Юность науки. Жизнь и идеи мыслителей-экономистов до Маркса

Каждая из составных частей марксизма является вместе с тем развитием и завершением прогрессивных идей более ранних мыслителей. Трем составным частям соответствуют три источника марксизма. «Маркс явился, — писал В. И. Ленин, — продолжателем и гениальным завершителем трех главных идейных течений XIX века, принадлежащих трем наиболее передовым странам человечества: классической немецкой философии, классической английской политической экономии и французского социализма в связи с французскими революционными учениями вообще». [2]

Раскрытие этого известного тезиса во всей его содержательности и конкретности мы находим прежде всего в трудах самого Маркса. Все, чем он обязан Гегелю и Фейербаху, Смиту и Рикардо, Сен-Симону и Фурье, Маркс показал подробно, с аналитической глубиной. Среди качеств, которыми обладал Маркс, была исключительная научная добросовестность. В частности, его знание экономической литературы XVIII и первой половины XIX в. было практически полным (тогда это было еще возможно, хотя и неимоверно трудно!).

Главный научный труд К. Маркса — «Капитал» имеет подзаголовок «Критика политической экономии». Четвертый том своего труда — «Теории прибавочной стоимости» — Маркс специально посвятил критическому анализу всей предшествующей политической экономии. Основной метод Маркса при этом заключается в том, чтобы выделять у каждого автора научные элементы, в той или иной мере способствующие решению основной задачи политэкономии капитализма — открытию закона движения этого способа производства. Вместе с тем он показывает буржуазную ограниченность, непоследовательность в воззрениях политэкономов прошлого.

Немало страниц Маркс уделил критике той политической экономии, которую он назвал вульгарной, поскольку она ставит своей задачей оправдание и открытую защиту капиталистического строя, а не подлинно научный анализ. Естественно, главные представители этого направления буржуазной политэкономии тоже занимают известное место в предлагаемой читателю книге. В борьбе с апологетическими воззрениями буржуазных экономистов Маркс развивал пролетарскую политическую экономию.

Перед читателем «Капитала», как и других экономических произведений Маркса, проходит обширная галерея ученых прошлого. Политическая экономия, как и всякая наука, развивается не только трудами признанных корифеев, но и усилиями многих, порой не очень заметных ученых. Классическая школа представляла собой в течение полутора сот лет обширное направление, в рамках которого работали и писали многочисленные авторы. Смиту, например, предшествовали целые поколения экономистов, основательно подготовивших для него научную почву. Поэтому, уделяя главное внимание жизни и идеям крупнейших ученых, автор настоящей книги стремился вместе с тем отразить в известной мере вклад менее знаменитых, но нередко значительных мыслителей, и тем самым по возможности более полно прочертить ход развития политической экономии как науки. Важно отразить и обстановку, общественную и научную «атмосферу», в которой жили и работали ученые.

Ограничивать историю политической экономии только трудами Смита, Кенэ и Рикардо было бы столь же неверно, как, например, утверждать, что вся история математики укладывается в деятельность Декарта, Ньютона и Лапласа.

Уже более 100 лет буржуазная наука и пропаганда пытаются исказить историческую роль Маркса как ученого. В этих попытках отчетливо видны две линии. Первая состоит в том, чтобы замолчать, игнорировать Маркса и его революционное учение, изобразить его как малозначительную фигуру в науке или как фигуру, стоящую вне «западной культурной традиции», а значит, и вне «настоящей» науки. При такой линии связи Маркса с предшественниками, в частности с буржуазными экономистами-классиками, преуменьшаются, недооцениваются.

Но в последние десятилетия, пожалуй, более характерна вторая линия: превратить Маркса в заурядного (или даже незаурядного) гегельянца и рикардианца. Близость Маркса к Рикардо и всей классической школе при этом усиленно подчеркивается, а революционный характер переворота в политической экономии, совершенного Марксом, замазывается. На такой позиции стоял И. Шумпетер, автор крупнейшей в XX в. буржуазной работы по истории экономической мысли. Включая Маркса в число рикардианцев, он утверждал, что его экономическое учение мало отличается от теории Рикардо и потому страдает теми же недостатками. Впрочем, и Шумпетер признавал, что Маркс, «без сомнения, преобразовал эти (рикардианские. — А. А.) формы и в заключение пришел к совершенно иным выводам». [3]

Современные буржуазные теоретики выдвигают и такую идею, что марксизм можно примирить с современной буржуазной социологией и политической экономией, поскольку они якобы идут от одного корня. Джон Стрэчи, известный теоретик английского лейборизма, пишет в своей книге «Современный капитализм», что он рассматривает ее как «скромный шаг в необходимом процессе воссоединения марксизма с западной культурной традицией, от которой он происходит, но от которой он далеко отошел». [4]

Как известно, в последние годы интерес к Марксу и марксизму среди буржуазных экономистов заметно возрос. Довольно обычными стали попытки включать в буржуазную экономическую науку отдельные элементы учения Маркса. Когда у западных ученых появляется необходимость разрабатывать рекомендации по экономической политике, касающиеся ее стратегических проблем (хозяйственный рост, накопление, распределение национального дохода), наиболее дальновидные из них становятся на путь объективной оценки действительности и во многих случаях при этом привлекают методы и результаты марксистского анализа.

Важное место занимают заимствования у марксизма в «радикальной» политической экономии, появившейся на Западе в последнее время и выступающей против косности традиционных доктрин. Особенно резко представители этого направления критикуют господствующие школы за отказ от социально-экономического анализа, за их формализм и бесплодность. Они правильно подчеркивают плодотворность классового анализа проблемы распределения доходов в обществе, как раз то, что и связывает учение Маркса и Рикардо.

Но для марксистов конкретные элементы экономического анализа не существуют без революционных выводов из него, а буржуазные экономисты, в том числе и радикалы, как раз и добиваются такого отделения.

Реформизм и смыкающийся с ним правый оппортунизм в коммунистическом и рабочем движении склонны рассматривать марксизм как течение, уходящее всеми корнями в общегуманистическую, либеральную традицию общественной мысли XIX в. При этом смазывается тот факт, что марксизм — это прежде всего революционная идеология рабочего класса, принципиально отличная от любого либерализма. Теоретическая сторона марксизма нередко отрывается от его революционной практики. Важнейшее значение для распространения в массах научной, марксистско-ленинской идеологии имеет борьба против «левого» ревизионизма и догматизма. Для этих течений характерно пренебрежение к теориям и взглядам предшественников марксизма. В них преуменьшается научная аналитическая сторона марксизма, трактовка им общественного развития как подчиняющегося объективным закономерностям процесса. Вместо этого подсовывается волюнтаризм в экономике и авантюризм в политике.

Среди «новых левых» имеются сторонники соединения марксизма с анархическими идеями Прудона и Кропоткина, к которым Маркс был якобы близок. Между тем известно, что Маркс и Энгельс на протяжении десятилетий вели непримиримую борьбу с Прудоном и его учением. Позиция «левее здравого смысла» иногда выливается в последние годы в идею «контркультуры», что означает отрицание любых сторон и элементов буржуазной культуры. Марксизм-ленинизм в теории и на практике доказал бессмысленность и вредность попыток строить новую, антибуржуазную культуру на пустом месте, на «пожарище». Новая культура отрицает старую не путем тотального разрушения, а путем впитывания ее лучших, прогрессивных элементов.