Постижение России; Опыт историософского анализа

Можно говорить о нескольких формах такой хаотизации. Сущность первой определяется попытками основы национальной идентичности русских свести к вечному покаянию, надо полагать, за несовершенство русских, их истории и культуры, за грехи человеческие перед всем остальным человечеством - к любимому занятию радикально настроенной и, как правило, эмоционально неуравновешенной части интеллигенции, неуравновешенной и радикальной именно потому, что вечно ангажирована всякими преходящими новомодными "измами" и именно поэтому настроенной всегда "против", а не "за" и при этом нередко неважно, против чего и кого, главное, что против национальной и исторической России.

Эта традиция окончательно была утверждена большевизмом, в частности, небезызвестным Н.А. Бухариным, полагавшим, что "великоросс должен говорить первым делом о грехах великороссов"62. Тем самым национальная идентичность русских почему-то должна была осуществляться и постигаться преимущественно через самоуничижение - занятие с крайне сомнительным смыслом. Однако, несмотря на это, оно вновь стало актуальным в конце ХХ столетия, когда новая генерация радикальной интеллигенции в очередной раз призвала всю нацию к тотальному покаянию и к поиску своей идентичности в актах этого покаяния, прежде всего уже за советский период своей истории, за то, что она не соответствовала априорным идеалам святости в истории, чему ничто человеческое не может соответствовать в принципе.

Сущность второй формы хаотизации русской национальной идентичности определяется попытками отождествить ее основы с архаическими формами бытия и мышления. Все национально русское без особых на то оснований объявляется синонимом реакционности, культурной и духовной неполноценности. Подлинная самобытность сводится к абсолютной отсталости и объявляется главным источником всех бед России. Соответственно, любое отдаление от так понятой самобытности признается за благо прогресса, который определяется степенью дистанцирования от национальных устоев и святынь, степенью национального забвения и разрушения основ национального бытия в истории - основ национальной идентичности.

В этом потаенная суть антинационального отношения вненациональной России к России и в ней к русской нации, самой логики поведения вненациональной России в истории России вообще: свою неспособность идентифицировать себя с основами идентичности русской нации и России оправдать несовершенством самой исторической и национальной России и на волне ее "совершенствования" преодолеть ее как Россию, национальные основы идентичности в истории, втолкнуть Россию в пространство национально и исторически безосновного бытия.

В этой связи всякая попытка русской нации сосредоточиться на национальном начале России, защитить и развить ее национальное своеобразие как России и свое как русской нации тотчас же квалифицируется как комплекс национальной неполноценности - как реакция неполноценной России на свою неполноценность. И оценки такой реакции широко варьируются: это и ксенофобия; страх и нетерпимость по отношению к инакомыслию; проповедь сверхценных идей; проективизм; бред национального величия; бред преследования; подозрительность к возможности переоценки ценностей и их иерархии; уверенность в обладании ответов на все вопросы; если речь заходит о религии, то религиозный обскурантизм... - все идет в дело ради достижения одной и главной цели: не допустить, чтобы Россия и в ней русская нация базировали свое историческое, культурное и духовное бытие на подлинно национальных принципах и основах, сломать их в качестве национальных основ бытия в истории.

И последняя, третья форма хаотизации основ русской национальной идентичности, сущность которой заключается в попытке заменить национальные принципы и основы идентичности на вненациональные, а в ряде случаев и того проще, на инонациональные. Тем самым вопрос о русском вопросе в России, его главная составляющая - вопрос об основных принципах идентичности России и в ней русской нации по существу превращается в вопрос об их денационализации, ибо что значит искать и находить основы своей национальной идентичности во вненациональной исторической реальности?

Это и значит находить их в чем угодно, но только не в основах собственной истории, культуры, духовности, по ту сторону национального бытия, посредством его преодоления как национального. И русской нации упорно, на протяжении всего ХХ столетия навязывают именно такие формы самоопределения в истории - вненациональные, отмеченные выраженными общечеловеческими константами. Их набор широко варьирует от принципов пролетарского и советского интернационализма до всех объединяющих прав человека, которые - бесспорная ценность, но все-таки не такая, которая может стать основой национальной идентичности.

Нация не может идентифицировать себя как нацию на основе прав человека. Они призваны для другого - стать принципом не национальной идентификации, а регулирования межнациональных отношений. Нельзя идентифицировать себя как нацию с тем, что принадлежит всем. Все, что связывает нацию с человечеством, связывает ее с человечеством, но не специфицирует ее как нацию и, следовательно, не может стать основой ее идентификации. Нация находит себя не просто в человечестве, а в том, что отличает ее в человечестве от всех других национальных форм его бытия. Попытка же придать общечеловеческим константам статус основ и принципов национальной идентичности не может не закончиться взломом этой идентичности и в итоге процессами денационализации.

Таким образом, нельзя достичь национальной идентичности, если в основание этой идентичности заложить вненациональные, включая сюда и общечеловеческие константы. В частности, нельзя только на признаках интернационализма обустраивать бытие нации. Интернационализм как принцип, связывающий и облагораживающий отношения наций друг с другом, - это абсолютная историческая норма, но как только он превращается в основу национальной идентичности, он тотчас же взламывает их, инициируя все формы исторической патологии, хорошо известные на опыте пролетарского и советского интернационализма. Они были очень удобным идеологическом обоснованием слома основ национальной идентичности, для вненациональной демагогии любого масштаба, для манипулирования национальными интересами, вплоть до их прямого предательства. Интернациональное должно входить в пространство бытия национального, но оно не должно разрушать его как национальное. А это достижимо, только если нация строит свое бытие в истории на принципах национальной идентичности. Все остальное входит в состав условий национальной деградации. И итоги развития русской нации за ХХ столетие убедительное тому подтверждение. Нельзя жить национальными мифами, не разрушая национальное бытие.

Миф девятый. В его пределах дается несколько странная интерпретация многонациональности России. И дело не просто в том, что она радикально преувеличивается. Несмотря на то, что промежуточная перепись 1994 г. дала цифру 176 наций, необходимо считаться с тем, что меньше половины из них являются автохтонными нациями, собственно, российскими, имеющими российское происхождение и статус. В России, быть может, живет и какое-то количество зулусов, но это не значит, что в России есть зулусская проблема как национальная. И это при всем при том, что принципы социальной и национальной справедливости должны доходить до каждой этнической группы, какой бы немногочисленной она ни была бы, до каждого человека, какой бы национальности он ни был. В России никто не может быть дискриминируемым по национальному признаку. Это общее и непременное основание решения национального вопроса в России.

Но это не значит, что нет разницы между автохтонными, укорененными в России нациями и некоренными нациями России. Это не значит, что нет разницы в постановке национального вопроса между нациями, историческая Родина которых находится за пределами России и, соответственно, основные интересы там же, и теми, которые укоренены в России. Национальный вопрос в России нуждается в такой иерархиризации, в элементарной упорядоченности. Не стоит продолжать все валить в одну интернациональную кучу, превращая Россию в Родину для всего человечества.