Пограничные земли в системе русско-литовских отношений конца XV — первой трети XVI в.

Как и в случае с Бельскими, неясно, когда и кому из князей был пожалован в особое владение Трубчевск (Трубецк). Традиционно считается, что трубчевский удел обособился с 1399 г. после смерти кн. Дмитрия Ольгердовича Брянского, владевшего и Трубчевском, и достался его сыновьям [266]. Эту версию оспорил, однако, С. Кучиньский, указав на то, что «Трубецким» кн. Дмитрий Ольгердович называется лишь в позднейших летописях и родословиях; в действительности же он, по мнению польского ученого, князем Трубчевска никогда не был, лишь временно владея им около 1380 г. Линия же трубецких князей надежно прослеживается по документам лишь с середины XV в. [267] Кучиньский предположил даже, что кн. Трубецкие вели происхождение не от Дмитрия, а от Андрея Ольгердовича [268].

Ввиду скудости данных едва ли удастся устранить все неясности относительно происхождения Трубецких. А вот вывод С. Кучиньского о том, что Трубчевск принадлежал кн. Трубецким лишь с середины XV в., представляется достаточно обоснованным. За полвека с конца XIV в. этот город сменил многих владельцев; в частности, в 1420–1438 гг. им владел Свидригайло [269]. Но уже в 1440-х гг. Трубчевск оказался под властью господаря: из записи в Метрике 1449 г. явствует, что город «держал» (вероятно, в качестве наместника) некий пан Петраш. Та же запись сообщает о подтверждении Казимиром (4 июля 1449 г.) трубчевскому вотчиннику Данилу Першиничу его имений, а также подтверждении королем земельной дачи, совершенной упомянутым державцей паном Петрашем [270]. Когда в Трубчевске обосновались князья, за которыми впоследствии закрепилось прозвание «Трубецкие», точно неизвестно. По актам 1490-х гг. устанавливаются три поколения князей — владельцев Трубчевска до конца XV в. Первое поколение — князья Семен и Юрий Михайловичи, которые, по свидетельству внуков кн. Семена (февраль 1499 г.), «промежи себе неделни были у отчине» [271]. Из документов 1495 и 1499 гг. выясняется, кроме того, что князь Юрий Михайлович Трубецкой отъезжал было в Москву при Казимире и тогда его «дельницу» — половину Трубецка — «держал от… короля его милости княз Иван Чорторыйский, а после князя Ивана тую ж делницу держал в держанье конюший… пан Гринько Волович»; затем, однако, кн. Юрий вернулся и «бил чолом королю его милости о тую свою отчину» и получил свою «дельницу половину Трубецка» обратно; она перешла по наследству к его сыну Ивану, который в феврале 1495 г. получил на нее подтверждение от нового господаря Александра [272]. Кн. Иван Юрьевич с братом Александром и их двоюродный брат Иван Семенович, упомянутые в грамоте 1499 г., это второе известное нам поколение князей — владельцев Трубчевска. Наконец, там же говорится и о третьем поколении — сыновьях Ивана Семеновича Андрее и Иване: они-то и подали господарю жалобу «на дядка своего на князя Ивана Юрьевича Трубецкого, што ж им не хочет ровного делу дати у отчине у Трубецку и во всих именьях трубецких» — и добились раздела [273].

С. Кучиньский обратил внимание на то, что в процитированных выше грамотах 90-х гг. XV в., выданных князьям Трубецким, упомянуты только распоряжения Казимира, между тем как в других подобных документах (например, в рассмотренных выше докончаниях Казимира с Новосильскими князьями) есть ссылки на пожалования его предшественников — Витовта и др. На этом основании польский исследователь сделал вывод, что только при Казимире упомянутые князья получили Трубчевск в вотчину [274]. Действительно, если учесть, что в 1440-х гг. этот город держал пан Петраш, а в 1449 г. там непосредственно распоряжался король (см. выше), то получается, что князья Семен и Юрий Михайловичи не могли получить Трубчевск раньше 50-х гг. XV в. Словом, как и Бельские, Трубецкие владели своей вотчиной совсем недавно. Кроме того, анализируемые документы 1490-х гг. показывают, что и во второй половине XV в. великий князь продолжал распоряжаться территорией Трубецка, как он это делал в 40-х гг. Вотчина отъехавшего на какое-то время в Москву кн. Юрия Трубецкого «спала» на господаря, как это было и в случае с Федором Бельским. Поэтому ни Белую, ни Трубецк нельзя считать удельными княжениями: они являлись частью государственной территории, а владевшие ими князья — лишь крупными вотчинниками.

До 1499 г., согласно процитированной выше грамоте, в вотчинах Трубецких не было семейного раздела. Факт совместного управления городом и отсутствия старшего среди княжеской «братии» (в отличие, например, от Вяземских) подтверждается жалобой московских купцов на повышение пошлин: «А в Трубецку наперед того имали по грошу с воза, а нынеча князи Трубецкие прибавили, емлют тритцатое» [275].

