История России XX век. Эпоха сталинизма (1923–1953). Том II

Польша содрогнулась от такого коварства, а союзники вновь смотрели на сталинский режим как на аморальное и циничное чудовище.

Воинов Армии Крайовой объявили врагами народа. Их отлавливали вплоть до 1950 г. и убивали. Об их подвиге в освобождении Варшавы и в борьбе за свободную Польшу было запрещено писать и говорить и в СССР и в самой коммунизированной Польше. В 60-ю годовщину Варшавского восстания, в 2004 г., госсекретарь США Колин Пауэлл принес извинения за сговор Рузвельта со Сталиным в Тегеране и публично пообещал, что «Америка никогда больше Польшу не предаст».

Варшавское восстание 1944 в документах из архивов спецслужб. Варшава; М., 2007.

Б.С. Макарчук. Государственно-территориальный статус западно-украинских земель в период Второй мировой войны. М.: Фонд «Историческая память», 2010.

4.2.29. Политика Сталина в отношении Восточной Европы. «Народная демократия»

Во время войны Сталин интенсивно работал и над развитием новой тактики мирового коммунистического движения. Он пытался обмануть либеральный Запад, заставив правителей демократических государств поверить, что компартии европейских стран – за исключением, понятно, ВКП(б), отказались от борьбы за социализм, заменив эту цель некоей идей построения гуманного общества «народной демократии». По его директивам, европейские коммунисты в начале 40-х гг. выдвинули крайне либеральные лозунги, обещая в случае своего прихода к власти после войны гарантировать права частных собственников, стимулировать национальное предпринимательство и проводить политику протекционизма, т. е. привлекать иностранных инвесторов под строгим государственным контролем. Они заговорили о необходимости развития многопартийной системы, организации коалиционного правительства и осуществлении демократических свобод.

Новая сталинская политика, несомненно, должна была облегчить коммунистам захват власти в их странах после разгрома нацизма. Ведь в качестве национальных «демократических» партий коммунистические организации имели значительно больше шансов установить гегемонию над относительно широкой коалицией антигитлеровских сил. Сталин же только выиграл бы от победы своих сателлитов.

Первые контуры этой тактики были очерчены Сталиным еще во время работы VII конгресса Коминтерна (июль – август 1935 г.). Именно тогда, как мы помним, кремлевский вождь начал ощущать реальную опасность для СССР со стороны нацистской Германии. И именно по этой причине стал менять коммунистический курс, рассчитывая привлечь на свою сторону союзников из числа демократических стран. Дружба с Гитлером в начале Второй мировой войны на два года отодвинули реализацию этого плана, однако даже в то время Сталин не переставал проигрывать в уме его варианты. Понятно, конечно, что в своих кабинетных расчетах он никоим образом не пересматривал стратегические цели коммунистического движения, направленные на установление мирового господства. Он лишь маневрировал и, желая «надуть капиталистов», в конце концов даже распустил Коминтерн. Сделал он это уже после коренного перелома в войне с нацизмом, в мае 1943 г., однако идея роспуска штаба мировой революции впервые пришла к нему вскоре после вторжения Красной армии в страны Балтии, т. е. где-то в 1940 г. Вот что сам Сталин заявлял позже по этому поводу: «Положение с Коминтерном становилось все более ненормальным. Мы с Вячеславом Михайловичем [Молотовым] тут головы ломаем, а Коминтерн проталкивает свое – и все больше недоразумений».

Именно обман лежал в основе сталинской «народной демократии», и в своих частных беседах с «товарищами по оружию» большевицкий лидер не скрывал этого. По словам югославского коммуниста Милована Джиласа, «сущность его мыслей состояла… в том, что не надо «пугать» англичан». Под этим он подразумевал, что следует избегать всего, что может вызвать у Запада тревогу по поводу того, что в разных странах после войны к власти придут коммунисты. «Зачем вам красные пятиконечные звезды на шапках? Не форма важна, а результаты, а вы – красные звезды! Ей-богу, звезды не нужны!» – сердился Сталин в разговоре с югославами. «А не сумели бы мы как-нибудь надуть англичан, – размышлял он, – чтобы они признали Тито [главу Коммунистической партии Югославии] – единственным, кто фактически борется против немцев?». Точно так же он мыслил и в отношении других стран Европы.

