Убийца планеты. Адронный коллайдер

Рассказанное в папирусе ученые обычно считают выдумкой, тем более что оно никак не подтверждается другими письменными документами. Впрочем, историки склонны объявлять выдумкой все, что не укладывается в рамки общепризнанных теорий. Я отношусь к папирусу Аменемфиса как к важному источнику, и на это у меня есть свои причины.

Кроме чисто древнеегипетских богов и всего, что с ними связано, в папирусе было несколько строк, которые я пропустил, когда искал в нем свидетельства о происхождении человека, но которые сейчас пришлись весьма кстати:

Когда боги разгневались на людей, которых создали, земля, в которой жили эти люди, ушла под воду. В ответ один из самых дерзких воинов, Кха, который также уцелел вместе с верными Амону, стал грозить небу и браниться. Тогда с неба спустилась змея. Она была огромна, как сотня тысяч пустынных песчаных змей. Глядя на Кха, который достал свое оружие и потрясал им, змея разозлилась. Голова ее стала черной. Она приблизила свою голову к Кха и втянула его в себя без остатка. Даже клочка одежды не осталось на месте, где стоял Кха. Сама же змея сказала: «Я кара, посланная Амоном. Он посылает меня за гордыню и непокорность ему. Я пришла и буду приходить снова». Голова ее перестала быть черной, и она пропала в небе, откуда появилась.

Если исчезновение Атлантиды — дело рук пришельцев, то не может ли «змея» тоже быть делом их рук? И действовала эта змея, по описанию, точь-в-точь как маленькая черная дыра. Значит ли это, что у пришельцев тогда уже было оружие, действовавшее по принципу черной дыры?

И может ли вообще черная дыра быть оружием?

Следующий визит незнакомца не заставил себя ждать. Спустя буквально день я отправился на обед в одно из кафе неподалеку. Солнце светило вовсю, и для конца октября день был исключительно теплый. Забрав свой поднос, я перебрался из зала кафе за столик на улице. Не успел я приступить к первому, как за столик ко мне подсел непрошеный сосед. Я поднял глаза и тут же узнал мужчину в черной футболке, который не так давно наносил мне «визит вежливости». Сейчас на нем был элегантный плащ и не менее элегантное кашне. На этот раз я не был захвачен врасплох, как в предыдущий, и поэтому сразу же пошел в атаку.

— А манеры у вас с тех пор не улучшились, — сказал я, не отрываясь от обеда.

— Никак нет, месье Кассе, — ничуть не смущаясь, ответил собеседник. — Не те нынче времена, не до манер сейчас.

— То есть это не визит вежливости?

— На этот раз нет. Вы не пошли нам навстречу, и мы сильно рассердились.

— Что вы сделали? — Я предполагал, что со мной начнут разговаривать в подобном тоне, и, по моей задумке, здесь я должен был изобразить ярость. Впрочем, особо стараться мне не пришлось: я и так разозлился на эту наглость сверх всякой меры. — Что вы сделали, — переспросил я, повышая голос, — вы рассердились?

В нашу сторону стали оглядываться редкие посетители кафе и прохожие. Такое внимание неизвестному мужчине явно не понравилось.

— Не так громко, месье Кассе, — попросил он. — Отчего же, — возразил я. — В прошлый раз вы заявились ко мне домой без приглашения. В этот раз вы решили отобедать вместе со мной — также без приглашения. Я могу сейчас позвать метрдотеля, и он выкинет вас отсюда к чертям.

— А я могу пристрелить вас, не сходя с места, — холодно ответил мой собеседник.

— Не можете, — рассмеялся я, — иначе давно бы пристрелили без всяких разговоров. Вы и пальцем меня не можете тронуть. Ведь время и в самом деле сгущается, не так ли?

Кажется, мой план сработал и мои слова все-таки подействовали на незваного гостя. Он грустно посмотрел на меня.

Я — Мне и вправду не стоило мешать вашему обеду. Поэтому я просто посижу рядом и, с вашего позволения, покурю, пока вы не закончите. Я мог бы снова прийти к вам в офис, но мне так не хотелось беспокоить вашу очаровательную секретаршу. Интересно, сколько времени может потребоваться, чтобы найти нового талантливого секретаря? — вслух размышлял незнакомец. — И такого же симпатичного…

И тут я вошел в роль окончательно. Я перегнулся через стол и схватил своего собеседника за шарф, намереваясь придушить.

