Последний император

В годы Второй мировой войны Япония усилила подготовку Квантунской армии к нападению на Советский Союз, рассчитывая на ослабление его в ходе борьбы с фашистской Германией и ее союзниками.

Однако 17 августа 1945 года воздушно-десантное подразделение Советской армии, молниеносным ударом обрушившееся на японский военный аэродром в Шэньяне (Мукден), захватило в плен Пу И, его свиту, сопровождавших Пу И японских генералов Ёсиоку и Хасимото, ожидавших на аэродроме японского самолета, который должен был доставить всех их в Японию. Поражение Квантунской армии привело к капитуляции Японии и окончанию Второй мировой войны. Около пяти лет Пу И провел в качестве военнопленного в Советском Союзе и 31 июля 1950 года был передан властям Китайской Народной Республики, по просьбе последних, вместе со свитой и членами бывшего марионеточного правительства Маньчжоу-Го.

Во время своего пребывания в СССР Пу И дал пространные показания о деятельности правительства Маньчжоу-Го и о японской политике в Маньчжурии.

В августе 1946 года он выступал в качестве свидетеля обвинения в Международном военном трибунале для Дальнего Востока в Токио, где также сообщил различные интересовавшие трибунал сведения о японском владычестве в Маньчжурии и о подготовке японской военщиной войны с Советским Союзом с территории Маньчжоу-Го.

Нельзя не отметить, что как в своих показаниях, данных советским властям в 1945 году и Международному военному трибуналу в Токио в 1946 году, так и на страницах данной книги Пу И, говоря о колониальном, военно-полицейском режиме, установленном японскими империалистами в Маньчжоу-Го, всячески старался обелить себя и своих приближенных, снять с себя ответственность за измену своему народу, за свои тяжелые преступления перед ним, за активное пособничество империалистическим угнетателям.

После передачи Пу И китайским властям он находился сначала в тюремном заключении в Фушуне и Харбине, а затем, с конца 1952 года, — на режиме спецпоселения.

Тюремный и лагерный режимы были льготными: Пу И регулярно получал книги, газеты, слушал радио, занимался спортом, смотрел кинофильмы и театральные постановки, принимал иностранных гостей и корреспондентов, ездил на экскурсии на предприятия, стройки, в школы и сельскохозяйственные коммуны. (Характерно, что аналогичный режим распространялся и на ожидавших суда японских военных преступников, содержавшихся в КНР в тех же местах заключения, что и Пу И. Разница между ними и Пу И состояла лишь в том, что их судили, а Пу И так и не был судим.)

Все это время Пу И деятельно "перевоспитывался", систематически делал заявления об осуждении своих прошлых действий и поступков, слушал лекции и политбеседы, изучал пропагандистскую литературу, приобщался к физическому труду, выступал в кружках художественной самодеятельности и т. д.

В декабре 1959 года, через два месяца после того, как Пу И и большой группе военных преступников была объявлена амнистия, он был освобожден и ему разрешили проживание в Пекине.

Еще в марте 1960 года, когда Пу И стал работать в Пекинском ботаническом саду Института ботаники при Академии наук КНР, он начал писать "автобиографию".

Годом позже, уже будучи сотрудником Комитета по изучению исторических материалов при Всекитайском народно-политическом консультативном совете, Пу И всецело занялся своей книгой. В апреле 1962 года он оказался депутатом Всекитайского народно-политического консультативного совета. Пу И активно посещал официальные приемы и банкеты, давал интервью китайским и иностранным корреспондентам, бойко высказывался по различным международным вопросам. В 1964 году в Пекине была издана его книга "Первая половина моей жизни". Вскоре после этого имя Пу И исчезло со страниц китайских газет, а в октябре 1967 года агентство Синьхуа лаконично сообщило о его смерти.

