Сталин. Ледяной трон

Характернейший пример образа мыслей, мотивов и побуждений – подробные, обстоятельные мемуары Евгении Гинзбург, прогремевший некогда «Крутой маршрут». Там все это описано подробно, с той простотой, что хуже воровства. Евгения ничуть не сомневается, что действия Политбюро и НКВД правильны. Она просто-напросто рвется доказать, что сама абсолютно невиновна (не понимая, что попала в «процент»). И если бы ее тогда выпустили, она участвовала бы в Большом Терроре со всем пылом и усердием – совершенно искренне, заметьте, без малейшей примеси шкурных мотивов! Некоторых, кстати, выпускали. И они потом включались в процесс. Опять-таки совершенно искренне веря, что в их случае партии достало мудрости разобраться, а вот остальные – закоренелые враги. Таков уж был менталитет этой публики, и ничего тут не попишешь…

Это была не молчаливая покорность не рассуждающей массы исходящим с самого верха людоедским директивам, а чуть ли не всеобщее соучастие. По разным оценкам, от шестидесяти до семидесяти процентов военных были арестованы в результате доносов и сигналов, исходивших из их же собственной среды. Как и в случае с партийцами, армия была драконом, поражающим собственный хвост…

В научном мире – то же самое. Шафаревич вспоминает, что одного из создателей советской математической школы Лузина травили политическими обвинениями не безграмотные следователи и бдительные институтские вахтеры, а «самые блестящие советские математики». Ученым кротость духа мало свойственна, по совести-то говоря. Тот еще народец. Чуточку отвлекшись от темы, можно вспомнить, что милейший и гуманнейший академик Сахаров еще в начале шестидесятых заявился к контр-адмиралу Фомину, ответственному за ядерные боеприпасы советского ВМФ, с гениальной, по его мнению, идеей: создать водородную бомбу в 100 мегатонн, заделать ее в торпеду и ка-ак шарахнуть по Соединенным Штатам! Академик захлебывался от восторга:

– Все восточное побережье США сразу исчезнет с лица земли со всеми своими городами и миллионами жителей!

И отвисла, по воспоминаниям свидетелей, челюсть у контр-адмирала, и молчал он долго, ошарашенно, а потом заорал:

– Да вы, ученые, совсем озверели! Мы, моряки, привыкли бороться с врагом в открытом бою, а не уничтожать мирное население!

Сам Сахаров вспоминал: «Я устыдился и ни с кем более не обсуждал своего проекта…»

Дело не в личности Сахарова, а в общем настрое мыслей ученых. Западные высоколобые творцы атомной бомбы тоже, помнится, видели в трагедии Хиросимы лишь «великолепную физику».

Короче говоря, партийцы, военные, ученые, писатели и все прочие, вплоть до знатных кролиководов и комсомольцев, с упоением жрали друг друга. Кто искренне верил, что обязан истребить врагов, кто сводил счеты…

Вот только не надо мне чирикать про исконно российский менталитет и нашу звериную натуру, воспитанную вековой отсталостью!

В любой западной стране, цивилизованной, законопослушной, гуманной и сытой существует в той же науке борьба кланов и авторитетов. Правда, проходит она без особых последствий для участников, поскольку дискуссии чисто теоретические и приносят проигравшей стороне лишь моральный ущерб.

А вот теперь проведем умозрительный эксперимент. Пусть отныне мистер Титькинс, уважаемый профессор Кембриджа, твердо знает: если он настрочит в Скотланд-Ярд донос на своего вечного врага и оппонента, профессора Оксфорда мистера Попкинса, что Попкинс питает антибританские настроения, с ирландскими экстремистами связан, а под кроватью припас топор, которым вполне может стукнуть по голове королеву во время ее грядущего визита… Если Титькинс твердо знает, что в результате этого доноса вражина Попкинс непременно будет заарестован…

Настучит или нет? Думаете, нет?

