История крестовых походов в документах и материалах

Зная прочность стен Никеи, он считал, что латиняне не смогут овладеть городом. Когда же он узнал, что султан по прилегающему к Никее озеру [105] легко доставляет туда большие военные силы и всевозможное продовольствие, он решил овладеть озером. Построив такие челны, какие могли держаться на воде озера, он доставил их на повозках и спустил на воду у Киоса. На челны же он погрузил вооруженных воинов во главе с Мануилом Вутумитом и, чтобы они произвели впечатление большого войска, дал им больше, чем надо, знамен, а также трубы и барабаны.

Так распорядился самодержец относительно озера [106]. С суши он призвал к себе Татикия и Циту с двумя тысячами отважных пельтастов [107] и послал их к Никее, приказав сразу же по высадке на берег захватить крепость кира Георгия, погрузить на мулов весь запас стрел, спешиться вдали от стен Никеи, дойти пешком до башни Гонат, разбить там лагерь, а затем вместе с латинянами по общему сигналу штурмовать стены. Татикий, прибыв со своим войском к Никее, сообщил кельтам план императора. Они все тотчас же вооружились и с громкими криками бросились на приступ.

Воины Татикия слали множество стрел, часть кельтов пробивала стены, часть непрерывно метала камни из орудий. И вот варвары, напуганные зрелищем императорских знамен на озере и звуками труб Вутумита (он тем временем послал к ним вестников напомнить про императорские обещания), пришли в такое смятение, что не отваживались даже выглянуть из-за зубцов городских стен. Потеряв уже надежду на помощь султана, они решили, что лучше всего сдать город самодержцу и вступить в переговоры с Вутумитом, который сказал им все, что положено, и показал хрисовул, врученный ему прежде императором. Выслушав текст хрисовула, где император обещал не только простить их, но и щедро одарить деньгами и титулами сестру и жену султана..., а также вообще всех никейских варваров, они, ободренные обещаниями, позволили Вутумиту войти в город. Он немедленно известил Татикия письмом: «Добыча уже в наших руках, нужно готовиться к штурму стен, пусть и кельты делают то же самое, но не доверяй им ничего, кроме круговой атаки стен, скажи им, что с восходом солнца нужно окружить стены и начинать штурм».

К этой хитрости Вутумит прибег для того, чтобы кельтам казалось, будто город взят им с боя, и чтобы задуманный самодержцем план передачи города остался в тайне. Император не хотел, чтобы кельты узнали о действиях Вутумита. На другой день с двух сторон раздались боевые крики: кельты с жаром кинулись на приступ на суше, а Вутумит, взобравшись на предстенное укрепление, утвердил там скипетр и знамена и приветствовал самодержца звуками горнов и труб. Так все ромейское войско вступило в Никею [108].

Вутумит, зная, что кельтов огромное множество, что нрав их изменчив, а натиск неудержим, опасался, как бы они не ворвались в крепость и не овладели ею. Видя к тому же, что у сатрапов в городе войска больше, чем у него самого, и они могут, если захотят, схватить и убить его, он немедленно забрал себе ключи от городских ворот. Только одни ворота были в это время открыты для входа и для выхода, остальные же он закрыл, опасаясь близкого соседства кельтов. Теперь, имея ключи от этих ворот, Вутумит решил каким-нибудь способом уменьшить число сатрапов в городе, чтобы легче было справиться с ними, если они замыслят против него что-либо дурное. Для этого он позвал их к себе и посоветовал отправиться к самодержцу, чтобы получить у него много денег, великие почести и ежегодные выплаты. Он уговорил турок и ночью, открыв ворота, стал переправлять их по прилегающему озеру небольшими группами...

...Кельты обратились к Вутумиту, которого самодержец назначил дукой Никеи, с просьбой впустить их в город, чтобы посетить в нем храмы и поклониться им. Но он, как уже было сказано, хорошо знал нрав кельтов и не согласился впустить их всех скопом, а разрешил входить по десять человек в открытые ворота.

