Почему Сталин проиграл Вторую мировую войну?

Вроде бы все так. Однако вот интересная цифра: на весну 1919 г. Красная Армия, согласно общепринятым советским данным, насчитывала 1 млн чел. Но вот на фронтах при этом находилось только 382,76 тыс. чел. (Военно-блоковая политика империализма. Под ред. ПЛ. Жилина и Р. Брюля. М., 1980. С. 66.). Где же были остальные?

Ответ — у того же Солженицына. «Нет числа крестьянским волнениям и восстаниям с 18-го по 21-й год, хоть и не украсили они цветных листов «Истории Гражданской войны», никто не фотографировал и в кино не снимал…» (Архипелаг ГУЛАГ. Ч. 1. Гл. 8). Похоже, именно официальной советской историей Гражданской войны и руководствуются те, кто говорит об отсутствии сопротивления Великороссии коммунистам.

А вот чекист Лацис в своей книге-отчете 1920 г. фиксирует 344 крестьянских восстания только за 1918 — первую половину 1919 г. (Лацис М.Я. Два года борьбы на внутреннем фронте. М., 1920. С. 75). При этом надо учесть, что указанное время — отнюдь не пик крестьянских выступлений. Чтобы это понять, надо просто выделить этапы Гражданской войны в плане изменения настроений народа.

Начнем с того, что «красных» поддерживало примерно 15–20 % населения России, «белых» — чуть меньше, 10–15 %. Остальные примерно 70 % (т. е. все крестьянство, кроме беднейшего) были не за «красных» и не за «белых», а сами за себя. И политическая ориентация этих 70 % на разных этапах Гражданской войны менялась по меньшей мере трижды.

Первый этап Гражданской войны продолжался с марта 1917 по начало лета 1918 г. В это время происходила всенародная революция против старого порядка, отождествляемого с царизмом, помещичьим землевладением, телесными наказаниями для крестьян, еврейской чертой оседлости и прочими пережитками Средневековья. Именно так, а вовсе не как «социалистическую» и воспринимал революцию народ. Октябрьский переворот был интерпретирован просто как смена одного временного правительства другим, а Декрет о земле (взятый первым Советским правительством у эсеров) обеспечил новой власти поддержку этих самых 70 % колеблющихся и как следствие — пресловутое «триумфальное шествие Советской власти».

На втором этапе (лето — зима 1918 г.) большевики вошли в конфликт с меньшевиками и эсерами, приведший к изгнанию последних из Советов и установлению однопартийной большевистской диктатуры. Это обстоятельство вкупе с политикой «военного коммунизма» привело к резкому повороту в настроениях упомянутых 70 % населения. «Триумфальное шествие советской власти» превратилось в столь же «триумфальное» свержение диктатуры коммунистов на пространстве от Мурманска до Ашхабада и от Волги и Кубани до Владивостока.

Третий этап (1919–1920 гг.) ознаменовался переходом руководства Белым движением от демократических лидеров (в том числе эсеров и меньшевиков) к бывшим царским генералам. Эти последние так и не провели аграрную реформу, чем проиграли в глазах крестьянства большевикам с их Декретом о земле. Только в 1920 г. Врангель в Крыму распорядился передать всю «землю крестьянам, но было поздно. Народ «белым» уже не верил.

Наконец, в 1921–1922 гг. после ухода «белых» крестьянство отказалось терпеть дальше военный коммунизм. Страна забурлила крестьянскими восстаниями, а Кронштадт показал, что уже и армия начинает выходить из-под контроля. На подавление Кронштадтского восстания большевикам пришлось стягивать верные части со всей страны — даже из-под Хабаровска, поскольку обычные красноармейцы были ненадежны. Если бы одновременно с Кронштадтом восстала хотя бы одна из 16 красноармейских армий, то ее давить было бы нечем. Пришлось отступать и вводить НЭП.

При таком исходе большевики имели серьезные основания не считать себя победителями в Гражданской войне. Нужно было подчинять страну по-настоящему, что они исподволь, поначалу в малых масштабах, и начали делать.

