Тринадцатое колено. Крушение империи хазар и ее наследие

То же самое приходится сказать об известном еврейском путешественнике раввине Петахии из немецкого города Регенсбурга, побывавшем в 1170-1185 гг. в Восточной Европе и Западной Азии. Описание его путешествия «Сибуб Ха'олам» («Путешествие по свету») было составлено кем-то из учеников на основе его записей или под диктовку. Там говорится об изумлении праведного рабби, наблюдавшего нехитрые обычаи хазар-иудеев к северу от Крыма, которые он объяснял их приверженностью караимской ереси:

«„Настоящих евреев нет в земле кедаров [т.е. кочевников], а живут там только минеи.“ Когда рабби Петахия спросил их, почему они не веруют словам и преданиям мудрецов, они отвечали: „потому что этому предки нас не учили“. Накануне субботы, они нарезывают весь хлеб, который едят в субботу; едят его впотьмах и сидят весь день на одном месте. Молитва их в этот день состоит только из чтения псалмов, „и когда рабби Петахия прочел им наши молитвы и молитву после пищи, [установленные Талмудом], то это им очень понравилось; причем они сказали, что отроду не слыхали и не знают, что такое Талмуд“» (12; III; 201f) [102].

Раввин был так рассержен, что когда прошел землю хазарскую, на что у него ушло восемь дней, он, рассказывая об этом, обмолвился лишь о печальных песнях женщин, оплакивающих умерших некогда родителей, и вое собак, вторящем им. (37; 220).

Тем не менее, он говорит, что видел в Багдаде посланцев хазарского царства, искавших бедствующих ученых мужей из Месопотамии и даже из Египта, чтобы те «обучили их детей Торе и Талмуду».

Немногочисленные еврейские путешественники с Запада, отваживавшиеся на опасное путешествие на Волгу, сообщали о встречах с иудеями-хазарами во всех главных центрах цивилизованного мира. Раввин Петахия встречал их в Багдаде, Вениамин Тудельский, другой знаменитый путешественник XII века, посещал знатных хазар в Константинополе и Александрии; Ибрагим бен Джауд, современник Иегуды Галеви, сообщает, что видел в Толедо «некоторых их потомков, изучавших премудрость» (12; III; 203). По традиции их считают хазарскими принцами — невольно вспоминаются индийские князьки, заканчивавшие Кембридж…

Тем не менее отношение к хазарам лидеров ортодоксального еврейства на Востоке, сосредоточенных в талмудической академии Багдада, отмечено заметной двойственностью. «Гаон» («превосходительство» по-еврейски), возглавлявший академию, был духовным предводителем еврейских общин, разбросанных по всему Ближнему и Среднему Востоку, тогда как «Экзиларх», или «князь пленения» олицетворял мирскую власть над этими более-менее автономными сообществами. Гаон Саадия (882-942), самый известный среди духовных «превосходительств», оставивший огромное письменное наследие, неоднократно упоминал хазар. Так, он говорит об одном месопотамском еврее, отправившемся в Хазарию на поселение, словно такое случалось чуть ли не ежедневно. Он же туманно пишет о хазарском дворе, а в другом месте объясняет, что в библейском выражении «Хирам из Тира» Хирам — не имя собственное, а царский титул, «подобно правителю-халифу у арабов и царю-кагану у хазар».

Итак, Хазария пользовалась известностью и в буквальном, и в метафорическом смысле среди вождей религиозной иерархии восточного еврейства; но в то же время на хазар поглядывали с опаской — как по этническим причинам, а также из-за того, что подозревала их в склонности к караимской ереси. Еврейский автор XI века Яфет ибн Али, сам караим, объясняет слово «мамзер» («побочный ребенок»), приводя в пример хазар, ставших иудеями, не принадлежа к еврейскому народу. Его современник, Якоб бен Рубен, выражает противоположное настроение, говоря о хазарах как о «единственном народе, не влачащем ярмо изгнания, великих воинах, не платящих дани неевреям».

