От пращуров моих (Часть 1)

целую и зочно благославляю. Да хранит Вас Бог и Матерь Божия.

Пусть полечит Таню, Люсю, Леку и себя Сережу. Все говорили,

что он правит. Не знаю, как вам хочется?

Конечно тут развлечения нету, но относительно с такой

благодатью. Еще ягод нету. (У) земляники, говорят, цветы по

мерзли. В деревне (мы) еще не были. И еще передайте поклон

Феде - пусть он не беспокоится - все хорошо, дети ведут (се

бя) хорошо. Как он устроился с обедами?

Милая Варя, как ты с делами? Тебе шляпу хотя бы белень

кую. А Настя Шуре бы сделала эти две рубашки - у одной грудь

и манжеты, а другой манжеты. Милая Варя, вы бы брали молока

литр. И утром Шуре, себе и Полине по стакану.И будет горячее,

(если) прибавить кипятку. Особенно в субботу бывает много

(молока) из Колтушева - и молоко по 7 коп.

Да вот, что там (есть) грядка пустая.Полина (пусть) ку

пит семян цикория, говорят он еще вырастет, и посеять. Хоть

будет мелкий.

Все будьте здоровы. Храни вас Бог и Матерь Божия! И еще

раз вас крепко целую и заочно благославляю и благодарю! Мне

очень хорошо, но вам трудно и пишите как вы справляетесь.Как

Настя собирается или нет?"

1929г. - письмо Марии Ивановны дочери Марии о родах Полины

сына Валентина

1930г. - лето - дочь Мария в письме к дочери Ольге упоминает

о том, что на даче на ст. Мариенбург вместе с дочерью Ирой

отдыхает ее мама, то есть Мария Ивановна.

Очевидно, в начале 30-х гг., когда после того как все

дети обеих семейств расселились по своим квартирам и в ква

ртире Берггольцев остался один Федор Христофорович,то Мария

179

Ивановна с дочерью Варей переселились к нему, благо он поч

ти все время жил в комнате при заводской амбулатории и до

мой приходил редко. Так и шло вплоть до начала Отечественной

Войны, как написала Ольга Берггольц в "Дневных звездах":

"...баба Маша все жила и жила и непрерывно работала по

дому, совсем став махонькой и сухонькой, еле шелестящей, но

все еще будучи подвижной, с быстрыми черными глазами.Она за

ботливо обхаживала бывшего зятя - папу, когда он бывал дома,

и единственную оставшуюся дочь - тетю Варю (медицинскую сес

тру Александровской больницы), непрерывно при этом ворча на

нее."

12 08 34г. В письме Ю.Н.Либединского к жене в Москву:

"Я прервал письмо, т.к. Марью Тимофеевну вызвали за зас

таву - бабушке что-то стало плохо. Оказывается неладно с ру

кой - началось какое-то воспаление.

Она вернулась - старуху взяли в больницу - Федор Христ

офорович резал ей руку - операция прошла благополучно, но

принимая во внимание возраст..."

12 09 36г. В письме к дочери в Баку М.Т. пишет:

"Я не писала тебе, п.ч. болела моя мама- у нее была фле

гмона руки. Очень опасно. И я крутилась в Ленинград (к маме)

и в Детское..."(Там жил я с домработницей-М.Л.) О регулярных

перевязках мамы, при которых она должна была присутствовать

М.Т. упоминала также в письме к дочери от 18.08.36г.

30 07 38 - Письмо к дочери Марии в Москву в сером конверте фи

олетовыми чернилами - Заказное - марок на 80 коп.

Адрес туда - г.Москва, Сивцев-Вражек Д6 кв 1 Бергольц Марии

Тимофеевне

Адрес обратно - Ленинград 29, Палевский пр. 6/2 кв 5 Грусти

линой М.И.

5 печатей: 4 - Ленинграда 30.7.38., 1 - Москва 31.7.38

Текст на 2 листах 11,5 х 16. 1 лист синий, 2-белый, без зна

ков препинаний. Разделено на предолжения мною по смыслу.

