Вокруг трона

ние Азовского княжества, состоявшего под покровительством России. И в наши дни не всегда подобные справки получаются вовремя.

В 1772 г. будущая герцогиня Лимбургская могла долгое время ничего не опасаться. Однако наступил момент, когда кошелек герцога начал отчаянно пустеть, а ожидаемые доходы княжны Азовской все не приходили. И последнее обстоятельство вызвало первое сомнение в отношении к ней. Но тогда у герцога Лимбургского уже оказался заместитель, и именно в это время роман прекрасной незнакомки принял оборот оригинальный: она вступила в Историю.

Замок Оберштейн лежит недалеко от Мангейма, где с некоторого времени поселился другой польский изгнанник, еще более знатный, чем Огинский: знаменитый князь Радзивилл, про которого ходили слухи – конечно, ложные – будто он возил с собой по Европе двенадцать золотых статуй в натуральную величину, изображавших двенадцать апостолов, которые ему удалось увезти из своего разграбленного зáмка Несвижа. Эти статуи служили ему для покрытия путевых издержек. Княжна Азовская узнала об этом соседе и немедленно обратила на него свои прекрасные очи, снова полные отчаяния. Хотя у польского магната и не оказалось двенадцати апостолов, однако у него были еще порядочные остатки царского состояния, и он представлял весьма завидный приз. Но он был недоверчив, взбалмошен, и женское обаяние почти не существовало для него. Однако это не остановило великую комедиантку, не открывшую своей тайны герцогу Лимбургскому. Кроме обаяния своих черно-голубых глаз, она имела еще средство, которым могла прельстить. Быстрая перемена декорации, и она явилась в совершенно новом свете. Княжна Азовская исчезает, также как княжество Влодомирское: появляется сирота без имени, или, скорее, с таким громким именем, что его можно произносить только шепотом, и обнаружение тайны может навлечь смерть. Воспитанная в монастыре, потом заточенная в Сибири она была отпущена стражей тюрьмы и отвезена в Персию. Однако во всех этих превратностях ей удалось сохранить ларец с документом, составляющим ее метрическое свидетельство и ее будущность. Этот документ стóит царства: это воля императрицы Елизаветы I, завещающей свою корону Елизавете II – своей единственной дочери от брака с Разумовским; а Елизавета II – не кто иной, как она, обитательница Оберштейна.

В восемнадцатом веке претенденты и претендентки более или менее легальные – предполагаемые сыновья и дочери королей и императриц – не составляли редкости. Но Радзивиллу при этой грандиозной сказке не было до этого дела. Его воображение разгорелось и запылало, как подожженная солома. Он даже начал мечтать о смелой попытке, благодаря которой ему удалось бы, вернувшись в свое отечество победителем, восстановить попранную свободу и права Республики. Он намеревался перебраться в Турцию и начать действовать оттуда с помощью оттоманских войск. Какой опорой оказалось бы нахождение в этом турецко-польском лагере внучки Петра Великого! По-видимому, последняя только того и желала. Она решила последовать