— Не. Смейте. Мне. Угрожать. Никогда, — прошипел я злобно и, хорошенько встряхнув собеседника за грудки, отпустил. Пока я держал его, он не предпринял ни одной попытки освободиться. Когда я его отпустил, он, зажав сигарету в зубах, поправил шарф и сказал:

— Я не блефую, месье Кассе.

— И я не блефую, — парировал я. Игра шла на то, у кого крепче нервы. А поскольку я знал гораздо меньше, чем предполагал мой собеседник, я мог выиграть только за счет этого. — Я не работаю с теми, кто мне угрожает. Я не работаю, когда мне не говорят всей правды. Если вы мне не нравитесь, я тоже с вами не работаю, — продолжил я и издевательски добавил: — Потому что заведение является частным и вам может быть отказано в обслуживании без указания причин.

Мужчина кивнул и ответил:

— Я понял вас. Я покурю, а вы закончите свой обед. И мы поговорим тогда начистоту.

Судя по всему, радоваться было рано. Похоже, я выиграл битву, но война еще и не начиналась. Я принялся поглощать остывший жульен, размышляя, что еще мне могут сказать и каким образом можно попытаться выкрутиться.

Когда я допил кофе и расплатился по счету, мы вышли из кафе и дошли до скамеек на бульваре. Мой собеседник, тщательно разгладив плащ, уселся на одну из них, поближе к пепельницам, и, не прекращая курить, сказал:

— Спустя пару сотен лет нашу планету постигнет экологическая катастрофа. Почти все живое погибнет. А то, что выживет, не сможет возродить жизнь, потому что условий для жизни попросту не останется.

— Я тоже играл в «Фоллаут», [2] когда был подростком, — ответил я. Сразу же безоговорочно верить в то, что скажет мне незнакомец, не входило в мои планы. Я собирался разыгрывать недоверие как можно дольше, чтобы вытянуть из моего гостя как можно больше информации.

— Я был бы рад поразвлечь вас, Кассе, но, увы. — Мой собеседник развел руками. — Увы. Это правда.

— И что, вы побывали в будущем?

— В будущем невозможно побывать, поскольку его еще не существует.

— Как же вы тогда об этом узнали?

— Я сам прибыл из будущего. В прошлое, к вам.

— Если вы из будущего, то вас не должно существовать — раз будущего не существует, — возражал я. Я продолжал делать все, чтобы незнакомец объяснил мне как можно больше.

Видите ли, Кассе… Моего будущего не существует для меня, а вашего — для вас. Ваше будущее для меня — настоящее. Поэтому я в нем существую совершенно спокойно.

— А вы не боитесь, что можете так изменить прошлое, что вас самих может вообще не стать? Вот лично вас.

— Не боюсь. Я осознаю свою ответственность… Мы все ее осознаем, — поправился незнакомец. — Смерть все равно приходит, так какая разница, раньше или позже. Для того, кто может путешествовать во времени, понятий «раньше» или «позже» вообще не существует. К тому же лично я уже здесь и теперь не завишу от того, что случится там.

— А для чего вам нужен коллайдер?

— Вы попали в точку, Кассе, — попытался подольститься мой собеседник, но, увидев мою мрачную физиономию, тут же переключился. — В принципе, он нам не нужен.

— Как не нужен? Зачем же вы тогда стережете его? Зачем убираете неугодных для себя ученых? Зачем не даете им работать спокойно?

— В этом вашем «Фоллауте», Кассе, люди пострадали от оружия, которое создали сами. Веками люди соблюдали вооруженный нейтралитет, не зная, что бывает нейтралитет невооруженный. Считается и, видимо, будет продолжать считаться, что нельзя чувствовать себя в безопасности, если у тебя нет камня за пазухой. Потому что у твоего соседа он наверняка есть. Смотрите сами: любое оружие — уже косвенное средство шантажа. Но до тех пор, пока оружие — пусть атомное, вам так будет понятнее — есть у соседнего государства, никто на него свои ядерные ракеты не поднимет. Потому что в ту же секунду получит сам, да так, что мало не покажется. Поэтому все и соблюдают нейтралитет. Но если кто-то один получит такое оружие, какого нет у соседа, он окажется в гораздо более выигрышной позиции.