"Здрастую милая и дорогая дочурка Маня. Крепко цалую и

желаю от бога доброго здравия и благополучия в делах. Милая

Маня я слава богу здарова вот только Варя очень занята по

три дня дежурит подряд и домой не приходит. Докторша отпуст

ила 2 фельдшеров и сестру и сама уехала, и одна сестра и фе

льдшер и те новые. Вот у них так постановлено 30 дней, а 31

первого - это лишний день. Сколько их в году они и распреде

ляют и у Вари было одно дежурство, а июль должен был дежур

ить новый, а он говорит: придешь, а меня нет. И ей приходит

ся 4 сутки дежурить. Я так баюсь за нее чтобы она не заболе

180

ла ета коклюшем. Виновата - помоги ей госпдь и матерь божия.

Дорогая Маня я письмо отдала Феди. Он взял и почитал, но мне

ничего не сказал - пошлет деньги или нет. Поля на даче в Вы

рицах, но с несчастьем - она упала и ушибла грудь. Делали

снимок. Ренген Федя смотрел и говорили повреждений нет, но

легкие нехорошие. Она звала меня, но я никак не могла. Дверь

непочиненная и Варю оставить нельзя. Придет усталая и одна.

Ну теперя скоро кончится. Она писала мне, что сама не знаю

писала или нет, что там хорошее время провела - зубами там

питалася и осинью вставила бы и о том, Мария Ивановна, она

Юрию писала чтобы тебя задержать и ей там ближе и лучше. Она

набирала своих и они блаженствуют. Какая простофиля и глупая

до старости люди обманывают ето время. Ты бы поправила бы

здоровие. Если письмо получишь пошли открытку, как приедешь.

Буду ждать с нетерпением и адрес. Валя хотела писать тебе.

Полина крепко цалуит и Настя кланяется. Люся крепко цалует.

Крепко цалую и благословляю. Храни бог и матерь божия."

Ноябрь 1938г. - "Была у моей мамы. Шлют вам все сердечные

приветы - тоже живут как и жили. Мама так-же топчется и раб

отает по хозяйству. Да еще сшила Полиному ребенку хорошень

кое зимнее пальто."(из письма М.Т. к дочери и зятю от 16.11.

38 г.)

15.02.1940г. - Бабушка моя пишет мне письмо в Москву и пишет

о прабабушке моей в таких словах:

"Привет тебе от Ляли и Коли и от прабабушки. Она очень

довольна твоей картинкой. Смотрела на картиночку и говорила:

- Ах, Мишенька! Мой милый Мишенька! Потом убрала картинку в

коробочку. Миша, у прабабушки есть котик маленький, чернень

кий с белой грудкой. Знаешь, когда она кушает или шьет, то

котик сидит у нее на плече или голове и мурлычит, мурлычит."

8 марта 1940 г. моя бабушка пишет своей дочери Марии: "А по

следнее время все уходило как-то за Невскую. То бабушка при

хворнула, ну я к ней ездила. Она поправилась, Варя заболела..."

Такой маленькой и еле живой очень смутно помню ее и я.

Когда зиму 1940-41 гг. я жил у бабушке и учился в Ленинграде

- мы с ней раза два были в доме за Невской заставой.

Ольга Берггольц жила в этом же городе и за текучкой дел

почти забыла о Невской заставе. Особенно в первые месяцы во

йны и это длилось до тех пор пока 20 августа 1941 года:

"...рано утром в телефонной трубке не раздался голос тети

Вари:

- Лялечка...Приезжай проститься с бабушкой.

Я не поняла ее, изумилась, но от другого.

181

- Тетя Варя...Как же ты думаешь эвакуировать ее?

- Она не эвакуируется, Лялечка. Она умирает.

"Ну и что?" - чуть не сказала я: что-то не доходило до

меня.

- Она умирает, Лялечка, и хочет с тобой проститься....

И вдруг она предстала перед глазами такая, как в детст

ве: маленькая, вечно и споро работающая, ласково ворчливая,

добрая-добрая...Моя бабушка! Моя добрая, старенькая, послед

няя бабушка...

- Тетя Варя! - крикнула я.- Я сейчас приеду. Я...я успею?

- Думаю,успеешь.

- Я еду, тетя Варя!"

...и я пошла в наш дом....В той комнате, которую я пом

нила с детства, большое трюмо в постенке между окон уже сов

сем умерло - оно было подернуто как бы вечным туманом и нич

его больше не отражало. В комнате было светло....Темной была

только большущая икона Николая-чудотворца в углу,....Красная

лампадка горела перед Николаем-угодником, и поэтому выступа

ющее из сплошного черного поля коричневое надменно-строгое