История русского народа в XX веке (Том 1, 2)

Глава 59

Погром русской культуры. – Литература «малого народа». – Певцы террора. – Романтики чека. – «Реформирование» русского языка. Разрушение памятников русской культуры. – Торговля художественными ценностями Русского народа. – Уничтожение архивов.

Рядом с великой русской культурой, ненавистной большевиками, строится новый псевдокультурный монстр, открыто провозглашающий отрицание всего русского, православного, истинно духовного. Не имея сил уничтожить русскую духовную культуру, большевистские власти с психопатическим упорством призывают построить «новые литературу и искусство», соответствующие «величию переживаемой эпохи». На создание этих новых литературы и искусства бросаются огромные средства. «Новаторы», преимущественно из среды еврейской интеллигенции и полуинтеллигенции, а нередко просто из числа многочисленных полуграмотных местечковых евреев, старательно «изобретают новые формы выражения и чувства», сознательно игнорируя литературные традиции и великие достижения русской культуры. В силу особенностей их национального менталитета и воинствующего невежества в русском языке возникает своего рода неповторимое явление – смесь затхлого местечкового мироощущения с триумфальным, ритуальным воплем религиозного еврея, поразившего в спину своего врага. Создается фундамент «культуры малого народа», которая с этих дней начинает активно воздействовать на общественное сознание, оттесняя истинную русскую культуру или даже влияя на ее развитие, привнося в нее чуждые для русского человека элементы – смакование жестокости, любование половой физиологией, глумление над вековыми идеалами Русского народа – Православия, добротолюбия, трудолюбия, нестяжательства, уважения к предкам и старикам, целомудрия и скромности. Создатели «культуры малого народа» с фанатичной иудаистской ненавистью требуют немедленной ликвидации Русской Церкви. Один из творцов «культуры малого народа» художник-футурист К. С. Малевич, назначенный Лениным охранять памятники искусства в России, заявлял:

В качестве «кузницы кадров» деятелей «новой культуры» большевики создают свои высшие учебные заведения – Коммунистический университет им. Я. М. Свердлова и Институт красной профессуры, ставшие одними из главных центров активной антирусской деятельности, три четверти учащихся которых были нерусскими. Никакого серьезного образования, кроме начетнического знания основных работ партийный руководителей, эти заведения не давали, но служили началом успешной карьеры большевистских функционеров.

Условия обучения в старых русских университетах резко ухудшились. Многие профессора и преподаватели были репрессированы, умерли с голоду или бежали. Учебные помещения не отапливались, студенты голодали. Деятельность многих учебных заведений терроризировали студенты-недоучки, чаще всего евреи, выступавшие в роли комиссаров и снабженные мандатами от большевистского руководства. В Киевском университете, например, рассказывает И. Бунин, «все в руках семи мальчишек первого и второго курсов. Главный комиссар – студент киевского ветеринарного института Малич. Разговаривая с профессорами, стучит кулаком по столу, кладет ноги на стол. Комиссар высших женских курсов – первокурсник Кин, который не переносит возражений, тотчас орет: „не каркайте!“ Комиссар политехнического института постоянно с заряженным револьвером в руке» (И. Бунин. Окаянные дни).

Литература «малого народа» подводит идейные основы под злодейские «идеалы» большевистских палачей. Обосновывает, защищает и восхваляет массовые убийства и террор Чека, поругание русских святынь. Литераторы «малого народа» радуются разрушению Российской державы, доносами, клеветой, травлей стремятся разделаться с русскими людьми, осмелившимися защищать поруганную Родину.

Литераторы «нового типа» гордятся своей дружбой с самыми одиозными фигурами большевистского режима – Троцким, Дзержинским, Каменевым, Зиновьевым, а особенно с чекистами – Менжинским, Ягодой, Аграновым, Бокием, Л. Рейснер. Большие и малые большевистские вожди, их супруги и подруги открывают, свои салоны, в которых прикармливают и опекают писателей и художников. М. Горький, В. Маяковский, В. Мейерхольд, 3. Райх, С. Третьяков, А. Мариенгоф, В.Луговской, В. Князев, М. Кольцов, Г. Серебрякова, М. Шагинян, В. Катаев и множество других литераторов «малого народа» считают за честь появляться в салонах большевистских палачей, соревнуются друг с другом в желании угодить новым господам. Конечно, в этом стремлении угодить чувствовался не только шкурный интерес, была здесь и своя идея, патологическая опьяненность, национальная увлеченность погромным вихрем над Россией, желание участвовать в этом погроме, более того – быть впереди идущими.

«…»

Восхищение насилием, кровью, произволом чрезвычаек в большевистских поэтах этого времени переходит в настоящую психопатию, например у Мариенгофа и Маяковского.

«Святость хлещем свистящей нагайкой и хилое тело Христа на дыбе вздыбливаем в Чрезвычайке», – захлебывается в исступлении Мариенгоф, кощунственно выкликая:

(1919 год)

Не менее кощунственны и противоестественны образы В. Маяковского, призывающего к борьбе за разрушение исторической России и всего христианского мира, послать на смерть и своих отцов.

Или:

Конечно, главную роль в этом «искусстве» нового времени играют покровители муз, сами претендующие на творчество. Ф. Дзержинский и его заместитель В. Менжинский пишут стихи. Известным графоманом был нарком просвещения масон А. Луначарский, сочинивший, в частности, немало бездарных пьес, которые он, пользуясь служебным положением, заставлял ставить на сценах театров. Драматические произведения сочиняют известные чекистские палачи Раскольников и Лацис, собственноручно расстрелявший сотни русских людей (этот написал пьесу «Последний бой. Революционная хроника в пяти действиях, семи картинах»).