Когда боги спят

...Он уже подходил к набережной Евфрата, когда дробный цокот копыт вывел его из задумчивости - держась середины улицы, ехал на буланом скакуне гонец-перс с очередным донесением от наместника Вавилона в столицу Персии, в канцелярию царевича. Еще не осознав окончательно, чем может быть полезен ему этот гонец, Пирхум уже шел ему наперерез. При виде знатного вавилонянина молодой всадник попридержал коня.

"Вряд ли он согласится помочь мне; надо действовать иначе!", мелькнуло в голове жреца прежде, чем он успел сблизиться с настороженно взирающим на него гонцом наместника.

- Воин Камбиза, знаешь ли ты, что за твоей спиной следует смерть, и что жить тебе осталось считанные часы?

Гонец испуганно оглянулся. Правой рукой он схватился за рукоять акинака - невольная реакция вооруженного человека перед лицом грозной опасности.

- Нет, воин, тебе не дано видеть ее! Чем же ты успел прогневить Ахурамазду, если он положил конец твоим дням в юном возрасте?! - Явно встревоженный словами жреца, гонец промямлил что-то невразумительное, но Пирхуму и не было столь важно, что именно тот ответил. - Мне жаль тебя, воин Камбиза! Ведь если ты избежишь когтей смерти сегодня, то в недалеком будущем тебя ждут слава и почести. Это мне удалось прочесть на твоем челе!

Побледневшее, растерянное лицо гонца загорелось румянцем надежды. Конечно, обратись к нему с подобным пророчеством простой халдей в давно не стиранных одеждах и со сверкающим взглядом голодных глаз, перс попросту осмеял бы нахала, а то и прогнал бы от себя угрозой обнажить акинак. Но перед персом, совсем еще юношей, стоял верховный жрец главного храма Вавилона, с которым ему не раз приходилось сталкиваться в переходах дворца наместника. Вряд ли гордый жрец расчитывает на вознаграждение; да и пояс его пуст, если не считать двух серебряных лидийских монеток и небольшого свинцового бруска, которые он захватил на всякий случай, покидая дворец. Вряд ли могущественный священнослужитель Мардука позарится на такие жалкие крохи! Еще раз внимательно взглянув на суровое, властное лицо пердставшего перед ним жреца, гонец преисполнился к нему безграничным доверием.

- Отведи от меня руку смерти, великодушный жрец, или научи, как это сделать, и тогда требуй от меня любое вознаграждение, кроме свободы моей, так как любой перс предпочтет смерть неволе!

- Ты успеешь отблагодарить меня, воин Камбиза, когда исполнится предначертанное тебе судьбой, и ты, возвысившись над своими славными соратниками, станешь наравне с другими великими Персиды. А пока следуй за мной! В храме Мардука ты обмоешься освященной водой, я собственноручно вручу тебе талисман, и холодная рука демона смерти не посмеет коснуться тебя!

Пирхум обошел всадника, уверенный, что суеверный перс поспешит за ним. Он не ошибся: дробный цокот копыт сопровождал его всю дорогу до высоких ворот храма, не мешая, однако, жрецу продумать в деталях свой новый, мгновенно возникший замысел.

А он зиждился на следующем. Еще ассирийские владыки проложили сеть благоустроенных дорог, связавших различные города обширной империи с Ниневией и Ашшуром. На этих дорогах ставились на определенном расстоянии друг от друга пикеты воинов; под их охраной здесь дежурили круглосуточно во все времена года царские курьеры, имевшие в своем распоряжении быстрых и выносливых скакунов. Гонец из любого пункта империи, добравшись до одного из пикетов, передавал письмо курьеру, и тот мчался на свежем скакуне дальше, добираясь до следующего пикета и передавал глиняную табличку или кусок кожи с нанесенными на нее письменами очередному курьеру. И это повторялось несколько раз, прежде чем донесение со всей возможной для того времени быстротой не достигало адресата...

Позже мидийцы, покорившие Ассирию и разрушившие до основания Ниневию, а затем перенявшие от них бразды правления персы расширили сеть этих дорог, раскидав их по всем своим сатрапиям. Строительство их стало одной из важнейших повинностей покоренных персами народов.

И сейчас Пирхум задумал незаметно вложить в кожаную сумку гонца письмо к царевичу. Ведь если б человек, посланный им к Бардии, добирался бы до Суз более десяти долгих дней, то письмо, окажись оно в сумке гонца, уже послезавтра будет в столице!

Пирхум провел спешившегося перса в одно из тех полутемных служебных помещений, которые вплотную лепились друг к другу во дворе храма. Быть может, гонец ожидал какого-то подвоха, или попросту решил держаться на всякий случай настороже, но он не снимал руки с рукояти акинака, настороженно оглядывался по сторонам. Велев персу подождать, Пирхум быстрым шагом направился в другое помещение, в котором хранились всевозможные письменные принадлежности. Оставив дверь открытой, чтобы не зажигать светильник, он быстро и умело заполнил небольшой лоскут хорошо выделанного пергамента значками, напоминающими собою клинопись на глиняных табличках. Теперь ему осталось только вложить пергамент в курьерскую сумку.

На обратном пути Пирхум зашел к надсмотрщику над рабами, приказал ему принести в помещение, где оставался перс, сосуд, наполненный нагретой на солнце водой. Не успел Пирхум вернуться к продолжавшему держаться за рукоять акинака гонцу наместника, как его уже обогнали два плечистых, обнаженных по пояс раба с тяжелой амфорой, наполненной до самого широкого горла прозрачной водой. Ближайший к священнослужителю не поднимающий глаз держал в свободной руке легкий бронзовый ковшик.

- Обмойся этой священной водой из неиссякаемого источника, воин Камбиза, и этим ты наполовину оградишь себя от грозной, притаившейся за твоей спиной напасти! - обратился Пирхум к встревоженному персу, когда доставившие амфору рабы удалились.

- Я причинил тебе столько хлопот, великий жрец...

- Торопись, пока демон смерти не опередил нас, - перебил его Пирхум. - Я подожду тебя у выхода.

Курьерская сумка была в помещении, акинак гонца охранял ее. Убийство перса не входило в расчеты жреца, - не один любопытный глаз сопровождал, наверное, персидского всадника и старшего жреца, когда они двигались сквозь толпу в сторону храма Мардука, и необъяснимое исчезновение гонца могло принести немало бед для всех священнослужителей Вавилона...