Варварские нашествия на Европу: германский натиск

Вторая группа — рейнские франки — была менее сплоченной и не имела древнего обозначения. Название ри-пуариев, употребляющееся в современной историографии, ошибочно [106]; однако «Равеннскому космографу», компилятору, работавшему около 475–480 гг., была известна Francia Rinensis (Рейнская Франкия), охватывавшая берега Рейна от Майнца до Нимвегена, долину Мозеля от Туля до Кобленца, долину нижнего течения Мааса и т. д.

До Хлодвига эти две неустойчивые группы создавали политические образования только на короткие периоды. Для этой древнейшей эпохи историография сообщает нам достаточно королевских имен, чтобы доказать, что в то время речь шла не о монархии, а о сосуществовании нескольких племенных королей. В 287–288 гг. первый известный нам король, Генобавд, заключил faedus с Римом; возможно, он был хамавом. Источники IV в. сообщают семь других имен, совершенно неизвестных меровингской историографической традиции (если Григорий Турский и знал некоторых, то из ныне утраченного книжного источника, принадлежавшего Сульпицию Александру). Кажется очевидным, что эти племенные короли не были предками Хлодвига.

Тогда где же искать предков Хлодвига? Похоже, что между IV и V вв. франкская конфедерация изменила свою структуру, и при этом салические вожди получили некоторое преимущество. Уже Григорий Турский располагал очень скудными сведениями о произошедшем; он почти наугад называет короля Теодомера, о котором нам известно одно только имя. «Книга истории франков», воспроизводя этот пассаж в VIII в., вводит в него, в качестве первого короля, Фарамонда, брата Маркомера; последнее имя связано с событиями 388 г., но откуда взялся Фарамонд, мы не знаем.

Первый Меровинг, о которомизвестно хоть что-то осязаемое, — это Хлогион (Chlogio); Григорий Турский рассказывает, что в середине V в. он взял Камбре и дошел до Соммы. Вопреки сфабрикованным позднее генеалогиям нет уверенности в том, что он был дедом Хлодвига; скорее его потомками были три царька, упоминаемые в конце V в., Рагнахар, правивший в Камбре, и его братья Рихарий и Ригномер, приходившиеся Хлодвигу «кузенами» с неизвест ной степенью родства.

Что же касается короля Меровея, то это скорее мифический эпоним династии, нежели реальный персонаж. В действительности для истории основоположни ком этого рода является Хильдерик, отец Хлодвига, который предстает нашему взору в 457 г. в качестве вождя союзнического корпуса, сражающегося с вестготами в районе Луары вместе с магистром милитум Эгидием.

Археология дает мало дополнительных штрихов к этому неточному портрету. Ей не удается ни одождествить имеющийся материал с различными племенами, объединение которых породило народ франков, ни выделить типичные франкские слои в первый период после переправы через Рейн [107]. Кладбища, оружие и украшения приобретают характерные особенности только в начале эпохи Меровингов, когда на территории завоеванной Галлии складывается новая цивилизация.

Проникновение франков в империю происходило двумя разными путями. С IV в. внутри римского мира идет «подрывная деятельность» за счет увеличения количества франкских отрядов в армии и франкских вождей на командных должностях — ситуация, засвидетельстванная в источниках, но не имевшая больших последствий для будущего франков как народа. Кроме того, шло медленное заселение земель в почти заброшенных пределах империи, в областях, о которых наши источники в любую эпоху способны сказать ничтожно мало, и на социальном уровне, не представлявшем интереса для античной историографии. Этот почти неизвестный аспект тем не менее имеет первостепенное значение, так как его последствия до сих пор остаются в силе. К счастью, в данном случае на помощь приходят вспомогательные дисциплины — лингвистика, ономастика и археология.

