Взгляды (Воспоминания и взгляды - 2)

"Что такое саботаж, объявленный наиболее образованными представителями старой культуры? Саботаж показал нагляднее, чем любой агитатор, чем все наши речи и тысячи брошюр, что эти люди считают знания своей монополией, превращая их в орудие своего господства над так называемыми "низами". Они воспользовались своим образованием, чтобы сорвать дело социалистического строительства, открыто выступали против трудящихся масс". (Ленин, "Речь на 1-м Всероссийском съезде по просвещению", 28-VIII-1918 г., том 37, стр. 77).

Но старая русская интеллигенция, как мы показали выше, сама вышла из "низов" и не была по своему социальному происхождению буржуазной. И, наверное, где-то был прав Н. Бердяев, ссылаясь на факт столкновения интеллигенции с большевизмом как на "историческую аберрацию".

Наиболее драматически это противоречие между большевистской властью и интеллигенцией проявилось в письмах профессора Воронежского сельскохозяйственного института М.Дукельского и М.Горького к Ленину и ответа последнего на эти письма. Дукельский писал Ленину (приводим выдержки):

"Прочитал в "Известиях" ваш доклад о специалистах и не могу подавить в себе крика возмущения. Неужели вы не понимаете, что ни один честный специалист не может, если в нем сохранилась хоть капля уважения к самому себе, пойти работать ради того животного благополучия, которое вы собираетесь ему обеспечить. Неужели вы так замкнулись в своем кремлевском одиночестве, что не видите окружающей вас жизни, не заметили, сколько среди русских специалистов имеется правда не правительственных коммунистов, но настоящих тружеников, добывших свои специальные познания ценою крайнего напряжения сил, не из рук капиталистов и не для целей капитала, а путем упорной борьбы с убийственными условиями студенческой и академической жизни прежнего строя...

Постоянные вздорные доносы и обвинения, безрезультатные, но в высшей степени унизительные обыски, угрозы расстрела, реквизиции и конфискации... Вот обстановка, в которой пришлось работать до самого последнего времени многим специалистам высшей школы. И все же эти "мелкие буржуи" не оставили своих постов и свято исполняли взятое на себя моральное обязательство: сохранить ценою каких угодно жертв культуру и знания тем, кто их унижал и оскорблял по наущению руководителей. Они понимали, что нельзя смешивать свое личное несчастье и горе с вопросом о строительстве новой, лучшей жизни, и это помогло и помогает им терпеть и работать.

...Если вы хотите "использовать" специалистов, то не покупайте их, а научитесь уважать их, как людей, а не как нужный вам до поры до времени живой и мертвый инвентарь. Вы не купите ни одного человека той ценой, о которой вы мечтаете.

Но верьте, из среды этих людей, которых вы огульно окрестили буржуями, контрреволюционерами, саботажниками и т.п. только потому, что они подход к будущему социалистического и коммунистического строя мыслят себе иначе, чем вы и ваши ученики..." (Ленин, ПСС, том 38, стр. 218-219).

Нужно отличать старую интеллигенцию из гражданских лиц, которые в основном вышли из трудящихся классов, и старую интеллигенцию из числа военных специалистов, которые в основном были выходцами из привилегированных классов.

Если по отношению к использованию военных специалистов ленинская политика "купли" еще могла быть оправданной, то по отношению к гражданской интеллигенции она была несправедливой.

"Письмо злое и кажется искренним, - писал Ленин в ответе на открытое письмо Дукельского, помещенное в газете "Правда" от 28-го марта 1919 года, но хочется на него ответить... У автора выходит, что мы, коммунисты оттолкнули специалистов, "окрестив" их всякими худыми словами".

Бесспорно, так и было. Частое употребление Лениным и другими ведущими деятелями революции таких слов как "буржуазная" или "мелкобуржуазная" интеллигенция по отношению к такой тонкой и чувствительной части народа не могло создать доброжелательного контакта между властью и интеллигенцией.

Создается такое впечатление, что Бердяев был прав, когда писал что "в новом коммунистическом типе мотивы силы и власти вытеснили старые мотивы правдолюбия и сострадательности".

"Рабочие и крестьяне, - писал дальше Ленин, - создали советскую власть, свергнув буржуазию и буржуазный парламентаризм. Теперь трудно не видеть, что это было не авантюрой и не "сумасбродством" большевиков, а началом всемирной смены двух всемирно-исторических эпох: эпохи буржуазии и эпохи социализма. Если год с лишним тому назад этого не хотело (частью не могло) видеть большинство интеллигентов, то виновны ли мы в этом? Саботаж был начат интеллигенцией и чиновничеством, которые в массе буржуазны и мелкобуржуазны. Эти выражения содержат классовую характеристику, историческую оценку, которая может быть верна или неверна, но принимать которую за поносящее слово или ругань никак нельзя..."

Такая характеристика была не к месту и не ко времени. Обращенная к пролетариату и к крестьянству, она вызывала в них ненависть к интеллигенции. Обращенная к интеллигенции, она вызывала только обиду и оскорбление. То и другое вело к отрицательным последствиям.

Все эти исторические и политические оценки нужно было оставить для историков, а в процессе текущей политики новая власть должна была искать контактов, а не ссоры с таким важнейшим по сути дела, трудовым, преданным революции слоем населения, как старая русская интеллигенция.

"Озлобление рабочих и крестьян, - писал дальше Ленин, - за саботаж интеллигенции неизбежно, и "винить" если можно кого, то только буржуазию и ее вольных и невольных пособников".

Сегодня такой узкий и, я сказал бы, плоский ответ не звучит, или звучит фальшиво, тогда же в обстановке крайнего обострения классовых отношений он звучал как призыв к ненависти, а не к примирению.

"Если бы мы "натравливали" на интеллигенцию, - писал дальше Ленин, нас следовало бы за это повесить. Но мы не только не натравливали народ на нее, а проповедовали от имени партии и от имени власти необходимость предоставления лучших условий работы. Я это делал с апреля 1918 года". (Ленин, том 38, стр. 220).