Шпион, который спас мир. Том 2

Потом Пеньковский передал группе свой отчет о праздновании шестидесятилетия маршала Варенцова, отмечавшего также свое повышение — ему дали звание главного маршала артиллерии. Это происходило в прошлую субботу, 16 сентября. Пеньковский встречал маршала на вокзале, когда тот вернулся в пятницу из Ленинграда в Москву. Поздравив Варенцова с днем рождения, он преподнес ему подарки, приобретенные на деньги ЦРУ и МИ-6: зажигалку в виде ракеты, серебряный портсигар и бутылку коньяка шестидесятилетней выдержки. На самом деле коньяк был на несколько лет моложе, но этикетка на бутылке была приготовлена Отделом технических служб МИ-6, чтобы год совпадал с возрастом Варенцова. Варенцов был польщен. Он пригласил Пеньковского на следующий день к себе на дачу в Бабушкин, на северной окраине Москвы, и просил обязательно «всех их привести», имея в виду жену, дочь и мать Пеньковского.

Около освещенной солнцем дачи расположились сверкающие лимузины — «Чайки» и ЗИСы, а рядом ожидали приказаний военные водители. Столы в доме ломились от еды и питья — все для высокопоставленных гостей, приглашенных Варенцовым. Во главе списка гостей были министр обороны, маршал Родион Малиновский и Виктор Михайлович Чураев, один из близких помощников Хрущева и член Центрального Комитета. Чураев, заместитель Хрущева по партийной организации Российской Федерации, был весьма влиятельной персоной благодаря высоким покровителям.

Генералы, их жены и дети были настроены торжественно, вручая тем ясным сентябрьским днем подарки Варенцову. В военной форме был только маршал Малиновский. Он и предложил первый тост. Коньяк пили из той бутылки, которую за день до этого преподнес Варенцову Пеньковский. Все, традиционно чокаясь, поднимали бокалы за здоровье Варенцова. Коньяк действовал возбуждающе. Малиновский пил только коньяк, так что Пеньковский трижды наполнял его рюмку, следя за тем, чтобы наилучшим образом обслужить министра обороны, Варенцова, Чураева и себя самого. Когда настала очередь Пеньковского произнести тост, он предложил поздравить Сергея Сергеевича с вручением ему Ордена Ленина, высшей правительственной награды.

Пеньковский объяснил офицерам группы свой метод:

— Когда все начали аплодировать, я подумал, что попробую задурить министра (Малиновского), воздав хвалу и ему, ну и продолжил, сказав, что эта награда подчеркивает то, что партия, правительство и лично министр обороны высоко ценят Сергея Сергеевича. После этого министр расплылся в довольной улыбке, и я мог разговаривать с ним по-товарищески. Лесть подействовала.

Когда коньяк был допит, Малиновский потребовал, чтобы откупорили подаренную им бутылку шампанского. Перед тем, как мужчины отправились в соседнюю комнату курить, мать Пеньковского спросила маршала Малиновского, будет ли война за Берлин.

— Трудно сказать. Я не хочу об этом говорить, потому что мне приходится все время об этом думать. Однако могу сказать, что ситуация сложная. Наши враги не сдаются, хотя горькую пилюлю они от нас получили. Это мы неплохо устроили (Берлинскую стену), но что дальше? Единственное, что я могу сказать: у нас все наготове ^{5}.

Малиновский имел в виду, что Соединенные Штаты и их союзники не знали о плане возведения Берлинской стены и ничего не сделали, чтобы это предотвратить.

Пеньковский обратил внимание на то, что множество генералов, в том числе и двое заместителей Варенцова, на праздновании отсутствовали, потому что находились на учениях. Из разговоров с Баренцевым и другими генералами и из обсуждений на дне рождения Пеньковский понял, что именно готовится.

