Первосвященник (СИ)

Старик подошёл к одному из книжных шкафов и открыл прозрачную дверцу.

- Князь Василий Голицын, фаворит царевны Софьи, известный своим пристрастием к европейской культуре, был одним из первых сторонников просвещения Московии. Читаем у Соловьёва: "Один из европейских посланников так описывал Голицына: "Я думал, что нахожусь при дворе какого-нибудь италиянского государя. Разговор шёл на латинском языке обо всем, что происходило важного тогда в Европе...". Обратите внимание на показательную деталь: "Он велел мне поднести всякого сорта водок и вин, советуя в то же время не пить их". Как это по-русски, Эрнст Вольдемарович - борьба разума и страстей. Этот славный князь покровительствовал иноземцам, которые предали его, поддержав молодого Петра в разгар их борьбы за престол с Софьей. Основная часть жителей Немецкой слободы были офицерами, набранными на царскую службу, и в тот переломный для Руси момент они использовали свой шанс проникнуть во власть. Дошло до того, что бородатые московские бояре и полупьяные стрельцы считали своим главным врагом не царевича Петра, а Франца Лефорта - этого ставленника курляндского герцога Фридриха.

После победы Петра наступил период расцвета Немецкой слободы. Соотечественник Лефорта капитан Сенебье писал: "При дворе только и говорят о его величестве и о Лефорте. Они неразлучны... Пока Москва остается Москвой, не было в ней иностранца, который пользовался бы таким могуществом". Пётр называл Франца "самым лучшим другом". Лефорт познакомил его с Анной Монс, дочерью богатого немца, с которой царь жил, и из-за которой сослал законную жену Евдокию в монастырь. Лефорт принимал участие во всех делах молодого царя, но среди рубивших стрелецкие головы его не было, хотя Пётр собственноручно казнил и заставил приближённых русских доказывать свою преданность этим кровавым делом. Да, была такая необходимость... Первые командиры преображенцев и семёновцев - личной гвардии Петра - были обитателями Немецкой слободы. То было время, когда русский царь доверял иноземцам больше, чем соотечественникам...

Далее, после смерти Петра Великого началась борьба за власть между родовыми помещиками во главе с князьями Долгоруковыми и новым петровским дворянством, сплотившимся вокруг князя Меншикова. Вице-канцлер Генрих Остерман предлагал для примирения интересов родовитой и новой аристократии женить великого князя Петра Алексеевича на цесаревне Елизавете Петровне, но Долгоруковы на компромисс не пошли. Тогда Меншиков окружил дворец гвардией и возвёл на престол Екатерину - вдову покойного царя, но вскоре был свергнут Долгоруковыми, воцарившими своего ставленника. Так, при Петре Втором, в России начинается "боярское царство". Старые допетровские порядки восстанавливались, расцвело казнокрадство, многие учреждения прекратили работу, обострились противоречия в церкви, армия и флот пришли в упадок, столица была перенесена из Петербурга в Москву, и иностранцы вновь начали именовать русского царя "варварским московитом".

Старик листал другую книгу.

- Саксонский посол писал в своих донесениях: "Никто не хочет принять на себя ни малейшей ответственности, все жмутся в сторонке... Никто не думает о будущем; экипаж ждёт, кажется, первого урагана, чтобы поделить между собой добычу после кораблекрушения". Да, Эрнст Вольдемарович, эгоистическим натурам свойственны только узкие, мелкие взгляды царедворцев и чиновников, а взгляды широкие и виды государственные, для них недоступны.

Но в 1730 году, за день до свадьбы с княжной Долгоруковой, молодой царь умирает от простуды, полученной им в жестокий мороз во время смотра парада в компании с Минихом и Остерманом. Так со смертью Петра Второго прервалась мужская линия Романовых на российском престоле. В кругах "природных русских" начались распри и раздор всех со всеми. Глава немецкой придворной партии - Остерман - на протяжении всей смуты сказывался больным и не выходил из дома, предоставляя соперникам возможность обессилить друг друга в это междоусобице. И, в конце концов, на жёстких условиях, старые роды пошли на компромисс с "иноземцами". Из Митавы приезжает и восходит на русский трон Анна Иоановна - племянница Петра Великого, герцогиня Курляндская и воспитанница Иоганна Остермана, брата вице-канцлера. Но, по достигнутому соглашению, без одобрения помещиков новая императрица не могла объявлять войну или заключать мир, вводить новые налоги, расходовать казну по своему усмотрению, производить в чины выше полковника, жаловать вотчины, а также вступать в брак и назначать наследника престола. Таким образом, хоть и с "русскими" условиями, над Россией впервые было поднято "немецкое" - точнее курляндское - знамя, ибо император есть лишь символ политического курса, вывеска стоящей за ним политической группировки.