Гл. 3. Самодержец, все еще находясь под Пелеканом и желая получить клятву от графов, которые не поклялись ему, написал Вутумиту, чтобы тот посоветовал всем графам не трогаться в путь на Антиохию, не вступив в договор с императором, — в этом случае они получат еще более щедрые дары. Раньше всех других, едва услышав о деньгах и подарках, склонился на предложение Вутумита Боэмунд, который посоветовал и другим отправиться к императору: такова была его неудержимая страсть к наживе. Когда графы прибыли в Пелекан, самодержец торжественно встретил их и удостоил своей заботы. Затем, собрав их, он сказал: «Вам известно, какую клятву вы мне принесли; если вы еще ее не нарушили, посоветуйте принести клятву тем, кто этого не сделал». Графы тотчас же позвали тех, кто еще не клялся; те собрались и принесли клятву.

Однако племянник Боэмунда, Танкред, отличавшийся независимостью характера, твердил о том, что он обязан верностью только одному Боэмунду и намерен хранить ее до самой смерти. Все окружающие, и даже родственники императора, принялись убеждать его, а он с притворным равнодушием взглянул на палатку, в которой сидел самодержец (подобной по величине никто никогда не видел), и сказал: «Если ты дашь ее мне, полную золота, и к тому же все, что ты дал остальным графам, то я принесу клятву». Палеолог [109], очень ревностно относившийся к императору, не смог стерпеть притворных слов Танкреда и с презрением оттолкнул его. Неукротимый Танкред бросился на Палеолога. При виде этого император сошел с трона и встал между ними. Боэмунд тоже удержал племянника и сказал: «Не подобает бесстыдно нападать на родственников императора». Тогда Танкред, устыдившись, что он, точно пьяный, бросился на Палеолога, уступил уговорам Боэмунда и тоже дал клятву.

Когда все латиняне принесли клятвы, император дал им Татикия, в то время великого примикирия, с войском, чтобы он во всем помогал латинянам, делил с ними опасности и принимал, если бог это пошлет, взятые города. И вот кельты снова переправились через пролив и на следующий день выступили по дороге на Антиохию [110].

Анна Комнина. Указ. соч., стр. 293—299.

Из «Хронографии» Матфея Эдесского

...Получив от царя [111] войска и военачальников, [франки] проплыли по великому Океану и всей огромной армией достигли города, называемого Никея, возле моря Океан. Вся рать персов собралась против воинства франков, расположившегося там лагерем, и дала им бой. Франки победили персов и обратили их в бегство, с мечом напали на них и покрыли страну кровью, с мечом ринулись на город Никею, взяли его и избили всех неверных. [Персы] доставили печальную весть [об этом] султану Кылыч-Арслану [112] [в то время он воевал против города Мелитены], и сообщили ему обо всем случившемся.

Собрав бесчисленную рать, он двинулся на франкские войска, [находившиеся] в области Никеи. Произошло ужасное сражение, обе стороны, кинувшись друг на друга, бились бесстрашно и безжалостно, как дикие звери. Сверкание шлемов, гром лат, скрип луков собрали воедино все множество иноплеменников, от грозных криков сотрясалась земля, от свиста стрел бросало в дрожь лошадей. А кто был храбр и мужествен, стал сражаться. Подобно детенышам львов, они беспощадно рубили друг друга. Тот день был более страшным и ужасным, чем день первой сечи, ибо султан дрался с племенем франков с шестьюдесятью мириадами [воинов]. В столь страшной битве войско франков победило войско персов, учинило огромное, страшное побоище, [так что] трупы убитых усеяли поле; [франки] обратили персов в бегство и взяли мириады трофеев и пленных. Не счесть золота и серебра, что захватили они у персов. Спустя три дня султан снова собрал войска и бесчисленным множеством двинулся на франкское воинство. Произошло сражение, еще более страшное и великое, чем предыдущее: войска франков набросились на рать персов с таким же ожесточением и, учинив им страшное побоище, взяв [большое число] пленных, изгнали их из той области. Войска франков отдали Никею Алексею, царю ромеев.