейд по бесконечным равнинам, где не оказалось бы ни одного бура, и где только изредка, далеко на линии горизонта, появлялся бы их разведчик. Деларей и его люди ускользнули бы в свои северные убежища за Марико-Ривер. Здесь не было мощных препятствий, как в Колонии Оранжевой Реки, куда можно было бы прижать противника, окружив его. Да, действительно, там имелась одна линия блокгаузов под названием кордон Шоонспрейт, которая ограничивала территорию Деларея с флангов. Однако, она ограничивала ее с той же стороны, на которой были сосредоточены наши войска. Если бы армия расположилась на другой стороне, а Деларей оказался между ней и линией блокгаузов, тогда и в самом деле можно было что-либо предпринять. Но расположить войска там, а затем моментально передислоцировать их обратно, означало подвергнуть людей и лошадей такому напряжению, какому не подвергалось ни одно соединение в ходе этой войны. Однако лорд Китчинер хорошо представлял себе темперамент и храбрость людей, которыми он командовал, и понимал, что его солдаты сделают все, что он от них потребует, если это вообще в человеческих силах. По всей видимости, точное расположение бурского лагеря не было известно, но точно знали, что значительное их число рассеяно примерно в тридцати милях к западу от Клерксдорпа и линии Шоонспрейт. План заключался в том, чтобы британские войска маршем двинулись прямо на них, затем, растянувшись широким фронтом, вернулись обратно, тесня бюргеров к кордону блокгаузов, гарнизон которых был усилен тремя шотландскими полками. Но для того чтобы обойти буров с другой стороны, войскам необходимо было совершить ночной переход. Это была очень рискованная операция, но поскольку все держалось в абсолютном секрете, а маневр был так отлично выполнен, у противника не было времени воспрепятствовать ему. Воскресным вечером двадцать третьего марта колонна британских всадников тайно прошла через территорию Деларея, а затем, растянувшись в цепь, которая от левого крыла у Лихтенбурга до правого крыла у Коммандо-Дрифт раскинулась на добрых восемьдесят миль, двинулась обратно по своим следам. Для того чтобы достичь своих позиций, войска, естественно, отправились из различных точек британской линии блокгаузов, и некоторым из них пришлось проделать больший путь, нежели другим; в то же время южный выступ фронта был образован войсками Рошфора, который двигался от Вааля. Выше него, на север, подходили части Вальтера Китчинера, Роулинсона и Кекевича в названном порядке.