Кровавые земли: Европа между Гитлером и Сталиным

Политическим контекстом того, что президент обращается к событиям 1939 года, было вторжение России в Украину в 2014 году – агрессорская война, которую российские лидеры иногда оправдывают как ответ на историю, являющуюся предметом этой книги. В заключении к этой книге, написанном пять лет тому назад, я упомянул об опасности «мартирологического империализма». Я имел в виду, что попытка монополизировать безмерные страдания «кровавых земель» внутри одной национальной истории может привести к предубеждению, враждебности и войне. Теоретически, такой риск существует для всех народов, населяющих территорию «кровавых земель». На практике же, сейчас, когда я пишу эти строки весной 2015 года, это, похоже, касается России. Присущая ей узость национальной истории – это, конечно же, не единственная причина, по которой Россия вторглась в Украину. Однако, учитывая то, сколько раз российские лидеры преподносили историю 1930-х и 1940-х годов как оправдание для вторжения в Украину, это может быть подходящим моментом для истории рассматриваемого периода, который тяготеет к универсальным выводам.

Нью-Хейвен,

15 апреля 2015 года

Предисловие. Европа

«Теперь будем жить!» – повторял голодный мальчик, бредя вдоль тихих дорог и через пустые поля, но еда, которую он видел, существовала лишь в его воображении. Всю пшеницу забрали во время бесчеловечных реквизиций, после которых началась в Европе эра массового уничтожения. Шел 1933 год, и Иосиф Сталин целенаправленно морил голодом Советскую Украину. Маленький мальчик умер, как умерли более трех миллионов других людей. «Я встречусь с ней под землей», – сказал молодой человек о своей жене. Он оказался прав: его расстреляли после неё; их похоронили в числе семисот тысяч жертв сталинского террора 1937–1938 годов. «Они спросили про обручальное кольцо, которое я...» – на этой фразе обрывается дневник польского офицера, расстрелянного советскими сотрудниками НКВД в 1940 году. Он был одним из двухсот тысяч польских граждан, расстрелянных советским и немецким правительством в начале Второй мировой войны, в то время как нацистская Германия и Советский Союз совместно оккупировали его страну. В конце 1941 года одиннадцатилетняя ленинградская девочка завершила свой простой дневник такими словами: «Осталась только Таня». Адольф Гитлер предал Сталина, Танин город был осажден немцами, а ее семья была среди четырех миллионов советских граждан, которых немцы заморили голодом. Следующим летом двенадцатилетняя еврейская девочка из Беларуси [1] написала отцу последнее письмо: «Я прощаюсь с тобой перед смертью. Я так боюсь этой смерти, потому что они бросают маленьких детей в общие могилы живьем». Она была среди более пяти миллионов евреев, уничтоженных в газовых камерах или расстрелянных немцами.

В середине ХХ века посреди Европы нацисты и советский режим вместе уничтожили около 14 миллионов человек. Все эти жертвы погибли на «кровавых землях», которые простираются от Центральной Польши до Западной России и располагаются на территории Украины, Беларуси и стран Балтии. В годы консолидации национал-социализма и сталинизма (1933–1938), совместной германско-советской оккупации Польши (1939–1941), а затем германско-советской войны (1941–1945) на эти земли пришли доселе невиданные в истории массовые злодеяния. Их жертвами были преимущественно евреи, беларусы, украинцы, поляки, русские и прибалты – коренное население этих земель. Четырнадцать миллионов человек были убиты всего за двенадцать лет (1933–1945), пока Гитлер и Сталин находились у власти. Хотя родные края этих людей в середине этого периода превратились в поля сражений, они стали жертвами не войны, а смертоносной политики. Вторая мировая война была самым летальным конфликтом за всю историю войн, и около половины солдат, погибших на полях сражений по всему миру, полегли именно здесь, на «кровавых землях». Но ни один из погибших четырнадцати миллионов человек не был солдатом, исполнявшим свой долг. Большинство их составляли женщины, дети и старики; ни у кого из них не было оружия; у многих отобрали все, что они имели, даже одежду.

