Россия в войне 1941-1945

Хотя Красная Армия и одержала в Белоруссии и на востоке Литвы одну из величайших побед в ходе всей войны - причем такую победу, от которой немцы так и не сумели оправиться, - ее дальнейшее продвижение, начиная с 25 июля и вплоть до конца августа, значительно замедлилось по целому ряду причин - в частности из-за чрезмерно растянутых коммуникаций, появившейся в войсках усталости и введения немцами в бой крупных резервов с целью домешать продвижению советских армий за Неман в Восточную Пруссию, а также дальнейшему развертыванию их наступления вдоль Нарева и Вислы, в ее верхнем и среднем течении, в глубь Центральной Польши. К концу августа, когда по приказу Советского Верховного Главнокомандования большинство операций на участке между Елгавой в Латвии и Юзефувом, в ста милях к югу от Варшавы, было приостановлено, линия фронта проходила примерно по средней части Литвы, далее на небольшом расстоянии от восточной границы Восточной Пруссии, а затем приблизительно вдоль Нарева и Вислы, в глубь Центральной Польши.

К этому времени Польша стала ареной весьма драматичных военных и политических событий. К 23 июля войска левого фланга 1-го Белорусского фронта (под командованием Рокоссовского), в состав которых входила и 1-я Польская армия, уже освободили древний польский город Люблин. 31 июля образовавшие тупой клин войска правого фланга 1-го Белорусского фронта завязали бои на ближних подступах к предместью Варшавы - Праге, расположенному на правом берегу Вислы напротив Варшавы. 1 августа началось Варшавское восстание, поднятое Армией Крайовой под командованием генерала Бур-Коморовского.

Глава VII. Что произошло в Варшаве?

Незадолго до начала варшавской трагедии в освобожденных Красной Армией районах Польши произошли важные в политическом отношении события, чреватые далеко идущими последствиями.

Как мы уже видели, 23 июля советские войска освободили Люблин, а 26 июля Народный комиссариат иностранных дел СССР опубликовал заявление об отношении Советского Союза к Польше; одновременно был опубликован манифест, датированный 22 июля и подписанный в Хелме (пограничном польском городе); в нем объявлялось о создании Польского комитета национального освобождения, который вскоре все стали называть просто Люблинский комитет.

В советском заявлении говорилось, что Красная Армия вместе с Польской армией, действующей на советско-германском фронте, приступила к освобождению польской территории. Советские войска, сообщалось в заявлении, имеют только одну цель: разгромить противника и помочь польскому народу восстановить независимую, сильную и демократическую Польшу, Поскольку Польша являлась суверенным государством, Советское правительство решило не создавать на польской территории своей собственной администрации, а заключить с Польским комитетом национального освобождения соглашение, определяющее взаимоотношения между Советским Верховным Главнокомандованием и польской администрацией. В заявлении отмечалось, что Советское правительство не преследует цели присоединения к СССР каких-либо польских земель или изменения общественного строя Польши и что присутствие Красной Армии на территории Польши диктуется единственно военной необходимостью.

Крайова Рада Народова, по существу представлявшая собой «подпольный парламент», издала декрет, подписанный: «Варшава (sic!), 21 июля», который на следующий день был опубликован в Хелме в первом номере ее официального органа - газеты «Речь Посполита». Декрет этот объявлял о создании Польского комитета национального освобождения под председательством Э. Осубки-Моравского. Заместителями председателя назначались А. Витое, В. Василевская и генерал 3. Берлинг. В декрете объявлялось также о других назначениях, за исключением пяти членов комитета, чьи имена не были названы, поскольку они все еще находились на оккупированной немцами территории.

В изданном Комитетом манифесте говорилось, что Комитет создан Крайовой Радой Народовой, органом, в состав которого вошли представители крестьянской партии и других демократических элементов в самой Польше и который «признали организации поляков за границей, и в первую очередь - Союз польских патриотов и Польская армия, сформированная в Советском Союзе». Манифест разоблачал лондонское эмигрантское правительство как «самозваную» власть, опирающуюся на «фашистскую» конституцию 1935 г. Комитет будет признавать конституцию 1921 г. и действовать в соответствии с ней вплоть до созыва Учредительного сейма и вынесения им нового решения.