Обобщая дошедшие до нас еврейские источники о хазарах, чувствуешь, что их современниками владели смешанные чувства: энтузиазм, скепсис и, главное, недоумение. Воинственные тюрки-иудеи казались, наверное, раввинам невидалью, вроде единорога, подвергнутого обрезанию. За тысячу лет существования Диаспоры евреи забыли, что значит иметь царя и страну; мессия был для них реальнее кагана.

В качестве постскриптума к арабским и еврейским источникам, относящимся к Обращению, следует отметить, что всем им предшествует первый из христианских источников. В неустановленное время, но, очевидно, до 864 г. вестфальский монах Христиан Друтмар из Аквитании написал на латыни трактат «Пояснения к Евангелию от Матфея», в котором обмолвился, что «существует народ под небом там, где не найти ни одного христианина, зовущийся Гог и Магог, и народ этот гунны; одно его племя, под именем газары, обрезано и исповедует во всей полноте иудаизм». Это — примечание к словам из Евангелия от Матфея [103], как будто не имеющее к нему ни малейшего отношения; более эта тема в трактате не поднимается.

Примерно тогда же, когда Друтмар записал то, то что знал понаслышке об иудеях-хазарах, один знаменитый христианский миссионер пытался по поручению византийского императора обратить их в христианство. Это был сам святой Кирилл, «апостол славян», которому приписывают изобретение славянского алфавита — кириллицы. Ему и его старшему брату святому Мефодию император Михаил III доверил по совету патриарха Фотия (видимо, человека хазарского происхождения, ибо известно, что однажды император обозвал его в гневе «хазарской мордой») эту и другие прозелитские миссии.

Миссионерские усилия Кирилла, увенчавшиеся успехом среди славянских народов Восточной Европы, у хазар пропали даром. Он достиг их земель через крымский Херсон, где, как считается, провел полгода, изучая еврейский язык, готовясь к миссии; затем добрался «хазарским путем» — через волок между Доном и Волгой — до Итиля, а оттуда отправился по берегу Каспийского моря (точно не говорится, куда именно) на встречу с каганом. Последовали обычные теологические диспуты, мало подействовавшие на хазарских иудеев [104]. Даже льстивое «Житие Константина» (в крещении Кирилла) признает всего лишь, что Кирилл произвел на кагана хорошее впечатление, добился крещения нескольких человек и освобождения двухсот пленных христиан, отпущенных каганом в качестве жеста доброй воли. Это было наименьшее, что тот мог сделать для императорского посланца, добиравшегося до него с такими трудами.

Дополнительный свет проливают на эти события знатоки славянской филологии. Традиция приписывает Кириллу изобретение не только кириллицы, но и глаголического алфавита, который, по утверждению Барона, «использовался до XVII в. в Хорватии. Из еврейского алфавита он заимствовал не менее одиннадцати букв, отчасти представляющих славянские звуки, что давно признано» (Это буквы А Б В Г Е К П Р С Ш Т) [105]. Так получает еще одно подтверждение гипотеза о влиянии еврейского алфавита на распространение грамотности среди соседей хазар.

III. Упадок

Как пишет Д.Синор (110), «во второй половине VIII в. хазарская империя достигла зенита славы». Речь идет о промежутке времени между обращением Булана в иудаизм и религиозной реформой при Обадии. Из этого не следует, что хазары были обязаны своим успехом иудейской религии. Дело обстояло, скорее, наоборот: они могли позволить себе стать иудеями, потому что были сильны в экономическом и в военном отношении.

Живым символом их могущества был император Лев Хазар, правивший в Византии в 775-780 гг., прозванный так по матери, хазарской принцессе Чичак, создательнице новой придворной моды. Как мы помним, ее замужество состоялось вскоре после крупной победы хазар над мусульманами в битве при Ардебиле, упомянутой в письме Иосифа и в других источниках. Как замечает Данлоп, «эти два события, скорее всего, не связаны одно с другим» (37; 177).