Генрих Остерман стал ближайшим советником императрицы, и ко двору были вызваны Бирон, граф Лёвенвольде и Миних. Вскоре им удалось привлечь на свою сторону князей Черкасского и Ягужинского, а внезапная смерть князя Михаила Голицына окончательно привела к поражению "русской партии". Брат Голицына и трое князей Долгоруковых были казнены, а глава рода, князь Алексей Григорьевич Долгорукий, к тому времени уже умер в ссылке.

И в 1732 году двор вернулся в Санкт-Петербург. Губернатор Миних, за свой счёт спасший город от запустения, был назначен фельдмаршалом, отстроил 50 крепостей, вошёл в Крым и сжёг столицу ханства Бахчисарай, проложив для России путь в этот турецко-татарский притон. "Не будучи сыном России, он был одним из её отцов" - сказала впоследствии Екатерина Великая о Минихе. А вот другой курляндский немец - Бирон - действительно стал плохим примером, не скрывая своего презрения к русским подданным. И вообще курляндцы не смогли составить настоящей русской элиты, подобно тому, как впоследствии голштинцы при Петре Третьем. Поэтому, после кончины императрицы, Остерман был вынужден пойти на уступки и передать верховную власть Разумовскому, братьям Шуваловым и Воронцову, получившим мощную дипломатическую и финансовую поддержку французского посланника маркиза де Шетарди. Так наступило время Елизаветы Петровны - время другого компромисса - попытка усиления власти монарха через усиление власти помещиков на местах. Правительство не вмешивалось в жизнь крепостного поместья, исправно получая налоги и рекрутов, и взамен закрывало глаза на преступления помещиков. Характерным примером того периода стала история расправ Салтычихи над своими крепостными, и не известно, к чему бы этот сговор привёл страну, но перемены пришли из сферы политики внешней. Правительство Австрии приобрело влияние на Разумовского, а Франция договорилась с Шуваловыми, и в 1756 году Франция, Австрия и Россия объединили силы для борьбы против прусского короля Фридриха Второго, который, несмотря на свои бесспорные военные таланты, в 1761 году оказался на грани полного разгрома.

И в это время императрица Елизавета внезапно умирает от горлового кровотечения по неизвестным медицине того времени причинам. Фридрих назвал эту смерть чудом, а на российский престол вместо Елизаветы Романовой был возведён тот самый Пётр Гольштейн-Готторпский. Новый русский государь вернул Фридриху все завоёванные земли и заключил с ним военный союз. Браво, Фридрих! Контратака удалась блестяще.

Да, Фридрих Великий... Беспримерный политик в истории Германии и всей Европы. Опора немецкого права и справедливости. Основоположник германской государственности... Воин, философ, музыкант... Он первым отменил цензуру и пытки. Покровитель наук, искусств и всех религий. Источник и образец просвещённого абсолютизма - он знал, что необходимо завоёвывать не только силой, но и любовью. Покорять не только умы, но и сердца. Фридрих Единственный. Идеал духовной красоты немца!

И Пётр Третий вернул из ссылки Бирона и Миниха, привёз из Голштинии солдат и вельмож, потворствовал дворянам, начал изъятие церковных земель и ввёл пожизненную ссылку для помещиков. Дошло до того, что в народе пошли слухи о скорой "передаче в казну" крестьян. За шесть месяцев царствования он развил такую активность, что Панин, Волконский и Разумовский составили заговор и убили императора. Но в простом народе Петер Ульрих Гольштейн-Готторпский оставил светлую память - ни один другой русский самодержец не имел после себя такого количества самозванцев, эксплуатировавших образ "доброго царя".