Присутствие франков в галльской армии восходит к концу III в., возможно, к правлению Постума; с началом тетрархии оно становится массированным. В своих германских походах Максимиан и Констанций Хлор опирались на помощь франкских союзников. При Константине, в 324 г., мы встречаемся с первым высокопоставленным военачальником-франком по имени Бонит. Около 370–390 гг. империей правила группа франкских командиров; три франка получили консульский титул, Рихомер (384 г.), Бауто (385 г.) и Меробавд (377 и 383 гг.). Многие из этих вождей, по-видимому, имели благородное происхождение; разумеется, все они были очень талантливыми; даже ненавидевший варваров Аммиан Марцеллин сделал исключение для некоторых из них. Их преданность Риму казалась искренней. Франк Сильван, сын Бонита (отметим их римские имена), долгое время командовал войсками Констанция, сражавшимися с рейнскими франками; в 355 г., узурпировав императорский венец (вопреки собственному желанию), он тем самым продолжал действовать в характерных для римлян рамках. Арбогаст, племянник консула (384 г.) Ри-хомера, на протяжении всей своей карьеры жил под сенью франкских покровителей, вроде Бауто, или сам благоволил другим франкам, вроде Хариетто; но, придя к власти в 392 г., он воспользовался ею не для того, чтобы осуществить «передачу» империи во франкские руки, а чтобы короновать одного из «последних римлян», ритора Евгения, сторонника типично римской языческой реакции; кроме того, он энергично защищал рейнские рубежи от франков. Это люди ни в коем случае не были предтечами Хлодвига.

На менее высоком социальном уровне Рим ввозил многочисленных франкских пленников, чтобы вновь обеспечить рабочей силой поля. Это положение фигурировало уже faedus от 287–288 гг. с Генобавдом. Константин заключил другие подобные договоры в Бельгии. Возможно, некоторым из этих поселений принадлежали кладбища германского типа, приписываемые laeti (ср. стр. 147). Они могли подготовить складывание новой романо-германской культуры [108].

Но основной процесс переселения франков не зависел от Рима. Первые этапы, по-видимому, были связаны с модификацией римских оборонительных сооружений после катастроф 268–277 гг. Ниже Ксантена берег Рейна был оставлен римлянами, а линейные limes заменены на разбросанные castella (крепости), защищавшие маршрут Кельн — Тонгр — Бавэ — Булонь, некоторые у реки, а большинство — в удалении от нее. Четвертый век не оставил нам других римских следов между Рейном и этой рокадой [109], что, вероятно, говорит не об эвакуации, а, по крайней мере, об обнищании и безразличии к цивилизации.

Тексты кратки и обманчивы. Начать можно с рассказа Аммиана Марцеллина: в 358 г. Юлиан напал на салиев, дерзнувших обосноваться на римской территории apud Toxandriam locum (близ Токсандрии), а затем заключил с ними мир в Тонгре, согласившись уступить им землю. Где это, Toxandria locus} Без сомнения, как и Texandria IX в., к северо-востоку от Анвера [110]. Таким образом, представляется, что нидерландский Брабант был заселен салическими франками позднее, в середине IV в. Затем перейдем к «Хронике» св. Иеронима, который упоминает о поражении саксов при «Deusone in regione Francorum» (Деузоне в области франков), но этот топоним нельзя точно идентифицировать (вероятнее всего, это место находится в Гельдерне, к северу от Рейна). Наконец, в 388 г. Сульпиций Александр (а вслед за ними Григорий Турский) помещает сражение с франками, переправившимися через Рейн у Кельна, у apud Carbonariam, и это место также не удается определить. В этом контексте можно полагать, что область Francia (Франкия) и большинство франков еще находились к востоку от Рейна.

Затем установилось полное молчание, продолжавшееся до V в., что, видимо, указывает на ослабление франкского натиска. Несомненно, шло в основном мирное заселение территорий, которые не представляли особенного интереса для Рима. Таким образом, очевидно лишь одно: с 358 г. салии на законном основании поселились по эту сторону Рейна, на некогда римской земле, обладая юридическим статусом (федератов, надо полагать), что отличало их от других варваров, недружелюбных по отношению к Империи. Другие группы франков, например хамавы и бруктеры, оставались раздробленными и враждебными Риму.