Трагедия 22 июня: блицкриг или измена?

И ни Жуков, ни Тимошенко никак не встревожились по поводу даже не столько хамского, сколько откровенно преступного неисполнения командующим ЗапОВО сталь архиважной директивы! Ведь и пальцем не пошевелили, чтобы привести в чувство не просто какого-то там генерала Павлова, а командующего одним из наиважнейших в западной части СССР округов! Того самого округа, напротив которого, т. е. на направлении Брест — Минск — Смоленск — Москва, развернулась к нападению самая мощная группировка вермахта. Но ни Жуков, ни Тимошенко никак не проконтролировали исполнение сверхнаиважнейшей директивы в самом важном округе.

А ведь разведка Лубянки в первых числах июня передала мало чем отличавшийся, если исходить из развединформации того периода, от реально действовавшего в вермахте картографический сценарий прототипа плана «Барбаросса» и даже письменно предупредила, что гитлерюги планируют захватить Минск аж на 5-йдень агрессии (не говоря уж о других данных).

Как отмечалось еще в первой главе, представитель Лубянки услышал в ответ иронически-скептическое хмыкание! А сообщение Зорге об ударе левым крылом — так и вовсе утаили от Сталина.

Но едва лишь это «сверхнелепейшее» игнорирование НКО (Тимошенко) и Генштабом (Жуковым) особого стратегического значения Белорусского направления в системе первоочередных мер по защите Отечества превратилось в факт фантастической катастрофы Западного фронта, как тут же, прямо с середины дня 22 июня, самым бесстыжим образом заговоривший о какой-то внезапности дуэт Тимошенко — Жуков ничтоже сумняшеся быстренько доставил на плаху голову Павлова, причем именно руками Жукова.

Так почему же Белорусскому направлению было уделено так мало внимания? Почему даже оборонительного характера директивы Центра так откровенно игнорировались в округах, а НКО и ГШ не контролировали их исполнение даже в последние перед войной дни?

Парадоксально, но ведь явно же потому, что намерение вдарить по внезапному блицкригу немедленным встречно-лобовым контрблицкригом, причем именно на Юго-Западном направлении, почему-то стало проявляться еще до утверждения «Соображений…» от 18 сентября 1940 г.

Судя по имеющимся данным, первым за вермахт главный его удар на Юго-Западное направление стал переносить именно Тимошенко. При докладе Тимошенко еще только проекта «Соображений…» от 18 сентября 1940 г. он изволил выразить недовольство тем, что в документе главенствующее (по политическим соображениям) значение было придано группировке вермахта севернее Варшавы, а также в Восточной Пруссии, и стал настаивать на том, чтобы был разработан вариант, по которому основные силы гитлерюг развернулись бы южнее Варшавы» [651].

Что послужило первоначальным импульсом для такого «пожелания» наркома, понять весьма трудно, потому как во всех последних предвоенных планах и проектах планов РККА содержится прямая оговорка: «документальными данными об оперативных планах вероятных противников как по Западу, так и по Востоку Генеральный штаб Красной Армии не располагает» [652].

В то же время, руководствуясь прежде всего политическими соображениями, тогдашний начальник Генерального штаба Б. М. Шапошников уже дважды настаивал на особой предпочтительности северного варианта развертывания главных сил вермахта (т. е. на Прибалтику и Белоруссию), что подтвердилось и трагедией 22 июня 1941 г., и впоследствии трофейными документами, а также исследованиями историков, в т. ч. германских.

Образно говоря, прогнозируя подобный сценарий событий, Шапошников, по сути дела, точно воспроизвел старинный замысел П. Гинденбурга, о чем говорилось в предыдущей главе.

И когда ГРУ осенью 1940 г. стало фиксировать тщательно маскируемые переброски гитлеровских войск в Восточную Пруссию и Польшу, то это и означало, что прогноз Шапошникова начал сбываться. Оно и понятно почему: Гитлер еще 31 июля 1940 г. определил первые два (фактически же три) направления удара — на Прибалтику и Белоруссию (а также на Украину), а к середине сентября появился и северный вариант главного удара, изложенный в известном «этюде Лоссберга», затем, 26 ноября, практически с дословной аргументацией, что и в предыдущем случае, появился проект Генштаба вермахта, излагавший также северный вариант главного удара.

Конечно, едва ли все это было известно нашим военным в полном объеме, однако же «Соображения…»-то от 18 сентября 1940 г. были утверждены именно в том виде, в каком их представил Шапошников и в каком они были опубликованы в 1992 г., т. е. с развертыванием главных сил вермахта к северу от устья р. Сан. В соответствии с этим округам и были поставлены задачи по обороне и прикрытию.

В части же, касающейся будущего контрнаступления по плану Шапошникова, т. е. после сдерживания и отражения первого удара, но, главное, по сосредоточении основных сил РККА, единственно принципиальным новшеством при утверждении «Соображений…» от 18 сентября 1940 г. явилось объективное для организации такого контрнаступления решение об увеличении численности войск КОВО (с началом военных действий — Юго-Западный фронт) на 31,25% по дивизиям, на 300% по танковым бригадам и на 59% по авиаполкам [653].

Многие из этого делают вывод, что-де так произошла переакцентировка по ожидаемым направлениям главного удара вермахта или якобы было принято решение о направлении нашего главного удара для внезапного наступления [654].

Ни то, ни другое! Это решение в пользу схемы контрнаступления по плаву Шапошникова, а вот что из этого сделали Жуков и Тимошенко — другой вопрос, ибо естественное решение они незаконно трансформировали в направление главного удара незаконно же замышлявшегося ими немедленного встречно-лобового контрблицкрига! Разница есть, к тому же принципиальная!

Но вот что любопытно, особенно в свете утверждений Жукова и Мерецкова о том, что-де Сталин «назначил» Южное направление главным для вермахта.

В начале сентября 1940 г. в КОВО, а в это время командующим там был Жуков, прошли учения 6-й армии округа по сценарию (немедленного) превентивного встречно-лобового контрблицкрига на Юго-Западном направлении да еще и с Львовского выступа [655].

Сценарий этой игры заключался в следующем: упреждающие наши войска в развертывании «западные» планируют нападение на «восточных» с утра 12 сентября 1940 г. Введя план прикрытия, «восточные» с 10 сентября осуществляют сосредоточение и развертывание, занятие исходного положения, с 13 сентября ведут разведку полосы прикрытие противника путем наблюдения с линии границы (обретите внимание на то, что в самом «сценарии» уже бессмыслица: если по условиям игры нападение ожидается 12 сентября, то какого же… спрашивается, только с 13 сентября планируется разведка противника?!).

Более того, по условиям игры, с утра 14 сентября 6-я армия переходит в наступление и к 16 — 17 сентября, уничтожив части прикрытия противники, — а это по сценарию-то 14 — 16 дивизий вермахта (обратите внимание на эту беспрецедентную глупость — за три дня уничтожить 16 дивизий врага одной армией?? Курей, что ли, они собирались давить? Откуда у 6-й армии такая мощь да прыть?!), — создает условия для ввода в прорыв конной армии (а эта на кой лях нужно против танков-то и артиллерии?!) и во взаимодействии с ней, а также 5-й армией (по игре 15-й) наносит поражение аж целой Томашевской группировке противника и выходит на рубеж Замостье — Белгорай — Жешув — река Сан. Начиная с 17 сентября и по 22 сентября войска развивают успех и, громя резервы противника, выходят на р. Вислу, «имея прочный заслон на р. Сан». Затем, через пару суток, «восточные» форсируют Вислу и, «гремя огнем, сверкая блеском стали», наступают на Запад! [656]