Аушвиц – самое известное место уничтожения на «кровавых землях». Сегодня Аушвиц – это символ Холокоста, а Холокост – символ наибольшего зла столетия. И все-таки у узников Аушвица, зарегистрированных в качестве рабочей силы, был шанс выжить: имя лагеря известно благодаря мемуарам и художественным повестям, написанным выжившими. Гораздо больше евреев (преимущественно польских) лишились жизни в газовых камерах других немецких фабрик смерти, практически все узники которых погибли и чьи названия всплывают в памяти гораздо реже: Треблинка, Хелмно, Собибор, Белжец. Еще больше евреев (польских, советских и прибалтийских) было расстреляно надо рвами и ямами. Большинство этих евреев умерли рядом с местом своего проживания – в оккупированной Польше, Литве, Латвии, в Советских Украине и Беларуси. Немцы свозили евреев отовсюду, чтобы уничтожить их на «кровавых землях». Евреи прибывали в Аушвиц поездами из Венгрии, Чехословакии, Франции, Нидерландов, Греции, Бельгии, Югославии, Италии и Норвегии. Немецких евреев депортировали на «кровавые земли» (в Лодзь, Каунас, Минск или Варшаву), чтобы отравить газом или расстрелять. Людей, живших там, где я сейчас пишу эту книгу, в 9-м районе Вены, депортировали в Аушвиц, Собибор, Треблинку и Ригу – все они расположены на «кровавых землях».

Массовое уничтожение евреев немцами происходило не только в Германии, но и в Польше, Литве, Латвии и в Советском Союзе. Гитлер проводил антисемитскую политику в стране, где еврейская община была маленькой. Евреи составляли менее одного процента немецкого населения, когда в 1933 году Гитлер стал канцлером Германии, а на момент начала Второй мировой войны – около четверти процента. Первые шесть лет правления Гитлера немецким евреям разрешалось эмигрировать (в унизительных и бедственных обстоятельствах). Большинство немецких евреев, которые были свидетелями того, как Гитлер выиграл выборы 1933 года, умерли естественной смертью. Уничтожение 165 тысяч немецких евреев – это само по себе ужасное преступление, но оно было лишь малой частью трагедии европейских евреев – менее 3% от всех смертей Холокоста. Только когда нацистская Германия вторглась в Польшу в 1939 году, а в Советский Союз – в 1941-м, идея Гитлера уничтожить евреев по всей Европе пересеклась с двумя самыми крупными группами еврейского населения в Европе. Его амбициозный план уничтожения евреев в Европе можно было осуществить только в тех частях Европы, где жили евреи.

Холокост затмевает планы Германии, предусматривавшие еще больше убийств. Гитлер хотел не только уничтожить евреев, но и разрушить Польшу и СССР как государства, уничтожить их правящие классы и убить десятки миллионов славян (русских, украинцев, беларусов и поляков). Если бы война Германии против СССР пошла по намеченному плану, то тридцать миллионов человек гражданского населения погибли бы от голода в первую зиму и еще десятки миллионов были бы высланы, убиты, ассимилированы или порабощены. Хотя этим планам не суждено было сбыться, они служили моральным основанием, на котором базировалась оккупационная политика на Востоке. За время войны немцы уничтожили приблизительно равное количество евреев и неевреев, преимущественно моря голодом советских военнопленных (более трех миллионов человек) и жителей осажденных городов (более миллиона человек), расстреливая мирное население в ходе карательных операций (не менее миллиона человек, в основном беларусов и поляков).

Советский Союз победил нацистскую Германию на Восточном фронте во Второй мировой войне, тем самым обеспечив Сталину благодарность миллионов и решающую роль в устройстве послевоенной Европы. Однако список массовых уничтожений Сталина был почти таким же внушительным, как и у Гитлера. Можно даже сказать, что в мирное время он даже был значительно длиннее. Во имя защиты и модернизации Советского Союза по приказу Сталина были заморены голодом миллионы и расстреляны семьсот пятьдесят тысяч человек в 1930-х годах. Сталин убивал собственных граждан не менее эффективно, чем Гитлер – граждан чужих государств. Из четырнадцати миллионов людей, намеренно убитых на «кровавых землях» в 1933–1945 годах, треть – на совести СССР.