Древний Китай. Том 2: Период Чуньцю (VIII-V вв. до н.э.)

Сохраняя древние традиции и способствуя их постепенной трансформации в определенном направлении, генеральные очертания которого были намечены Чжоу-гуном и Конфуцием ^[160], чжоусцы объективно нуждались в некоей политической стабильности. И именно эту стабильность гарантировало чжоускому Китаю царство Цзинь. Однако оно, как это выяснилось уже в V в. до н. э., обеспечило Чжунго необходимую устойчивость, а дому вана — существование на протяжении еще нескольких столетий очень дорогой ценой. Единственное из крупных царств времен Чуньцю, Цзинь, выполнив возложенные на него историей функции, развалилось на части. Почему?

Можно выдвигать разные версии, от политического перенапряжения до исторической случайности. Но можно увидеть здесь и некую объективную закономерность. Правящий дом Цзинь всегда был вынужден заботиться более о Поднебесной, прежде всего о Чжунго, нежели о порядке у себя в царстве. Правителям Цзинь было суждено взваливать на свои плечи заботы гораздо более крупного масштаба, чем главам иных чжоуских государств, и потому им действительно приходилось постоянно выдвигать мудрых и способных, обеспечивая при этом необходимую для оптимальной администрации ротацию.

Практически это означало, что наиболее умные и способные из числа крупных сановников попеременно оказывались у власти и получали при этом в свои руки очень большие возможности. Иногда это приводило тот или иной удел-клан к катастрофе, но место погибшего быстро занимали другие. В итоге возникала ситуация жесткой конкуренции, равной которой не было ни в одном другом царстве. Конкуренция, как известно, мощный двигатель развития, движения вперед. Но беда для Цзинь была в том, что соперничали между собой потенциальные могильщики этого могущественного царства, ибо каждый из уделов-кланов в жестокой борьбе с другими наращивал свою мощь.

Это с особой силой выявилось уже во второй половине VI в. до н. э., когда в Цзинь выделилось шесть мощных кланов, а в знаменитой беседе цзиньского Шу Сяна с циским Янь-цзы была будто бы предсказана гибель Цзинь. Оставив вставленные задним числом предсказания в стороне, обратим внимание на политическую реальность того времени. С трудом сохраняя свой приоритет в Чжунго, царство Цзинь все более погружалось в болото внутриполитической борьбы между могущественными кланами и даже внутри этих кланов, как в случае с кланом Чжао. И буквально с каждым десятилетием царство получало новый сотрясающий его удар. Сначала были обвинены и уничтожены клан покойного Шу Сяна и не истребленный в свое время до конца клан Ци (вспомним историю с обменом женами, послужившую поводом для скандала, обвинений и в конечном счете уничтожения обоих кланов, которые, по словам Сыма Цяня, были родственны правящему дому Цзинь [103, гл. 39; 71, т. V, с. 179]). Мало данных для того, чтобы судить, насколько этот удар оказался тяжелым для правящего дома. Но есть основания считать, что удар был целенаправленным и потому очень болезненным, подорвавшим иммунитет царства Цзинь.

Следующим мощным ударом по правящему дому был конфликт в клане Чжао, в который оказались втянутыми два мощных удела, Фань и Чжун-хан, незадолго до того выступившие инициаторами создания кодекса наказаний — того самого, для которого собирали в 513 г. до н. э. с населения налог на металлический сосуд. В возникшей на рубеже VI–V вв. до н. э. схватке между мощными кланами правитель Цзинь оказался уже марионеткой в руках борющихся сторон (сначала от его имени действовали кланы Фань и Чжун-хан, а потом — остальные, выступившие против этих двух кланов). После этого правящий дом стал быстро терять все свое влияние и значение.

Конечно, уцелевшие четыре клана, делившие власть в царстве, продолжали по инерции, в своих интересах, выполнять внешнеполитические функции царства-гегемона. Однако возможности царства в новых обстоятельствах были уже не те. Это сказалось, в частности, в уступке ускому Фу Ча в 482 г. до н. э. права считаться гегемоном. Фу Ча, так и не успев воспользоваться этим своим правом, через несколько лет потерял царство в борьбе с Юэ, а победивший его юэский Гоу Цзянь стал несравнимо более сильным правителем, нежели им был правитель Цзинь, и на некоторое время формально тоже начал считаться гегемоном.