Безусловно, кто-то воздержался бы от этакой гнуси. А кто-то и нет…

У нас перед глазами блестящий пример: Третий Рейх. Благонравные интеллектуалы и интеллигенты взапуски друг на друга стучали в гестапо, и политические обвинения шили бестрепетно, и высоко несли знамя «арийской физики», противопоставленной «физике жидовской»…

А если кому-то пример Германии покажется не вполне корректным, давайте вспомним о Соединенных Штатах Америки и незабвенном сенаторе Маккарти с его «комиссиями по расследованию антиамериканской деятельности». Эх, как развернулись тогда иные отдельно взятые мастера культуры! И доносы друг на друга строчили, подписанные и анонимные, и заседали в означенных комиссиях, прорабатывая «ненадежных» и «сомнительных» коллег по ремеслу в добротном стиле сталинских «троек»… Великий комик Чарли Чаплин, кстати, вынужден был бежать из Америки после того, как за него подобная комиссия принялась всерьез: красный мол, агитатор, да еще и педофил!

В США не расстреливали, правда. Но иные «враги народа» все же оказались в тюрьме, а многим сломали жизнь, выбросили из профессии, в нищету окунули, до самоубийства довели… И никакого Сталина поблизости! Старейшая демократия благоухает!

А теперь – о статистике. До сих пор встречаются утверждения об «обезглавленной» армии, прямо-таки обезлюдевшей. Фантастические, дикие, ни с чем не сообразные цифры оглоушивают по мозгам впечатлительного читателя…

Увы, увы… Статистика, несмотря на многочисленные анекдоты, все же наука точная. В 1937 г., при численности офицерского корпуса 144 300 человек, были репрессированы и числились исключенными из состава армии 11 034 человека – около восьми процентов! В 1938 г. из 179 000 командиров и генералов репрессированы и не восстановлены в правах 6742 человека – три с небольшим процента! А ведь надо учитывать еще, что «репрессалии» частенько не касались политики: иные товарищи командиры были из армии вышвырнуты за растраты, пьянство, те или иные упущения по cлужбе. Вы что, всерьез полагаете, что при Сталине интенданты не хапали казенного имущества, а бравые вояки не палили по пьянке из личного оружия где-нибудь на танцульках? Девочек не насиловали? Морды «шпакам» не били? Ого! В старых архивах такие художества помянуты, каких ни в одной армии мира не спустят…

И еще. Маленький нюанс. РККА по сравнению с европейскими армиями была перегружена офицерским составом. Примерно девять процентов от общей численности. В Германии, кстати, – всего четыре процента, во Франции – четыре с половиной, в Британии – шесть. Так что в некоторых случаях шло примитивнейшее сокращение раздутых штатов.

А ведь существовали еще «тройки» по чисто уголовным делам! Которые без суда и следствия, по оперативным материалам, рассматривали примерно треть всех уголовных дел. Гребли рецидивистов и «лиц, связанных с преступной средой» (скупщиков краденого, держателей притонов и тому подобный элемент). И, знаете ли, система эта нанесла изрядный удар организованной преступности и порядок навела…

Ну, а для тех, кто полагает, будто 1937 год являл собою сплошное беззаконие – несколько примечательных фактов…

Московский городской суд. Некую Матрену Кулькову соседи обвинили в контрреволюционной агитации, написали, куда следует. Однако судья Рожнов быстро установил, что главная «свидетельница» хотела таким незамысловатым образом захапать Матренину комнатушку. И оправдал Матрену вчистую.

Тот же суд, парой месяцев спустя. Судья Иванов оправдывает неких Синева и Молоткова, которых следствие пыталось подвести под 58-ю за то, что не подписались на заем.

А вот уже – тридцать девятый. Инженер Стрельцов, повздорив с руководителями своего ведомства, накатал заяву в Прокуратуpy CCCP, обвинил аж тринадцать своих начальников во вредительстве, требовал срочно осудить, как врагов народа. И что же, примчались за ними набитые костоломами «воронки»?

Ага! «Воронок» прикатил за самим Стрельцовым. И вкатили болезному два года за ложные доносы. Кому-нибудь его жалко? И ведь нельзя исключать, что после XX съезда означенный инженер не шлялся по реабилитационным комиссиям и не объявлял себя безвинной жертвой бериевщины…

Самые любопытные метаморфозы происходили в те времена даже с заключенными. Кинорежиссер Георгий Данелия вспоминает про своего дядю Сандро: судили этого дядю и отправили на Беломорканал – вот только после отбытия срока не только орденом наградили, а забрали к себе уже в другом качестве, и долго потом дядя Сандро трудился в системе ГУЛАГа, до начальника лагеря дорос… Интересно, дядя Сандро – палач или жертва? С маху можно ответить?