Знаменитые шпионы XX века

Во Франкфурте я стал членом городского партийного руководства и отвечал, как и раньше, за учебную работу, а кроме того, был консультантом коммунистической печати. Вскоре после этого компартия в Германии была объявлена вне закона. Благодаря тому, что мое имя не было хорошо известно властям во Франкфурте, я имел возможность с большой пользой трудиться для партии. Я вел секретное делопроизводство и регистрацию членов партии, а также обеспечивал тайную связь между ЦК в Берлине и организацией во Франкфурте. Партийные средства и пропагандистские материалы посылались на мой адрес. Крупные посылки я скрывал в учебных аудиториях в ящиках для угля или прятал в моем кабинете и библиотеке социологического факультета университета. Кроме меня там же работали два-три члена партии, поэтому не было нужды бояться разоблачения. Таким образом, мы сохраняли деньги и материалы, поэтому в случае необходимости в них руководящих органов их можно было быстро изъять и использовать. Несмотря на то, что компартия была

запрещена, благодаря такой системе во Франкфурте деятельность партии ничуть не сократилась. Когда в Саксонии в результате вооруженного восстания была установлена рабочая республика, я по решению партии постоянно поддерживал с ней тайную связь . Выполняя специальные задания, я часто посещал Саксонию и доставлял важные указания и распоряжения по политическим и организационным вопросам, которые партия направляла через нас во Франкфурт.

Когда в 1924 года состоялся съезд компартии во Франкфурте-на-Майне, для участия в нем в качестве представителей Коминтерна нелегально прибыли советские коммунисты. По решению руководства мне было поручено осуществлять их личную охрану. Во время съезда я обеспечивал безопасность этих важных делегатов, занимался их размещением и делал все, чтобы они могли спокойно заниматься делами. В это время Германская коммунистическая партия столкнулась с серьезными политическими трудностями, почему Коминтерн и послал к нам четырех человек— Пятницкого, Мануильского, Куусинена и Лозовского. Я был одним из делегатов съезда, а кроме того, выполняя это нелегкое поручение, старался полностью удовлетворить нужды закрепленных за нами делегатов. Нечего и говорить, что у меня с представителями Коминтерна установились очень тесные отношения, и день ото дня они становились все более дружественными. При закрытии съезда они предложили мне приехать в этом году в Москву и поработать в штаб-квартире Коминтерна, но я не смог тогда выехать в Москву, так как сразу после Франкфуртского съезда я должен был участвовать в целом ряде совещаний по проблемам организационной и информационной работы. Однако предложения представителей Коминтерна о моей работе в разведотделе Коминтерна были одобрены руководством партии в Берлине, и в конце 192 4 года я отбыл в Москву, а в январе 1925 года приступил к работе. В то же время Пятницкий перевел меня из Германской в Советскую коммунистическую партию.

Перед тем как закончить записки, я должен рассказать о моей встрече в 1923 года с делегацией Московского научно-исследовательского института Маркса — Энгельса, возглавлявшейся известным ученым Рязановым. В ходе поездки по Германии делегация собирала материалы для института. Кто-то попросил меня собрать информацию о политическом литературном наследстве Адольфа Зорге, который работал секретарем I Интернационала, созданного Марксом. Рязанов пригласил меня в этот институт в Москву, но руководители Германской коммунистической партии тогда не отпустили меня.

В заключение я должен добавить, что моя карьера в качестве литератора не ограничивалась только статьями для коммунистических газет и журналов. В 1922 году я написал памфлет под названием «Концентрация капитала и Роза Люксембург», в котором критиковал ее теорию. Я выполнил это теоретическое исследование, но мои методы обращения с трудныши вопросами были слишком грубыши и незрелыши. Этот памфлет был полностью сожжен нацистами, и сейчас я рад, что не осталось ни одного его экземпляра. Во время пребывания в Москве я опубликовал «Экономические последствия Версальского мирного договора» и, кроме того, в 1927 году — «Германский империализм». Думаю, что это достаточно зрелые сочинения. Оба они широко читались в Германии и быши переведены также на русский язык

В 1924—1925 годах в связи с моим переездом в Москву и одновременным переходом в Советскую коммунистическую партию моя деятельность для Германской коммунистической партии закончилась. Таким образом, моя связь с Германской коммунистической партией ограничивается периодом с 1918 по 1924 год.