Первая мировая война. Борьба миров

Понимание того, что дело кончится бойней, есть у Ф.Энгельса (письмо к Г. Шлютеру): «Мы… достаточно быстро идем навстречу или мировой войне, или мировой революции, или тому и другому вместе» (1890). Хотя некоторые исследователи, такие как И. Гайс в книге «Долгий путь к катастрофе», считали, что истоки мировой войны восходят ко временам Венского конгресса 1815 г., когда был создан Священный союз трех императоров. Думаю, что истоки ее правильнее отнести к эпохе Наполеона I, вступившего в спор с Англией за мировое господство, желавшего «отбросить русских во льды». Тогда победа русских войск остановила европейских захватчиков.

Почему войны в XX веке обрели поистине мировой масштаб? Прежде всего потому, что бурное развитие западной цивилизации подвело ведущие страны и народы к Рубикону, когда стремительное развитие промышленного и научно-технического производства потребовало создания единого мирового рынка и вместе с тем сей рынок становился относительно более узким, ибо на него одновременно претендовали сразу несколько ведущих промышленных и торговых держав мира. Кризисные явления, сопровождая индустриальную стадию развития Запада на протяжении XIX в., стали цикличными, вылились в глобальный кризис, выразившийся в частности в резком «избыточном» росте населения, росте безработицы. Человек все более походил на машину, на часть конвейера. Отсюда обезличивание, рост неравенства и дегуманизация всей западной цивилизации.

У феномена мировых войн есть немало геоисторических, социально-экономических, демографических, военно-политических, культурологических, религиозных и прочих причин. Эти противоречия лежали на поверхности… Германия с ее мощной промышленностью, новейшей техникой, гибкой и молодой торговой системой, стала вытеснять Англию с важнейших колониальных и европейских рынков, конкурируя с ними на Востоке и в Англии. Немцы, строя железную дорогу Берлин, Босфор, Багдад (три «Б»), хотели утвердиться на Балканах, в Малой Азии, Месопотамии, на берегах Персидского залива. Англичане воспринимали это болезненно; ибо та угрожала геополитическим, торговым позициям в регионе, путям в Индию (вспомним намечавшийся поход Павла I и Наполеона в Индию). С конца XIX в. Германия, развернув строительство торгового и военного флота, стала угрожать господству Англии, владычицы морей, на океанских просторах.

Тогда почти на всей арене земного шара полновластным хозяином стал империализм. Хотя еще в середине XIX в. слово «империализм» было новым (согласно Оксфордскому словарю, впервые оно зафиксировано в 1858 г. для описания владений Pax Britannica), к концу XIX в. этот термин стал массовым. Молодой американский империализм впервые явил свои возросшие аппетиты в ходе испано-американской войны 1898 г.

Приведем высказывание идеолога британского империализма и колониализма Сесиля Родса, четко сформулировавшего цели и задачи империалистических сил в новую эпоху. Он заявил, чего ждут империалисты и колониалисты от своей страны: «…Мы сделаем все… Что мы ждем от королевы, так это…защищать нас ее флотом. Когда я захватываю новую страну для нее, она защищает меня от немцев и французов… Когда же я завладею той или иной страной, я просто скажу королеве: “Я взял это: и теперь вы должны водрузить над этой страной наш флаг”»(1898). По сути, так же действовали и все остальные.

Британская цивилизация, распространившая свое влияние на треть мира, если не более, к концу XIX в. находилась на вершине своего могущества.

В 1887 г. в Лондоне состоялась колониальная конференция, на которой были закреплены основы новой британской колониальной политики. И тем не менее силы и ресурсы Британской империи были перенапряжены. Народы хотели освободиться от английского колониализма. Путь к независимости первыми проложили США (Война за независимость 1775—1783) и старейшая британская колония Ирландия, где с 1916 по 1921 гг. вспыхнуло несколько восстаний. Неспокойно было и в крупнейшей английской колонии — Индии.

Соединенные Штаты Америки, обретя независимость от Англии, в начале XX в. обогатили международное право теорией и практикой «политики большой дубинки» (Big Stick Policy). Рост политико-экономических и стратегических интересов США был связан с Латинской, главным образом с Центральной Америкой, подвергавшейся не раз угрозе оккупации европейскими державами.

Еще в 1895 г. США, почувствовав силу, решили наложить руку на богатую нефтью Венесуэлу, расстроив планы Англии и Германии. Государственный секретарь США Олни заявил латиноамериканцам, англичанам и немцам, что «в настоящее время США фактически обладают верховной властью над американским континентом и их воля является законом во всех тех вопросах, в которые они вмешиваются» (У. Фостер). Германия попробовала возразить, но президент США Рузвельт пригрозил, что двинет флот к Венесуэле (1903). Президент США Т. Рузвельт в 1901 — 1905 гг. принял на вооружение «доктрину Монро». Суть ее в следующем: «Никто не вправе вмешиваться в дела американского континента. Нарушение правила дает США право вмешаться в конфликт и, если потребуется, с помощью оружия не допустить страны Европы в Америку».

Вскоре последовали и практические шаги: «Панамская революция» 1903 г. (отделение Панамы от Колумбии), установление финансового протектората США над Доминиканской республикой (1904-1907), интервенция США на Кубу (1906-1909), интервенция США в Никарагуа (1909), новая интервенция на Кубу (1912), новая интервенция в Доминиканскую республику (1912), интервенции в Мексику (1914 и 1916) и на Гаити(1915). Можно продолжить список: Уругвай, Колумбия, Чили, Панама, Пуэрто-Рика, Гондурас, Китай…

К началу XX в. мир был поделен между главными империалистическими державами. В ведущих странах создается мощный симбиоз финансовых и банковских воротил, промышленников, военных, глав монополий. Хищники были готовы разорвать любого, кто встал на их пути к власти, прибыли и господству. П. Клейтон в книге «Империализм и колониализм» (1996) называет их «друзьями, ставшими врагами». Дж. Гобсон в своей книге «Империализм» (1902) писал: «В топком хаосе неопределенных политических абстракций кажется совершенно невозможным нащупать все “измы” и каждый закрепить точным определением… тщетно требовать той определенности, какая необходима в точных науках. Широкая связь империализма с различными родственными понятиями облегчит нам определение его сущности. Национализм, интернационализм, колониальная политика — его ближайшие три сородича — одинаково неуловимы, одинаково обманчивы, и все четверо настолько изменчивы в отношениях друг к другу, что требуется крайняя осмотрительность…» И все же определенные закономерности в их поведении нащупать можно.