В начале октября этого года начнутся широкомасштабные маневры общего характера. Они начнутся между 3 и 5 октября и продолжатся до конца месяца. В них примут участие штабы всех военных округов и штабы всех групп войск. В этих маневрах будут задействованы даже все службы тыла. Другими словами, каждое армейское образование будет выполнять поставленную задачу точно так же, как это нужно делать в случае войны. Такие маневры будут проводиться впервые в истории Советской армии. К тому же в учениях будут участвовать и страны народной демократии. Эти стратегические маневры, которые продлятся месяц, будут проходить по всему СССР и странам народной демократии; основой будут военные действия против гипотетического врага — Германии.

Необходимо установить, какие организационные единицы могут наилучшим образом выполнить наступательные операции, боевые действия и оборонительные операции, оценивая в то же время состояние их учебной и боевой готовности. Недостатки подготовки могут быть выправлены, опыт можно получить в совместных операциях. Но это лишь одна цель; вторая — привести эти гигантские силы в состояние боевой готовности именно к тому времени (после съезда партии), когда должно состояться подписание мирного договора с Восточной Германией, поэтому, если после подписания договора возникнут малейшие затруднения, можно будет нанести серьезный удар. Другими словами, Хрущев хочет использовать маневры как камуфляж для реальных широкомасштабных военных приготовлений в момент подписания мирного договора с Восточной Германией ^{6}.

Потом Пеньковский ознакомил группу со своими выводами:

— Начнем с того, что для германского театра военных действий и прилегающих к нему районов Хрущев готовит девять армий, а теперь приказал туда перевести и десятую. В самой Восточной Германии только две армии, но остальные находятся неподалеку в качестве поддержки.

Его первая цель — запугать нас. Однако, если коммунистический мир выразит полное согласие с октябрьским съездом партии и Хрущев сам почувствует, что мировая общественность его поддерживает, он первым может нанести удар. Он хочет использовать малейшую нерешительность Свободного Мира в своих целях и на самом деле может атаковать лидеров — Соединенные Штаты и Англию. Но всех средств для доведения такого удара до конца у него нет. Военные это знают, но при нем не высовываются. Если он прикажет открыть огонь, они это исполнят ^{7}.

Сведения были важными; американцы и англичане получили возможность по-новому оценить намерения Хрущева. Они были шокированы тем, что при необходимой поддержке Хрущев готов начать войну за Берлин, но это стало и своевременным предостережением против распада сообщества союзников.

Пеньковскому пришлось сделать паузу, пока поменяли кассету на магнитофоне.

— Прежде чем вы продолжите, мы хотели бы, чтобы вы точно определили все источники вашей информации, — сказал Кайзвальтер.

Пеньковский был раздосадован.

— Может, вы будете записывать мои сообщения по пунктам, а позже я вам их объясню? — предложил он. Он не любил, когда его прерывали посреди серьезного сообщения, особенно если он сам его анализировал и давал рекомендации ^{8}. Однако группа понимала, как важно было точно указать источник каждой частицы ошеломляющей информации, чтобы она правдоподобно выглядела для Вашингтона и Лондона ^{9}. Как сделать так, чтобы Пеньковский не останавливался, и в то же время выполнять предписания Вашингтона и лондонской разведки — это всегда было проблемой.

Пеньковский представил список имен генералов, снабдивших его информацией. Лично маршал Малиновский рассказал ему, что в Восточную Германию собираются послать еще одну армию, 8-ю механизированную, состоящую из трех танковых дивизий и двух моторизованных.

Пеньковский сказал:

— Как штабной офицер, я могу предположить, что сейчас надо начать пропагандистскую кампанию, разъясняющую агрессивную натуру Хрущева и октябрьского съезда партии, — этим мы покажем, что не введены в заблуждение. Можно принять в ответ много действенных мер. Запад стоит на своем, и я знаю, что это вызывает у Хрущева тревогу. Ваши лидеры должны обратить особое внимание на мое сообщение об этих маневрах; они должны через другие источники проверить то, что я сказал, и принять необходимые меры, какого рода — это, конечно, их дело.