Москва. Путь к империи

Шведов он знал давно — прекрасные воины, великолепные военачальники. А тут еще Карл удивил своим военным талантом… Справиться с такой армией очень сложно. Не только русским. Петр I герцогу понравился сразу. Напористый человек, мыслит смело, организатор незаурядный. Очень крупная личность. В Европе о нем говорили много. Но… русские… Разве это войско? Толпа мужиков, вчера ходивших за сохой.

Царь посылал за ним слугу семь раз. Герцог ссылался на головную боль, думал, как поступить. Тогда Петр сам явился к нему, уговорил его принять армию, и герцог занялся осадными работами.

Петр отправился в тыл, де Круа остался с армией. Борис Петрович Шереметев, руководивший нерегулярной конницей, предложил ему интересный план действий: оставить часть войска под крепостью, а с отборными частями выдвинуться вперед, встретить противника в выгодной для себя местности и дать бой. Де Круа грустно вздохнул, но промолчал, не стал обижать достойнейшего человека, который совсем недавно осуществил по заданию Петра «дипломатический вояж» по странам Европы, произвел изысканными манерами, тонким пониманием любой сложнейшей ситуации, великолепным знанием истории, чувством такта хорошее впечатление на императора Леопольда и папу римского, дожа Венецианской республики и великого магистра Мальтийского ордена. Уважаемый в Европе вельможа. Начальник нерегулярной конницы. Разве может он понять, что такое современная армия? Разве можно объяснить ему, кто такой Карл XII?!

Де Круа не представлял себе, насколько удобной должна быть позиция, где бы русский необученный сброд мог одержать победу над шведами. Он даже не предполагал, что перед ним стоит человек, который в скором времени, буквально через несколько месяцев, будет бить хваленых шведов и на суше, и на море. Де Круа не верил в русского воина, в русских генералов, но делал все зависящее, чтобы встретить серьезного противника подобающим образом.

Карл XII в лучших традициях Александра Македонского провел войско из Пернау до Нарвы, утром воспользовался туманом, неожиданно напал на противника и устроил русским такую трепку, которую они запомнили надолго. Запомнили, чтобы научиться так же бить шведов. Де Круа проиграл то сражение подчистую. Не помогли ему и немецкие офицеры. Их крикливые команды русские не понимали. Осознав бесполезность сопротивления, все они, де Круа и его офицеры, сдались шведам.

Но русские сдаваться не любили никогда. Они, оставшись без общего руководства, дрались до самого вечера. Ничего у русских не было: ни штаба, ни командующего, ни опыта, ни пушек — разрывались старые пушки, губили прислугу, ни ружей — выходили из строя старые ружья, ни царя-батюшки. Ничего. Но они не сдались. Особенно хорошо дрались Преображенский, Семеновский и Лефортовский полки, они выстояли, не дали смять себя. Де Круа, уже отведенный от места сражения на приличное расстояние, слышал грохот снарядов и не верил: неужели русских еще не уничтожили?!

И никто в Европе не верил, что русские, отставшие от европейских держав в военно-техническом отношении, пережившие мятеж стрельцов, уничтожившие цвет своего войска, что русские, у которых нет ни одного учебного заведения, в котором воспитывались бы военные кадры, военные инженеры, могут выиграть войну у Швеции. Но русский царь верил в это.

Он мог бы, узнав о выходе из войны Дании, пойти на мировую с Карлом, вплотную заняться внутренними проблемами, развить в стране промышленность, снабдить армию современным вооружением, подготовить военспецов, а затем объявить войну хоть шведам, хоть туркам.

Так поступил бы любой степенный русский человек или, скажем, немецкий политик. Дом начинается с фундамента, заканчивается коньком. Нельзя на ходу подковать скакуна. Нельзя в течение нескольких лет изменить психологию народа, его обычаи, привязанности. Нельзя рассчитывать на долговременные успехи в войне, не обеспечив прочного тыла. Дом на песке долго не простоит, если не поставить его на высоких сваях, уходящих в глубь земли до камня, до твердого основания. Ко всему великому нужно тщательно готовиться.

