Русский национализм и Российская империя: Кампания против «вражеских подданных» в годы Первой мирово

Роль иностранных и натурализовавшихся меньшинств в имперской экономике 

Для понимания степени накала страстей и общественного резонанса, вызванного кампанией военного времени против вражеских подданных в экономике, необходимо дать краткий обзор роли иностранцев и нерусских коммерческих диаспор в модернизации имперской экономики. Индустриализация Российской империи конца XIX — начала XX в. совершалась при участии большого числа иностранных предпринимателей, специалистов, рабочих, а также за счет значительного притока иностранного капитала. В большинстве исследований, посвященных иностранному участию в экономике России, особое внимание уделяется именно поразительному количеству привлеченного иностранного капитала. Между 1893 и 1914 гг. иностранные инвестиции составляли примерно половину всего вновь привлеченного капитала в производственных акционерных компаниях, а в 1914 г. иностранцам принадлежало по меньшей мере 40% совокупного акционерного капитала торгово-промышленных предприятий, действовавших в России ^{174}. Среди противников России в Первой мировой войне на долю Германии приходилась наибольшая часть иностранного капитала (20% всех прямых иностранных инвестиций в 1914 г.). В 1914 г. в России насчитывалось 29 акционерных предприятий с капиталом в 38,5 млн. руб., а также 256 неакционерных фирм с совокупным капиталом в 42 млн. руб., основанных по германским законам и полностью принадлежавших германским подданным ^{175}. Австрийские подданные, хотя и весьма многочисленные в России, были менее активны, а их инвестиционные вложения менее значительны. Роль Турции и Болгарии в передовой экономической деятельности была довольно слабой. Таким образом, во время войны враждебное отношение вызывали преимущественно немцы.

Отдельно взятое количество иностранных инвестиций не отражает в полном объеме степень участия иностранцев и инородцев в передовой экономической деятельности. Как иностранные, так и русские фирмы нанимали немало иностранцев, преимущественно немцев, в качестве управляющих, на административные и инженерные должности. Так, статистические данные по фирмам, принадлежавшим исключительно немцам, провоцируют серьезную недооценку степени включенности последних и других иностранцев в российскую экономическую систему. Некоторые приведенные ниже данные указывают на многонациональный или даже интернациональный состав экономической элиты. Приблизительно десятую часть всех основателей акционерных обществ в Российской империи в течение XIX в. и непосредственно перед Первой мировой войной составляли подданные зарубежных государств ^{176}. [54] На рубеже веков почти ¹/₃ всех технических специалистов в российской промышленности и ¹/₁₀ управленческого персонала являлись иностранными подданными ^{177}. [55] К тому же российские подданные немецкого, еврейского и польского происхождения составили, соответственно, 20% и по 11% от общего числа основателей акционерных предприятий (в 1896—1900 гг.). Среди этих последних, а также среди управляющих акционерными компаниями процент российско-подданных немцев или иностранцев в двенадцать раз превосходил аналогичное соотношение в составе населения империи в целом. И наоборот, число русских предпринимателей составляло только 75% для подобного соотношения ко всему населению, а украинских — лишь 9% ^{178}. Подобное исследование управленческих кадров меньших по размеру, но более многочисленных неакционированных предприятий за 1903 г. обнаруживает сходную структуру, показывая, что 9% от 16 400 управляющих ими лиц были иностранцами ^{179}.

Советские историки начиная с 1920-х и по 1960-е гг., как правило, утверждали, что императорская Россия в рассматриваемый период находилась в колониальной зависимости от Запада ^{180}. Однако несколько западных ученых, а начиная с 1960-х гг. и некоторые их советские коллеги представили серьезные аргументы, ставившие под сомнение подобные утверждения. Длительный период относительного мира с 1815-го по 1914 г. помог создать условия для беспрецедентной в мировой истории циркуляции товаров, капитала и людей между множеством стран. Почти каждое значительное промышленно развивавшееся общество в XIX в. широко использовало зарубежные источники капитала, привлекало иностранных предпринимателей, управленческие и технические квалифицированные кадры. Иностранное участие в российской индустриализации не выглядит таким уж экстраординарным, если сравнивать его с ролью иностранцев в промышленном развитии Франции, Германии, Австрии, Соединенных Штатов, Австралии и Канады в XIX в.

Действительно, оптимистичные современники и последующие историки указывали, что Россия уже была на пути к подобной «натурализации» (nativization) иностранцев и иностранных фирм, присущей всем перечисленным странам в то время, когда индустриализация в них достигла определенной стадии. Оптимисты предпочитали думать, что роль иностранцев в России не столько создавала условия для «влияния», сколько ускоряла промышленный рост, который в конечном итоге сделает Россию сильнее и независимее. В 1913 г. один из таких экономистов писал, что ситуация в России коренным образом отличается от положения в колониях европейских держав. В России «процесс национализации иностранной промышленности начался и продвигается гораздо быстрее, чем где бы то ни было…, включая натурализацию и ассимиляцию иностранного персонала» ^{181}.

Тот же автор на примере немецкой фирмы «Фицнер и Гампер» объяснял, как этот процесс обычно происходит, показывая, что доля иностранного персонала в администрации данного предприятия снизилась с 81% в момент его основания в 1880 г. до 9% в 1898 г. Незначительное количество детальных исследований деятельности отдельных иностранных фирм в России не позволяет с уверенностью утверждать, что этот процесс носил всеобщий характер, но работы ряда исследователей по истории некоторых предприятий показывают, что во многих ведущих иностранных фирмах наблюдались схожие процессы постепенной замены иностранного персонала и руководства русским [56]. Данные о российских акционерных предприятиях, собранные Томасом Оуэном, наводят на мысль, что именно такой анализ ситуации правомерен для последнего предвоенного десятилетия. Эти данные свидетельствуют об относительно резком снижении доли иностранцев среди руководителей предприятий с более чем 10% в 1905 г. до менее чем 6% в 1914 г. ^{182} Конечно, большая часть этой статистической «замены» была результатом натурализации иностранных подданных. Но подавляющее большинство имеющихся данных позволяет предположить, что натурализация подразумевала нечто большее, чем просто обретение нового паспорта. Иностранцы, в особенности немцы, были склонны к быстрой ассимиляции в российском обществе. Недавнее исследование Санкт-Петербургского промышленного района, с наибольшим числом немецких и других иностранных предприятий, подтверждает этот вывод, показывая, что имперская российская культура оказывала мощное ассимилирующее влияние как на иностранцев, так и на российских немцев. Автор этой работы пришел к заключению, что уровень натурализации, познаний в русском языке и культурной ассимиляции среди этих коммерческих диаспор был очень высок ^{183}.