Русь книжная

Сейчас большинство рукописей этого монастыря находится в Государственной библиотеке СССР имени В. И. Ленина. Здесь их не просто берегут, а тщательно изучают — историки, художники, искусствоведы и другие специалисты. Встречи с этими сокровищами оставляют неизгладимое впечатление. Татьяна Маврина, лауреат Государственной премии и Международной премии имени Х.-К. Андерсена, вспоминает: «В 1958 году в поисках сказочных чудес я попала в хранилище рукописей Ленинской библиотеки… Держать в руках даже простую вещь, которой 500 лет, и то удивительно, тем более хрупкую книгу. И не только держать, а еще ставить на пюпитр, прижимать колышками, перелистывать, еле касаясь пальцами страницы (в верхнем углу) старого пергамента, и разглядывать ритмично написанные листы с узорными буквами и миниатюрами.

Началось мое путешествие по лицевым рукописям.

Хороши особенно были два евангелия: „Хитрово“, дар боярина Хитрово Троице-Сергиевой лавре, как написано в дарственной, „ради древнего письма“. Боярин, наверное, не хотел держать у себя такую драгоценную рукопись и отдал ее в монастырь, чтобы за надежными стенами она сохранилась в веках. Она там и сохранилась в своем дорогом переплете, уже XVII века из рытого бархата — красного с желтыми цветами, писанная на пергаменте с миниатюрами и украшениями…

В этой рукописи — и знаменитый, хорошо известный по репродукциям ангел рублевского письма. Вот я его вижу живого, натурального. Он мастерски вписан в золотой круг. Но я была несколько разочарована глухими и тусклыми красками, мне показалась эта миниатюра, тонкого и очень искусного письма, по сравнению с иконами Рублева, не очень интересной…

Заставки же и особенно раззолоченные заглавные буквы, вроде ювелирных изделий, вклепанных в листы пергамента, хорошо живут на страницах рукописного текста, везде разные, очень смелые, иногда объемные. Особенно поражают буквы с „голубыми дракончиками“.

Весь этот декор повторяется с еще большей смелостью, с более густым интенсивным цветом в тех же „голубых дракончиках“, с тем же выпуклым неразгаданным золотом в стеблях букв в другой рукописи того же времени — евангелии Кошки (по имени боярина Кошки).

Два славных имени Феофана Грека и Андрея Рублева связывают с этими великолепными книгами. Я, конечно, чувствовала себя именинницей, держа их в руках».

Эти воспоминания Татьяна Маврина написала по просьбе «Альманаха библиофила». Редакция просила ответить на вопрос: «Ваша наиболее памятная встреча с книгой». Среди книг, которые «поразили в сердце за последние годы», Татьяна Маврина назвала две средневековые рукописи из монастырской библиотеки.

Там, где хранилась «Задонщина»

На далеком севере, вокруг древнего Белого озера, вдали от городов, а главное, в безопасности от врагов возникло несколько монастырей и скитов «заволжских старцев». Редкое чувство красоты было свойственно нашим предкам, позволявшее им возводить обители в удивительном единении с природой.

Сказочно хорош на вологодском просторе Кирилло-Белозерский монастырь. С горы Мауры, что недалеко от озера, открываются необозримые дали. В сизой дымке — суровые густые леса, уходящие к горизонту. Кое-где проглядывают синие глади озер; изумрудно просвечивают низинные луга. Над тихими водами поднимаются мощные стены, граненые башни и купола церквей. Весь этот неповторимый ансамбль создавался на протяжении столетий талантом и непревзойденным мастерством древнерусских строителей… Свыше пяти веков стоит этот богатырь — северный форпост Руси.

В самом конце XIV века, в 1397 году, в эту лесную глухомань пришли два монаха московского Симонова монастыря — Кирилл и Феропонт. Они решили, как говорится в одном жизнеописании, «далеко от мира удалиться».

Кирилл, прежде боярин Кузьма, на берегу озера, на холме вырыл землянку-келью. Летопись повествует:

«Место же оно, идеже святый Кирилл вселился, бор бяше велии чаша и никому же от человек тоу живоущоу. Место оубо гнало и кругло, но зело красно всюду яко стеною окружено водами».

Однако «безмолвствовать», как выразился сам Кирилл, пришлось ему недолго, сюда стали стекаться богомольцы и единомышленники.

Монастырь имел огромное значение для Московского княжества. И не только потому, что отсюда начинались все важнейшие пути, по которым шла торговля Новгорода с северными русскими вотчинами. Здесь же брал начало и путь к Уралу (к «Камню», или к «Каменному поясу») и в Сибирь. Важно было и то, что белозерские земли вклинивались в новгородские владения, а это давало возможность Московскому княжеству получить удобную позицию для наступления на Новгород. Кроме того, монастырь — это крепость, прикрывающая Русь с севера от посягательств Швеции и других государств.

Понимая все это, Кирилл стал активно собирать земли, присоединять их к монастырю — и дареные, и принадлежащие крестьянам. Но далеко не мирно шла колонизация края, как ее изображают в житийной литературе. Крестьяне смотрели на возникновение нового духовного центра как на бедствие. Известно, что местные жители несколько раз пытались поджечь кельи, чтобы помешать дальнейшему расширению обители.

Монастырь, пользуясь поддержкой князей и бояр, жертвовавших ему земли, делавших денежные и другие вклады, жаловавших соляные копи, — рос, укреплялся. Со своей стороны, он оставался верным союзником московских князей и в колонизации края, и в той борьбе, которая разгорелась в середине XV века за московский престол.

Не остался монастырь в стороне и от бурных идеологических схваток в различных слоях общества, был он и местом ссылки противников Ивана Грозного.

…Постепенно Кириллов монастырь набирал силу.

Вскоре началось широкое строительство. Уже через сто лет после прихода Кирилла высится величественный Успенский собор — крупнейший монумент своей эпохи. Собор был сооружен двадцатью вызванными из Ростова «стенщиками» и каменщиками во главе с Прохором Ростовским всего за пять месяцев. Летописец назвал ого «церковью великой». На диво приходили смотреть люди отовсюду, ведь Север еще почти не знал каменных построек… Со временем монастырь окружается мощными крепостными стенами и башнями.

С первых же дней существования он стал знаменит и как крупный культурный центр. Здесь работали прославленные иконописцы, такие, как Дионисий Глушицкий (ему принадлежит прижизненный портрет Кирилла), мастера фресковой живописи: Любим Агеев, старец Александр и его ученики. Из года в год накапливались книжные богатства, процветала книгописная палата, велось летописание, появлялись литературные памятники, переводились иностранные произведения. Рано стала складываться и библиотека редчайших древних рукописей. Основание книжному собранию положил Кирилл, который еще в Симоновом монастыре до прибытия в «пустыню» занимался списыванием книг.

За крепкими стенами, в тиши келий, трудились писатели. Среди них и такие талантливые, как Нил Сорский, идеолог «нестяжателей», и Пахомий Серб, составивший «Житие Кирилла».

Оригинальные сочинения проникнуты идеями необходимости централизации Руси. К ним относятся прежде всего послания самого Кирилла к московскому князю. В них он излагает свое представление о высшей власти: «Князь должен беречь своих людей, суды бы судили правдой, посулы бы судьи не брали».

Библиотека неуклонно увеличивала свой фонд. Создание книгохранительницы связывают с деятельностью старца Ефросина, одного из писателей XV века, человека исключительной начитанности. Он усердно переписывал книги, редактировал их, делал пометки. Они-то, эти замечания, и дают нам возможность судить о его знаниях, о его осведомленности в литературных источниках.