С разрастанием к концу столетия княжеского семейства род Трубецких все больше мельчал. Одним из признаков этого измельчания был переход представителей обеих ветвей рода (Семеновичей и Юрьевичей) на великокняжескую службу. Так, кн. Иван Юрьевич упоминается в 1486–1490 гг. в качестве королевского наместника в Мценске и Любутске [276]; в те же годы он получает регулярные денежные выплаты из господарской казны [277]. А вот его племянники, кн. Андрей и Иван Ивановичи, служили великокняжескими дворянами [278].

Соседями Трубецких были северские княжата. В первой половине XV в. в северских городах сменилось много владельцев [279], а в середине столетия там обосновались московские беглецы, сыновья удельных князей из дома Дмитрия Донского — Шемячич и Иван Можайский (см. схему 7).

Северские князья из московских удельных родов [280]

Отъезд в Литву в 1454 г. внука Дмитрия Донского, кн. Ивана Андреевича Можайского, имел свою предысторию. Его отец Андрей Дмитриевич в 1403 г. женился, как говорят летописи и родословия, «у князя Александра Патрикеевича у Стародубского» [281]. Кн. Александр Патрикеевич, из Гедиминова рода, действительно владел тогда (в 1397–1406 гг.) Стародубом Северским (а временно и Брянском), пока не ушел в 1408 г. в свите Свидригайлы в Москву [282]. Так завязались связи московских удельных князей с Гедиминовичами, с Литовской Русью. Сам кн. Иван Андреевич женился на дочери кн. Федора Львовича Воротынского (служившего, как уже говорилось, еще с 1427 г. литовскому господарю): 5 февраля 1448 г. кн. Федор Воротынский дал поручную запись Казимиру «по зяти своем по князе Иване Андреевиче (в подлиннике ошибочно: «Андреи Ивановиче». — М. К.) Можайском» в том, что если король посадит его на великом княжении московском, он будет «писаться… королю… во всяких грамотах братом молодшим», отдаст литовскому господарю Ржеву и Медынь, заключит с ним военный союз и т. д. [283] Этим планам, правда, не суждено было сбыться, и в августе 1449 г. кн. Иван Андреевич упомянут в числе «братьи молодшей» Василия II в его договоре с Казимиром [284]. Однако литовские контакты не были забыты, и когда в 1454 г. рать Василия II пошла к Можайску за «неисправление» князя, Иван Андреевич «выбрався з женою и з детми и со всеми своими, побеже к Литве» [285]. Казимир пожаловал ему Стародуб и Гомель «у вотчину» — мы узнаем об этом из подтвердительной грамоты, выданной в 1496 г. сыну князя Ивана, Семену Ивановичу Можайскому великим князем Александром [286], сам же привилей Казимира не сохранился. В литературе уже было обращено внимание на то, что выбор объекта пожалования, видимо, не случаен: Иван Можайский приходился внуком Александру Патрикеевичу, некогда владевшему Стародубом [287]. В апреле 1465 г. к владениям кн. Ивана прибавился Брянск, который был ему пожалован в вотчину, но с рядом ограничений: не отнимать имений у местных землевладельцев, не вступаться в церковное имущество, судить по старине, «а своих новых судов, а некоторых пошлин новых не уводити» [288]. Однако, по-видимому, новый владелец Брянска не очень-то считался с правами местных вотчинников: сохранилось упоминание о том, что Иван Андреевич отнял село Княжичи у нескольких брянских бояр [289]. Можно предположить, что княжеский произвол привел вскоре к конфликту кн. Можайских с брянским населением. Подробности этого конфликта нам неизвестны, но мы знаем его развязку — потерю князьями Можайскими Брянска. Иван Андреевич владел Брянском до самой смерти (он умер в период между 1471 и 1483 гг.) [290]. Его сыновья разделили отцовские владения, и этот город достался кн. Андрею Ивановичу [291], но владел он им недолго: грамота Казимира от 7 июня 1486 г. об аренде брянского мыта адресована уже «наместнику браньскому, тому, которому дамо от нас Бряньск держати» [292], — т. е. город к этому времени попал снова под власть господаря, но наместника еще предстояло назначить. О том, что произошло, свидетельствует запись в посольской книге, отражающая положение 1487 г., — о повышении пошлин в Брянске: «ныне, как князь Андрея княжа Иванова сына свели, и опосле того прибавили тритцатое» [293]. Драматическую ноту добавляет к этому известию сообщение родословий о том, что сын Андрея Ивановича, кн. Федор погиб — «убили его брянчане» [294]. Так по крупицам восстанавливается картина произошедшего: итак, Андрей был сведен (можно полагать — по требованию брянцев), а сын его был убит во время этого инцидента. После утраты Брянска (вероятно, в 1486 г.) кн. Андрей Иванович исчезает из поля зрения источников: возможно, он вскоре умер. Единственным наследником всех владений Можайских остался кн. Семен Иванович.