Нет, сказал всему миру Петр I, Россия готова к великим преобразованиям, я знаю. Я сменю подковы скакуна на ходу. Я буду воевать со шведами и одновременно проводить в стране реформы.

Справедливости ради стоит напомнить, что после трепки под Нарвой у Петра появилась мысль закончить дело миром. Он даже стал искать в Европе посредников, но таковых не нашлось. За границей весть о поражении русских приняли подобающим образом. В периодической печати западноевропейских стран откровенно издевались над Москвой, над Петром. «Была пущена в обращение медаль, изображавшая с одной стороны осаду Нарвы и Петра, греющегося при пушечном огне (подпись взята из Библии: «бе же Петр стоя и греяся»), а с другой стороны — Петра и русских, позорно бегущих от Нарвы (подпись оттуда же: «исшед вон плакася горько»)» [274].

Это поражение свело на нет успехи русской дипломатии в 1697–1699 годы. В Россию, в Петра перестали верить. Не верил в Россию, и совершенно напрасно, сам победитель, слава о котором гремела по всей Европе. Под Нарвой он не стал добивать русских, разрешил им уйти с оружием и знаменами, затем вообще покинул Россию, отказался от мысли идти на Москву и двинулся на Запад — побеждать.

Петр I остался один. Не сник. Использовал данный ему Карлом XII шанс наилучшим образом. Он объявил рекрутские наборы со всех сословий, поручил немцу Виниусу отливать по шведским образцам пушки, разрешил использовать на это дело медь церковных колоколов. Не отдыхая ни минуты, Петр за кратчайший срок создал новую армию, оснастил ее всем необходимым, в том числе тремястами пушками.

В летние месяцы 1701 года русские продолжили боевые действия против шведов в Польше, где они помогали войскам короля Августа, и в районе Финского залива.

О Северной войне историками и военными специалистами написано много книг. Нет смысла пересказывать ее перипетии. Важно, что война и реформы управления и хозяйствования велись Петром I одновременно.

Чтобы по достоинству оценить дела этого человека, лучше всего исследовать его жизнь в хронологическом порядке.

Петр I упраздняет Боярскую думу, заменяет ее канцелярией государя, в ней иногда заседают бояре.

В октябре 1700 года скончался патриарх Адриан. Петр I решает отменить патриаршество, не боясь осуждения духовенства. 16 декабря он ликвидировал Патриарший приказ, назначив блюстителем духовных дел митрополита Рязанского Стефана Яворского.

Нововведения царя не понравились священнослужителям. Многие из них откровенно ненавидели Петра. В 1700 году Григорий Талицкий, книгописец, написал труд, в котором предрекал наступление конца света, явление в мир антихриста — царя Петра. Было проведено следствие по этому делу. Страшные пытки, нечеловеческие страдания вынуждали привлеченных к следствию людей давать показания друг на друга. В ноябре 1701 года был оглашен суровый приговор. Шесть человек вместе с Талицким поплатились жизнью за свои убеждения, их жены отправлены в Сибирь. Тамбовский архиерей Игнатий лишился сана и навечно оказался в тюрьме. Семерым осужденным крупно повезло: за то, что они слышали богохульные речи и не донесли, их отстегали кнутом и отправили в Сибирь.

Петр видел, как негодуют русские люди (особенно из бояр, духовенства и дворян) по поводу указов о брадобритии, о немецком платье. И все же в 1701 году он подтверждает этот указ, ужесточая его!

В 1701 году Б. П. Шереметев одержал под Эрестфером победу над шведами, возглавляемыми Шлиппенбахом. Петр I, радуясь первой победе русских войск, встретился в феврале этого года с польским королем Августом, договорился с ним продолжать войну. В Москве в том же году открылось первое в России светское учебное заведение: школа математики и навигационных наук (в Сухаревой башне), а затем артиллерийская школа — первое военное учебное заведение.

В 1702 году по указу Петра I губные старосты заменены воеводами, которые управляли вместе с выборными от уездов дворянами.