Собственно, это было уже концом не столько даже периода Чуньцю, сколько той феодальной структуры, которая нуждалась для своего существования в царстве-гегемоне. Нужда в гегемоне исчезла потому, что ушел в прошлое феодализм с его вассально-сеньориальными связями, междоусобицами и внутренней децентрализацией. На смену этому в основных царствах, начиная с Цзинь, пришли централизованные административные структуры, в рамках которых прежние уделы-кланы и должностные кормления постепенно трансформировались.

Легче всего этот процесс протекал там, где феодализм не был силен и прежде, как в полуварварских Цинь и Чу. Правда, недостаточная степень развития феодальной структуры в Цинь была следствием вообще замедленных темпов эволюции в этом отсталом царстве, звездный час которого наступил лишь после реформ Шан Яна в середине IV в. до н. э. Лучше обстояли дела в Чу, однако это царство на рубеже VI–V вв. до н. э. было очень ослаблено войнами с У, и потому здесь процесс усиления власти центра шел замедленно.

Но медленней всего этот процесс протекал, естественно, в Чжунго, где традиционная структура была наиболее крепкой. Однако в связи с кризисом в царстве Цзинь он резко ускорился. Как только это царство фактически перестало существовать и тем более выполнять привычные функции гегемона, процесс дефеодализации стал доминантой во всех царствах и княжествах Чжунго, принимая в каждом из них различные формы.

В самом сильном из них, в Ци, это было перетекание власти к дому Тянь (Чэнь), который все крепче сжимал нити управления в своих руках. Неудачливый Цзянь-гун — тот самый, кто в конце жизни горько сожалел, что не прислушался к словам своего колесничего, советовавшего ему покончить с кланом Тянь, был последним заметным правителем из правящего дома Ци. Остальные были марионетками в руках клана Тянь, жесткой рукой управлявшего царством.

Что же касается средних по размеру царств — будь то Сун, Чжэн, Чэнь, древнее (малое) Вэй или Лу, — то они быстрыми темпами деградировали. Чэнь в 479 г. до н. э. было аннексировано Чу, а Чжэн в конце V в. до н. э. стало частью царства Хань. Постепенно ослабевавшее, хотя и пытавшееся сражаться с сильными соседями, царство Сун было лишь в начале III в. до н. э. поделено между Ци, Чу и новым Вэй. Древнее Вэй неуклонно сокращалось в размерах и в конце IV в. до н. э. лишилось права считаться государством (его правитель стал главой округа-цзюнь в новом Вэй), а понемногу терявшее всякое политическое значение Лy было аннексировано Чу в середине III в. до н. э.

Несколько слов о государствах за пределами Чжунго. Сверкнувшее метеором при Гоу Цзяне царство Юэ сошло с политической сцены так же быстро, как и появилось там в конце Чуньцю. Просуществовав еще на протяжении почти двух веков, это царство в конце IV в. до н. э. было уничтожено Чу. Зато резко возросла мощь едва заметного во времена Чуньцю северного царства Янь, ставшего в период Чжаньго одним из семи сильнейших [103, гл. 34; 71, т. V, с. 84–92].

Что касается домена вана, то он продолжал оставаться сакральным центром Поднебесной в течение всего периода Чжаньго, так что в этом смысле дефеодализация чжоуского Китая на его судьбе никак не сказалась. Однако гибель царства Цзинь, за широкой спиной которого домен свыше полутора веков периода Чуньцю чувствовал себя достаточно спокойно, не прошла для него бесследно. V век до н. э. был для домена последним, когда ваны в политической жизни Поднебесной еще что-то значили. В конце этого века девять треножников дома Чжоу (символ власти династии), по выражению Сыма Цяня, покачнулись, причем это совпало по времени с признанием правителей новых царств Хань, Чжао и Вэй самостоятельными политическими фигурами, чжухоу [103, гл. 44; 71, т. И, с. 209]. После этого домен вана сам стал распадаться на части. А с середины IV в. до н. э. он оказался в сильной зависимости от его западного соседа, царства Цинь, укрепившегося в результате реформ Шан Яна и все более очевидно претендовавшего на лидерство в Поднебесной.