В манифесте провозглашалась новая эра единства славянских народов; подчеркивалось, что границы между Польшей и Советским Союзом будут установлены на основе «этнического» принципа и взаимного согласия и что Польша получит свои древние западные земли в Силезии, по Одеру и в Померании. Восточная Пруссия также должна была войти в состав Польши. Бессмысленная вражда между славянскими народами, длившаяся 400 лет, теперь наконец кончилась, и польским и советским знаменам предстояло развеваться рядом, когда победоносные войска обеих стран вступят в Берлин…

Далее в манифесте перечислялся ряд пунктов программы восстановления страны и подчеркивалась необходимость проведения широкой аграрной реформы. Вопрос о национализации в манифесте формулировался весьма осторожно. В нем говорилось, что национальное имущество, находящееся в руках немецкого государства и немецких капиталистов, перейдет «в распоряжение временного государственного управления» Польши и «по мере урегулирования экономических отношений будет происходить возвращение собственности владельцам».

Манифест декларировал, что боевой союз Польши с Англией и США будет способствовать укреплению дружбы между ними и что Польша будет стремиться поддерживать свои традиционные узы дружбы и союза с Францией.

Состав Комитета был довольно пестрый; так, например, руководитель Отдела охраны труда, социального обеспечения и здравоохранения д-р Дробнер являлся правым социалистом; Витое (подобно Миколайчику) был старым членом руководства крестьянской партии (вскоре он был выведен из состава Комитета). Однако ключевые позиции явно находились в руках ППР (коммунистов); к ППР принадлежал и председатель Крайовой Рады Народовой Берут.

23 июля Рада Народова издала целый ряд постановлений - о создании верховного командования Польской армии, о подчинении Союза польских патриотов в СССР Польскому комитету национального освобождения и т.д.

Теперь мы подходим к одному из эпизодов войны на Восточном фронте, вызвавшему особенно много споров, - трагическому Варшавскому восстанию в августе - сентябре 1944 г. Версия «лондонских поляков» слишком хорошо известна, чтобы излагать ее в подробностях. Лидер восстания Бур-Коморовский изложил свою версию «русского предательства»; то же сделал Станислав Миколайчик в своей книге «Rape of Poland». Миколайчик, в частности, настойчиво повторяет в своей книге, что штаб генерала Рокоссовского находился «всего в нескольких километрах» от Варшавы и что Красная Армия стояла «в пригородах Варшавы и не хотела двинуться с места». О том, что Красную Армию отделяла от Варшавы широкая река Висла, упоминается только мимоходом. Миколайчик хочет дать понять, что Висла не была серьезным препятствием и что если бы русские захотели, они могли бы легко овладеть Варшавой и тем самым предотвратить разрушение города и спасти многих из 300 тыс. поляков, которые погибли за два месяца ожесточенных боев и зверских расправ, происходивших в городе. И если русские не взяли Варшаву, то это, по утверждению Миколайчика, объясняется не тем, что они не могли этого сделать, а причинами чисто политической порядка: их не устраивало «освобождение» польской столицы в результате народного восстания, руководимого Бур-Коморовским и другими «агентами» лондонского правительства. И Бур-Коморовский, и Миколайчик максимально использовали в своей аргументации следующие факты: 1) Московское радио в конце июля в - специальной передаче призвало население Варшавы к восстанию против немцев; 2) советское командование не разрешило самолетам, доставлявшим с Запада и сбрасывавшим в Варшаве снаряжение и боеприпасы, приземляться на советских аэродромах и 3) советские войска не поддержали мужественную попытку польских частей под командованием генерала Берлинга форсировать Вислу в непосредственной близости к Варшаве.