Китайская головоломка

Подобные проповеди были крайне необходимы, поскольку Поднебесная продолжала «вариться в собственном соку». Китайская наука, техника, экономика, родившиеся на собственной земле, без всякой помощи извне, теряли свои передовые позиции в мире, ибо, вопреки здравому смыслу, продолжали питаться только родными соками, изнутри, принципиально игнорируя всякое общение с внешним миром. Спесивая самоизоляция оборачивалась для чжунхуа прогрессирующей отсталостью, поскольку каким бы высоким ни был уровень социальных отношений, основанных на традиционных идеальных морально-этических представлениях, он становился все более неадекватным уровню состояния производства материальных ценностей, необходимых для полнокровной жизнедеятельности общества. Феодальное общество Поднебесной становилось не только все более архаичным, оно попросту загнивало, paзлaгaлocь изнутри. Оно нуждалось в реформировании. И все потому, что была предана забвению одна из заповедей Конфуция: «Беспокойся не о том, что люди тебя не знают, а о том, что ты не знаешь людей». Ортодоксальные последователи Учителя явно перемудрили.

В 1832 году к Шанхаю на военном фрегате впервые подошли англичане — экспедиция Ост-Индской компании, прибывшая из Кантона (Гуанчжоу). Высадившийся на берег отряд англичан предъявил китайцам требование открыть портовый центр Поднебесной для английских и прочих купцов. Возмущенные китайцы ответили отказом. Строптивым представителям Туманного Альбиона пришлось ретироваться, несолоно хлебавши. Однако через восемь лет, в 1840 году, англичане развязали так называемую первую опиумную войну против Китая, которая закончилась подписанием Нанкинского договора, первого в истории Поднебесной неравноправного договора. Англичане заполучили Гонконг (Сянган) и обложили побежденных огромной контрибуцией — 21 миллионом серебряных юаней. Кроме того, европейским купцам разрешалось торговать в Шанхае и арендовать там землю на западном берегу реки Хуанпу. Отсюда и пошли сеттльменты и концессии в Шанхае. Эта уступка была получена благодаря тому, что в 1842 году британский флот обстрелял фортификационные сооружения Шанхая, а высадившийся десант разгромил гарнизон города.

Дальнейшие события развивались в полном соответствии с пословицей: Аппетит приходит во время еды».

За первой опиумной войной последовала вторая, затем третья…

В 1860 году англо-французские войска добрались до Пекина, где разграбили и сожгли Ихэюань — Летний императорский дворец.

В 1871 году царская Россия прибрала к рукам город Кульжу в долине реки Или, а японцы тогда же аннексировали острова Люцю.

В 1882 году Россия прихватила часть северо-западных территорий Поднебесной.

В 1894 году Япония разразилась войной против Китая.

В 1907 году англичане вторглись в Тибет.

Конечно, это далеко не полная хроника антикитайских акций «варваров». Но и этого вполне достаточно, чтобы проиллюстрировать, как Поднебесная, столкнувшись с грубой физической силой, затрещала по швам. Примечательны в этой связи слова, произнесенные публицистом Ку Хунмином сразу же после того, как французы разгромили китайский флот в Фучжоу, провинция Фуцзянь: «Пришлось на деле убедиться, что строгие конфуцианские принципы сами по себе бессильны против таких вещей, как отвратительные морские чудовища адмирала Курбе с их ужасными пушками».

А вот как пишет об этом периоде Мао Мао: «Необъятное по территории великое восточное государство, знаменитое сановное правительство династии Цин, в прошлом никогда не подвергались такому страшному испытанию, оскорблению и позору… С китайцев стали взыскивать контрибуции за поражение в войне. На отплывавших один за другим кораблях чужеземцы вывозили из Китая огромные количества серебра, вобравшего в себя кровь, пот и слезы китайского народа. И хотя контрибуция была выполнена сполна, а земли аннексированы, иностранцы не только не покидали Китай, но, наоборот, еще неистовее стали грабить страну. Они притесняли и угнетали китайцев, но и сами китайцы немало этому способствовали. Крупные сановники помыкали более мелкими чиновниками; богачи надували и обирали бедняков, глумились над простолюдинами… Китайцев беспримерно унижали и оскорбляли, именуя нас «больными людьми Восточной Азии»… Несчастье, конечно, что враг был силен, но еще большим несчастьем было собственное безволие».

По Нанкинскому договору 1842 года цинский двор согласился разрешить свободную торговлю и свободное поселение «варваров», в основном англичан, в так называемых «открытых портах»: Кантоне, Шанхае, Нинбо и Фучжоу. Отныне европейцы стали жить в этих городах, не подчиняясь китайским законам. А на границе возникшего в Шанхае международного сеттльмента появились таблички с надписями «собакам и китайцам вход воспрещен».

В январе 1850 года на очередном месячном собрании Лондонского статистического общества немецкий миссионер К. Гюцлакофф, проживший в Китае более двадцати лет, выступил с докладом, в котором ошарашил присутствовавших заявлением о том, что Цинская империя находится на грани кризиса, который должен повлечь за собой серьезные политико-государственные преобразования. Были названы две причины неминуемого кризиса: внешняя — первая опиумная война привела к росту дефицита бюджета в 15 миллионов фунтов стерлингов; цинское правительство не в состоянии изыскать эффективные меры для его покрытия; и внутренняя причина доходы казны за последние 67 лет сократились на треть, так как недовольство в народе заметно выросло — китайцы отказываются платить налоги.

В силу этих причин возникло, как выразился К. Гюцлакофф, «явление известного демократического движения в народе». И далее он буквально поверг в шок участников собрания словами: «К этому движению добавляются другие явления угрожающего характера: коммунизм, этот ужас западноевропейских стран, оказался не чужд также и китайцам, ибо в стране действуют анархисты, которые проповедуют — бедные ежедневно становятся беднее, богатые ежедневно становятся богаче, а все социальные язвы могут быть излечимы с помощью всеобщего распределения благ, коротко говоря, состояние Поднебесной империи таково, что ей предстоят большие потрясения в ближайшем будущем».

Начало потрясениям в Поднебесной было положено в южных провинциях Гуандун и Гуанен, население которых ранее других испытало на себе последствия вторжения чужеземцев. Крестьянские бунты в этих провинциях последовали практически сразу же после опиумной воины 1839–1842 годов. А дальше пошло-поехало.

Под «одной могучей революцией» основоположник марксизма подразумевал тайпинское восстание, вспыхнувшее на юге Китая в июле 1850 года и приведшее к созданию Тайпин тяньго — «Небесного государства Великого благоденствия».

Мао Цзэдун, анализируя различные фазы национально-освободительной борьбы китайского народа, отмечал, что первая фаза этой борьбы «началась еще со времени опиумной войны 1840 года, то есть с того момента, когда китайское общество из общества феодального начало переходить в общество полуколониальное и полуфеодальное. И на этом пути пройден целый ряд этапов, таких, как тайпинское движение». А о вожде тайпинов Хун Сюцюане Председатель КПК сказал, что ставит его в один ряд с «передовыми китайцами», которые «пережили бесчисленные трудности в войсках правды».

…Хун Сюцюань родился в 1813 году в провинции Гуандун, в типичной китайской деревне недалеко от Кантона в семье бедного крестьянина, погонщика скота. Сюцюань был третьим сыном и четвертым ребенком в обычной конфуцианской семье. Его род Хунов уже тогда насчитывал до 20 тысяч человек. В одной лишь деревне, где проживала семья Сюцюаня, около 600 жителей принадлежали к этому роду. Давние предки Сюцюаня переселились в Гуандун с севера и считались среди местных чужаками — хакка.