Чем же интересна книга Пу И, предлагаемая вниманию читателей? Вряд ли ее можно считать автобиографией. Совершенно очевидно, что она представляет собой коллективный труд группы высококвалифицированных специалистов-историков, привлеченных в помощь "автору". По богатству содержащегося в ней фактического материала, что само по себе требовало проведения специальных исследований, по характеру изложения и своему литературному стилю эта книга явно выходит за пределы интеллектуального уровня, эрудиции и литературных способностей Пу И. Об этом, по существу, говорится и в зарубежных рецензиях на его книгу [3]. С вполне понятной скромностью это подтверждает и сам автор: "Учреждение, в котором я работал, — пишет он, — создало для меня массу удобств, предоставив мне, в частности, множество ценных исторических материалов. Благодаря помощи многих незнакомых мне друзей я смог получить ряд ценных сведений из библиотек и архивов, а также пользоваться материалами, специально найденными для меня. Некоторые из них были слово в слово переписаны из редчайших источников людьми, которых я никогда не видел. Уточнить и проверить многие факты и сведения помогли мне работники издательств" [4].

Книга, несомненно, полезна уже потому, что в ней содержится большой документальный материал (в значительной своей части впервые используемый в исторической литературе) о политической истории цинского Китая с последней четверти XIX века и до свержения Цинской династии в результате революции 1911 года, о захватнических планах и действиях японских империалистов в Китае, о создании ими марионеточного Маньчжоу-Го и колониальных порядках, установленных ими в этом "государстве". В ней использованы архивные документы и материалы цинского двора и правительства, наброски по истории Цинской династии (Цинши гао), дневники отца Пу И — великого князя-регента Чуня и видных придворных сановников, материалы Департамента императорского двора (Нэй у фу), различных милитаристских правительств Пекина за период с 1912 по 1927 год, документальные источники, относящиеся к деятельности марионеточного правительства Пу И и японских властей в Маньчжоу-Го, китайская и иностранная пресса.

В книге содержится целая галерея портретов различных политических деятелей Китая конца XIX — середины 40-х годов XX века: вдовствующей императрицы Цы Си — двоюродной бабки Пу И, генерала Юань Шикая, маршала Дуань Цижуя, одного из лидеров монархистов генерала Чжан Сюня, китайских милитаристов Чжан Цзолиня, У Пэйфу, конституционных монархистов Кан Ювэя, Лян Цичао, Ван Говэя, Ло Чжэнъюя и др. Вызывают определенный интерес и сведения о представителях японской военщины — Итагаки, Доихаре, Умэдзу, Ёсиоке и др., дипломатических и консульских представителях империалистических держав в Китае, деятелях марионеточного государства Маньчжоу-Го.

Читатель узнает многое о нравах и обычаях маньчжурского двора накануне революции 1911 года, о крайнем невежестве, обскурантизме маньчжурских правителей, о закулисной деятельности в стране агентов империалистических держав.

Содержащиеся в "автобиографии" Пу И документальные сведения уличают и тех, кто пытается реабилитировать захватнические действия японских империалистов в Северо-Восточном Китае, представить эту агрессию как самочинные действия молодых японских офицеров, вызванные к тому же "ростом китайского национализма и существенным развитием советского коммунизма" [5]. Но опубликованные в современной литературе данные ясно говорят о том, что еще до событий 18 сентября 1931 года японские империалисты планировали создание в Северо-Восточном Китае прояпонского марионеточного правительства во главе с бывшим императором Цинской династии Пу И.

(Кстати сказать, попытки свалить ответственность за агрессию Японии в Северо-Восточном Китае отнюдь не новы. Еще в феврале 1945 года, когда правящим кругам Японии стало ясно, что война проиграна, принц Коноэ и его сторонник старый дипломат Ёсида подготовили меморандум императору, в котором пытались взвалить ответственность за так называемый маньчжурский инцидент 1931 года и последующие акты агрессии на молодых военных, якобы действовавших по наущению коммунистов, чтобы свергнуть законное правительство Японии.)