Язык в революционное время

Очерк о возрождении языка иврит (часть II) касается в первую очередь его социокультурных и идеологических аспектов. По большей части я не занимался узколингвистическим анализом, а в тех местах, где он содержится, читатель поймет смысл, не владея языком. Эта часть сопровождается подборкой выразительных документов, «Источников по возрождению языка иврит», написанных выдающимися деятелями эпохи (часть III). А четвертая часть предлагает теорию многоязычности.

Другим, ранее центральным, а теперь почти забытым, явлением революционного периода была мировая литература и культура на идише, которую я анализировал в своей книге «Значение идиша» (Harshav 1990a). В этом исследовании я впервые наметил некоторые идеи, которые развиваю в настоящей книге.

Другой стороной медали был мощный приток евреев в национальные культуры разных стран и вопрос возможного «еврейского» вклада в общую культуру и науку в новейшее время. Я обсуждал эту проблему в лекциях, озаглавленных «Еврейство нееврейского еврея» (пользуясь термином Исаака Дойчера [1]) и «Гипотеза „еврейского дискурса“». Хотя эта тема и освещена в первой части в общих чертах, она слишком обширна, чтобы заниматься ею здесь подробно, и заслуживает отдельного исследования.

Как ни странно это может прозвучать, но, хотя эта книга касается относительно недавних явлений и событий, революционный дух и период трансформаций у евреев ушли в прошлое. Урбанизация и ассимиляция европейского еврейства и роль, которую эти процессы сыграли в немецкой, русской, польской и других культурах в XX в., прекратили свое существование вместе с самими евреями. Лишь в Америке сохранился крупный центр ассимилированного еврейства. Более того, пышное цветение еврейской секулярной идеологии и социальных и культурных институтов, включая богатейшую литературу на иврите и идише, написанную во всем мире, также прошло. Секулярные еврейская культура и общество сохранились только в ивритоязычном Государстве Израиль.

Все это осталось интересной главой истории и библиотекой восхитительных текстов.

И еще одно важное предостережение: некоторые проблемы, описанные здесь в исторической перспективе, все еще актуальны для настоящего времени. Однако в этой книге я намерен описывать, а не предписывать. В начале еврейской эмансипации равноправие было дано отдельному человеку, а не евреям как группе или культурному целому. Теперь, когда в демократических обществах открыты обе возможности, индивидуум сам решает, хочет ли он совсем отбросить свою еврейскую идентичность, избрать ультраортодоксальную религиозность или выбрать позицию где-то посредине. Я хочу не судить, а лишь показать, что происходило в этом смутном, возможно, переходном, но созидательном столетии. Я убежден, что это один из интереснейших периодов в истории культурного обмена.

Эта позиция особенно характерна для второй части книги. Нынешняя политическая ситуация, включая разнонаправленные действия израильского правительства, часто заслоняет собой историческую перспективу. Тем не менее мы должны признать, что создание Израиля было величайшим внутренним ответом, изменившим природу еврейской истории в том виде, как она существовала последние два тысячелетия, и это государство может стать единственной основой для сохранения жизнеспособной секулярной еврейской культуры в будущем. Возможность такого развития событий обеспечена возрождением языка иврит — и это само по себе удивительная история.

Замечания по терминологии

Книга описывает движение еврейской истории из прошлого в будущее, отсюда использование таких терминов, как внутреннее и внешнее движение, видимых изнутри; они употребляются в чисто описательном смысле. Подобным образом термин диаспора (рассеяние), противопоставленный Эрец Исраэль (Палестине), используется не с целью навязать описанию сионистскую идеологию, а чтобы охарактеризовать реальное положение, в котором находилось еврейское меньшинство по всему миру (кстати, традиционное и сионистское название для диаспоры — галут, «изгнание»). Термин Эрец Исраэль («Земля Израиля») — традиционное еврейское название Палестины; поскольку слово «Палестина» (прежнее сионистское название этой страны) арабизировалось, я часто прибегаю к ивритскому термину, когда речь идет об этой территории до создания Государства Израиль в 1948 году. Новая еврейская община, возникшая в Эрец Исраэль до 1948 года, называется ишув (многозначное слово, означающее «постоянное поселение», в противовес «изгнанию», на которое обречен «Вечный жид») или «новый ишув» — в отличие от «старого ишува», ортодоксальной общины, существовавшей в городах Палестины в течение столетий и едва ли участвовавшей в сионистском возрождении.