Сталинская политика имела и еще одно обоснование. Стремясь к коммунизации европейского континента, Сталин в то же время не мог не быть весьма осторожен, думая о последствиях такого события. Будучи русским национал-коммунистом, он должен был опасаться возникновения новых мощных центров коммунистической власти. Титовская Югославия или любая другая коммунистическая страна Европы могла создать угрозу его гегемонии в коммунистическом мире, если бы местная компартия, захватив власть, сразу реализовала советскую модель ускоренной экономической модернизации диктаторскими методами. Ограничивая амбиции зарубежных коммунистов «демократическими» задачами революции, Сталин тем самым привязывал их к себе, а их тактический курс подчинял собственной политической линии.

М. Джилас. Разговоры со Сталиным. Франкфурт-на-Майне, 1970.

4.2.30. Балканские страны в 1941–1945 гг. Красное и белое подполье

В апреле 1941 г. нацисты расчленили Королевство Югославию. Хорватия и Словения стали независимыми, Сербию оккупировали немцы, остальную территорию поделили Германия, Италия, Болгария и Венгрия. В бывшей Югославии вспыхнула кровавая гражданская война, в которой население и противоборствующие стороны несли бóльшие потери, чем в борьбе с оккупантами. В Загребе вождем (поглавником) Независимого государства Хорватия (НГХ) стал А. Павелич, развязавший кровавые этнические чистки. В 1941–1945 гг. в НГХ и пограничных районах усташи – личная гвардия поглавника – методично истребляли сербов, цыган и евреев; в концлагере Ясеновац погибли более 700 тыс. человек. НГХ в 1941 г. отправила войска на Восточный фронт и объявила войну союзникам. Павелич сохранял верность рейху вплоть до мая 1945 г., сбежав затем на Запад.

В Сербии летом 1941 г. в районе Равной горы офицеры под руководством Драже Михайловича создали отряды четников (чета – отряд, рота; Королевская армия на родине) и заявили о верности легитимному правительству короля Петра II в изгнании. Армия четников к 1944 г. насчитывала сто тысяч бойцов и состояла из 75 армейских корпусов, разделенных на 400 бригад.

В Боснии коммунисты во главе с Генеральным секретарем Компартии Югославии Иосипом Броз Тито сформировали несколько позже собственные силы. Москва поддерживала маршала Тито, Лондон и Вашингтон – генерала Михайловича. В оккупированном Белграде 29 августа 1941 г. генерал М. Недич возглавил правительство национального спасения Сербии. Он рассчитывал сохранить хотя бы остаток сербского государства, чтобы защитить на его территории гражданское население от усташского и нацистского террора. Недича поддержал популярный у части студенческой молодежи югославянский политик Д. Летич (Льотич) – убежденный фашист, считавший немецкую оккупацию меньшим и временным злом по сравнению с коммунистами. Члены организации Летича («Збор») вступали в Сербский добровольческий корпус (СДК) генерала К. Мушицкого для борьбы с Тито. В коммунистах более опасных врагов видел и бригадный генерал Л. Рупник, возглавивший администрацию в Любляне (Словения) и командовавший словенской домобраной (ополчением).

Противники с переменной активностью воевали друг с другом и все вместе – против Тито. Немцы назначили крупную награду и за Михайловича, и за Тито. Воевали против партизан и русские соединения, сформированные нацистами: с осени 1941 г. – Белый Русский Корпус, а с осени 1943 г. – и 1-я казачья дивизия (затем XV кавалерийский корпус) генерал-лейтенанта Х. фон Паннвица. Казаки неоднократно спасали сербов от террора усташей и безжалостно расправлялись с титовцами в Хорватии и Боснии. Жестокость врагов была обоюдной. Четники спасли около 500 сбитых летчиков союзников. Однако к 1944 г. британцы отказались от Михайловича в пользу более многочисленной армии Тито, а в конце 1944 г. помощь четникам прекратили и американцы.