С политической «интеллигентской» и прочей оппозицией вне большевистской партии, включая все прочие партии, было покончено еще при жизни Ленина, ее остатки отправили в созданные 2 5 мая 1923 г. Соловецкие лагеря особого назначения. Рабочие государственных предприятий были уже достаточно подчинены и организованы, не говоря уже о том, что именно они — рабочие крупной промышленности — как раз и были главной опорой большевиков. С «нэпманами» покончили в 1928–1929 гг.

Однако оставалась независимая деревня. Ее самостоятельность необходимо было ликвидировать больше, чем чью-либо еще. Ведь именно свободное крестьянство (составлявшее к 1929 г. более 80 % всего населения страны) «воспротивилось бы советизации Эфиопии и Антарктиды, потому что за Коминтерн и его авантюры расплачиваться мужику и кровь лить — мужику» (Суворов В. Последняя республика. С. 77).

Что было проделано с крестьянством в 19 291 933 гг. — известно, повторяться не буду. Отмечу только, что коллективизация обошлась российской деревне в 15–20 млн жизней, считая и голод 1933 г., вызванный сопротивлением коллективизации со стороны крестьянства. Непокорных крестьян попросту вымаривали.

Следующим этапом стало «наведение порядка» в стране в целом. Прежде чем ввести драконовские указы военного времени, которые и были проведены в жизнь в 1940 г. — о запрещении перемены работниками места работы по собственному желанию от 26 июня 1940 г. и о принудительном переводе с одного места работы на другое от 19 октября того же 1940 г. — требовалось создать такую атмосферу в обществе, чтобы «никто не пикнул», когда эти меры станут осуществляться (Суворов В. День-М. С. 220–221). Ну, и когда со вчерашними заклятыми врагами — фашистами — пакт будем заключать, тоже чтобы никто не выступал. Да и вообще чтоб никто не выступал, что бы власть ни делала. Скажем завтра, что вешать будем — так чтобы спросили только, «веревки свои приносить или профком обеспечит»!

С 1 декабря 1934-го по 22 июня 1941 г. в процессе такого вот «наведения порядка» было арестовано 18,86 млн человек, из них 7 млн расстреляно. Из остальных только 200 тысяч дожили до «хрущевской оттепели».

Сталинский тезис об «обострении классовой борьбы по мере движения к социализму», тоже осужденный при Хрущеве, таким образом неожиданно оказывается в принципе правильным, хотя и с двумя оговорками. Во-первых, под «социализмом» следует понимать то, что понимал Сталин — тотальную несвободу и тотальное подчинение всех сторон экономической, общественной и личной жизни тоталитарному государству. А во-вторых, «классовая борьба» — это не сопротивление «недорезанных буржуев» и прочих «недобитых эксплуататорских классов», а сопротивление народа в целом данному процессу. Чтобы его сломить, потребовались многие миллионы жертв.

Глава XV

Превратить войну в гражданскую!

Неудивительно, что в такой обстановке лозунг «Превратить войну германскую в войну гражданскую» должен был поначалу встретить весьма ощутимую поддержку, так что в начале войны советский народ просто не желал в значительной своей части воевать за сталинский режим. И действительно — что собой представляет Гитлер и что он несет России, мало кто понимал, поскольку еще не было собственного опыта, тогда как в отношении Сталина собственный опыт был — душегубская коллективизация, великий украинский (а также южнороссийский и казахстанский) голодомор 1933 г., 1937 год, указы 1940 г. о запрещении самовольной смены места работы (26 июня) и о праве государства переводить рабочего на другое предприятие без его согласия (19 октября), фактически превращавшие промышленных рабочих в рабов (а крестьяне были превращены в крепостных еще раньше).

Тем, кто это прошел, естественно было думать так: приход иностранной армии означает свержение большевизма, а чем отличается Гитлер от Рузвельта и Черчилля, советский колхозник, например, плохо себе представлял: «о тот год еще не гундосило радио по избам, и газеты читал не в каждой деревне один грамотей, и все эти Чжан Цзо-Лины, Макдональды и Гитлеры были русской деревне чужими, равными и ненужными болвашками» (Солженицын А.И. Архипелаг ГУЛАГ. Часть V. Глава 1).