Часто употребляется в книге термин алия (мн. ч. алийот). Алия — это иммиграция в Святую землю, или в Израиль (буквально «восхождение в гору», т. е. на гору Сион; напротив, отъезд из Израиля называется йерида, «спуск»). Когда этому слову предшествует порядковое числительное, речь идет о волнах современной, сионистской иммиграции в Эрец Исраэль / Палестину, каждая из которых ограничена во времени и характеризуется по преобладающей группе людей и месту их исхода. Во время любой алии приезжали люди различного происхождения и различных категорий, но каждая алия известна по той группе, которая придавала ей особенный тон.

Первая алия (1881–1903) прибыла после погромов в России в 1881–1882 гг.; она состояла преимущественно из русских и румынских евреев, построивших новые еврейские аграрные поселения с частными хозяйствами.

Вторая алия (1903–1914) началась как следствие Кишиневского и Гомельского погромов 1903 г. и неудавшейся русской революции 1905 г. и принесла с собой молодых интеллектуалов из Российской империи (особенно из Польши и Белоруссии), создавших в Эрец Исраэль рабочее движение и первые коллективные хозяйства.

Третья алия (1919–1923) прибыла после Декларации Бальфура 1917 г., двух русских революций, Гражданской войны в России 1918–1922 гг. и масштабных погромов на Украине 1919 г. Благодаря ей в Палестине оказалась масса социалистически ориентированной молодежи из России (особенно с Украины) и бывшей Австро-Венгрии (Галиции), построившей дороги и основавшей кибуцное движение.

С Четвертой алией (1924–1928) приехали семейства среднего класса, преимущественно из Польши, построившие города, в первую очередь Тель-Авив.

С Пятой алией (1929–1939) в Эрец Исраэль прибыли евреи из Германии времен Гитлера.

Благодарности

Первая и вторая части книги основаны на двух очерках, ранее опубликованных на иврите. Первый появился в качестве лекции, прочитанной в Гарвардском университете в декабре 1980 г. под названием «1881 год — водораздел в истории еврейской культуры и еврейского сознания» и был продолжен докладом на конференции «Культура и общество в Эрец Исраэль», проводившейся Открытым университетом в Тель-Авиве. Он был опубликован в сборнике под редакцией Нурит Герц (Harshav 1988). Второй очерк был подготовлен благодаря настойчивости редактора Ницы Дрори-Перемен для нового израильского интеллектуального журнала «Альпаим» (Harshav 1990b). Я хотел бы поблагодарить Роберта Б. Алтера, Ницу Дрори, Итамара Эвен-Зохара, Нурит Герц, Ирвинга Хау, Хану Кронфельд, Яакова Шавита и многих других, с которыми я обменивался идеями, высказанными в этой книге. Барбара Харшав, как и прежде, была моим первым и придирчивым читателем и редактором.

Часть I

ЕВРЕЙСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ НОВОГО ВРЕМЕНИ

Очерк по истории культуры и сознания

1. Внутренние и внешние трансформации

Когда мы в современной Америке оглядываемся вокруг, то видим огромное количество «евреев» или лиц еврейского происхождения (многие из которых избавились от узнаваемых еврейских имен) в таких сферах, как юриспруденция, медицина, психоанализ, математика, теоретическая физика, теоретическая экономика, лингвистика и наука в целом, а также в СМИ и индустрии развлечений, в торговле и политологии, но их очень мало среди фермеров, промышленных рабочих или солдат. Сходная картина предстает при взгляде на маленькие еврейские общины нынешних Англии, Франции и даже Советского Союза (несмотря на долговременные попытки ограничить доступ евреев к высшему образованию и власти). Безусловно, так обстояло дело и в культуре Германии и Советской России 1920-х гг. С некоторым преувеличением можно сказать, что, если оценивать их как единую социальную группу, такие «евреи» происходят от конфессионального единства, но борются за статус «класса»: их процент среди людей, имеющих высокий социальный статус и занимающихся престижными профессиями, оказывается непропорционально высок при соотнесении с их численностью. Хорошо известно, что такое положение привело к важному вкладу лиц еврейского происхождения в современную науку и культуру. После гитлеровского расизма, направленного преимущественно против евреев, это обстоятельство стало чувствительным фактором, хотя оно и служит излюбленной темой разговоров в еврейской среде. Однако бьющий в глаза статистический дисбаланс, часто возникавший в очень короткий период, несмотря на абсолютно ассимилированное поведение и несомненный профессионализм многих из этих, по выражению Исаака Дойчера, «нееврейских евреев», справедливо или нет, в глазах посторонних снова сделал их евреями. Хотя первые признаки этого явления можно найти в предшествующие столетия, массированный приток евреев в общую культуру произошел в очень короткий период: в конце XIX — начале XX вв.