Начало опричнины

    Так называемое боярское правление основательно поколебало результаты государственной централизации, достигнутые в период непрерывного и блестящего правления великих князей Ивана III Васильевича и его сына Василия III.

    Великий князь Василий III незадолго до кончины вверил свою семью и управление страной попечению Боярской думы [280]. Боярские смуты и ожесточенная борьба за власть между различными олигархическими группировками, происшедшие после смерти Василия III, обнаружили слабость неокрепшей монархии и полную зависимость ее от боярства. Приход к власти кн. И. Ф. Овчины-Оболенского, фаворита великой княгини Елены Глинской, вызвал немедленный раскол внутри правящей боярской группировки. Противниками правителя выступили влиятельные удельные князья и старомосковские бояре. Летом 1534 г. боярин князь С. Ф. Бельский и окольничий И. В. Ляцкий-Захарьин бежали в Литву, а ближний боярин М. Ю. Захарьин, бояре князья Д. Ф. и И. Ф. Бельские, И. М. Воротынский с тремя сыновьями, М. Л. Глинский и Б. Трубецкой подверглись аресту [281]. Дядя великой княгини Елены М. Л. Глинский и удельный князь И. М. Воротынский были уморены в темнице, удельный князь И. Ф. Бельский длительное время содержался в тюрьме [282]. Спустя четыре года, в 1537 г., правительство жестоко расправилось с удельным князем Андреем Старицким, поднявшим вооруженный мятеж против Елены Глинской [283].

    После смерти великой княгини Елены и казни князя Овчины бразды правления захватила суздальская знать — князья Шуйские. Происками Шуйских старый митрополит был низложен, удельный князь И. Ф. Бельский и ближний боярин М. В. Тучков-Морозов сосланы в ссылку, думный дьяк Ф. Мишурин и некоторые другие лица казнены [284]. Успех князей Шуйских объясняется тем, что репрессии 1533—1537 гг. заметно ослабили позиции старомосковской и удельной знати в Боярской думе. Правительство Шуйских опиралось на высшую титулованную знать, сила и влияние которой основывались на их многочисленности, крупных земельных богатствах и древних традициях.

    Шуйские ограбили казну, захватили подворье удельных князей Старицких в Москве, прибрали к рукам некоторые удельно-княжеские земли. Но при всем их могуществе Шуйские не могли удержать власть на протяжении длительного времени. В июле 1540 г. был освобожден из заточения князь И. Ф. Бельский, в декабре — князь В. А. Старицкий. В следующем году руководство ратными делами перешло к князю Д. Ф. Бельскому, а боярин князь И. В. Шуйский был отослан из Москвы во Владимир.

    В январе 1542 г. князья Шуйские предприняли последнюю отчаянную попытку удержать власть. Они подняли мятеж, арестовали князя И. Ф. Бельского и сослали его на Белоозеро, где тот был убит. Но мятеж ускорил падение Шуйских. В 1543 г. власти предали казни боярина князя А. И. Шуйского и отправили в ссылку князя Ф. Скопина-Шуйского и князя Ю. Темкина-Ростовского. В 1545 г. кратковременной опале подверглись бояре князья П. И. Шуйский и А. Б. Горбатый-Шуйский.

    После падения Шуйских на политическую авансцену выдвинулись бояре Воронцовы и Кубенские, а затем князья Глинские. Родня Ивана IV по материнской линии Глинские пытались упрочить великокняжескую власть. В январе 1547 г. Иван IV принял царский титул. Вскоре после того царь Иван женился на боярышне Анастасии Захарьиной. Свадьбе предшествовали длительные интриги в Боярской думе [285]. Каждая из соперничавших боярских группировок пыталась извлечь политические выгоды из брака царя. Избрание Захарьиной явилось крупнейшим успехом удельной и старомосковской знати и одновременно поражением для титулованной суздальской знати. Судя по разряду царской свадьбы, Захарьину поддержали удельные князья Бельские и Старицкие и старомосковские бояре Челяднины, Морозовы, Шереметевы, Нагие [286]. Временщики Глинские поддержали избрание Романовой, видимо, по той причине, что не видели в Захарьиных опасных для себя соперников.

    В период своего кратковременного правления Глинские получили из казны обширные земли на правах удельных князей. Глава правительства князь М. В. Глинский присвоил себе титул конюшего боярина, который носили обычно представители старомосковской знати [287]. В результате Глинские вскоре же восстановили против себя самые различные группировки Боярской думы от старомосковской знати (И. П. Федоров-Челяднин, Г. Ю. Захарьин, Ф. Нагой) до суздальских князей (Ф. Скопин-Шуйский) [288]. Но правительство Глинских было свергнуто не в результате боярских интриг, а вследствие массового народного восстания в Москве в июне 1547 г. Летом этого года сильные пожары уничтожили большую часть столицы [289]. Бедствие дало выход давно зревшему в народе недовольству [290]. На пятый день после «великого пожара», 26 июня 1547 г. многочисленная толпа народа ворвалась в Кремль и потребовала от бояр выдачи им на расправу ненавистных правителей [291]. Горожане выволокли дядю царя князя Ю. В. Глинского из Успенского собора и забили его камнями на площади. Труп боярина был брошен на торжище «перед того кол, идеже казнят» [292]. Вооруженная свита Глинских, их слуги были перебиты «бесчисленно», дворы разграблены. Заодно с людьми Глинского избиению подверглись многие дворяне, находившиеся в то время в Москве [293].

    29 июня множество москвичей, черных посадских людей «с щиты и з сулицы, якоже к боеви обычай имяху», двинулись в Воробьеве, куда царь с семьей переехал после пожара. Восставшие требовали выдать им на расправу бабку царя Анну Глинскую и конюшего боярина М. В. Глинского, которые, как они полагали, скрывались в царском дворце. Боярам с трудом удалось убедить народ, что Глинских в Воробьеве нет. Едва толпа покинула Воробьево, как правительство вызвало дворянское ополчение с Оки и с его помощью быстро подавило восстание в столице. После недолгого сыска вожаки движения были преданы казни, другие участники восстания «разбегошася по иным градом» [294].

    Народное восстание в Москве представляло тем большую опасность в глазах господствующих классов, что одновременно с выступлением жителей столицы произошли крупные волнения в провинции. Наиболее тревожная ситуация сложилась в Новгородско-Псковской земле. Незадолго до «великого» московского пожара жители Пскова, доведенные до крайности произволом царского наместника боярина И. И. Турунтая-Пронского, послали многочисленную депутацию в Москву с жалобой [295]. Царь и его родня (Глинские?), отдыхавшие в то время в дворцовом селе Островском, были страшно раздосадованы [296]. Царь велел арестовать всех челобитчиков, а затем «безчествовал» их и пытал. Псковичей обварили кипящим вином, затем царь свечою зажигал им волосы и палил бороды, под конец их раздели донага и уложили на землю. Несчастных спас лишь внезапный отъезд царя в Москву [297].

    Рассказы вернувшихся в Псков челобитчиков могли лишь усилить народное возмущение. Ненавистный воевода князь Пронский не осмелился оставаться в городе. Он бежал из Пскова и укрылся в Ржеве, откуда позже пытался уйти за рубеж в Литву [298].