Александр Невский - Великий князь

– Какое благо выше всех на земле? - спросил однажды, уже в

преклонных летах, Чингисхан своих вельмож.

Один указывал на одно, другой - на другое. Покачал головой старый хан и ответил следующее:

– Все не то… Нет, счастливее всех тот, кто гонит пред собой

разбитых врагов, грабит их имущество, скачет на конях их,

любуется слезами людей, им близких, и целует их жен и дочерей…

В этом ответе - целая характеристика татар.

Такие-то варвары ворвались сквозь мордовские леса в начале 1237 года в рязанскую землю. Опустошение Рязанской земли производилось с особой свирепостью и беспощадностью. «Варвары,- по словам историка,- явились в нее, исполненные дикой, ничем не обузданной энергии, еще не пресыщенные русской кровью, не утомленные разрушением». Ужасны были неистовства татар при взятии Рязани. С адским хохотом они смотрели на отчаяние, слезы и муки людей и тешились убийством: распинали пленных; связав руки, стреляли в них как в цель для забавы; оскверняли святыню храмов насилием юных монахинь, знаменитых жен и девиц в присутствии умирающих матерей, отцов и мужей; жгли священников и обагряли алтари их кровью,- и эти ужасы продолжались несколько дней! Наконец стихли вопля 'отчаяния и крики торжества и злобы. Рязанская земля стала страшной пустыней, неизмеримым кладбищем.

Ни младенца, ни старца в живых не осталося.. Плакать некому было и не по ком… Подо льдом и под снегом померзлые. На траве-ковыле обнаженны, терзаемы

И зверями, и птицами хищными, Без креста и могилы лежали убитые Воеводы рязанские, витязи И семенные князя, и сродники, И все множество люда рязанского: Все одну чашу смертную выпили.

В однообразно убийственном порядке двигались татары из одной области в другую, охватывая их широкими облавами. После Рязани очередь дошла до Суздальской земли. Взяв Москву, татары направились к Владимиру.

Великий князь Георгий Всеволодович отправился собирать войска для более сильного отпора и поручил на время своего отсутствия защищать столицу двум сыновьям своим, Всеволоду и Мстиславу, рассчитывая, может быть, встретиться с татарами раньше, чем они подойдут к столице. Но он жестоко ошибся. Татары не шли, а летели как птицы. В то время как он на реке Сити поджидал братьев с полками, татары 3 февраля, во вторник, за неделю до мясопуста, тьмами тем обступили Владимир.

– Не стреляйте! - крикнули татары защитникам столицы, смотревшим со стены.

Вслед за тем они подвели юного князя Владимира Георгиевича, захваченного в Москве. Бледный, исхудалый и измученный, со впалыми глазами и унылым видом, в лохмотьях, он едва был узнан своими братьями и гражданами. Никто не мог удержаться от слез. Юные князья Всеволод и Мстислав порывались немедленно ударить на врагов. Никто не думал о спасении, напротив, начали готовиться к неминуемой смерти. «Открылось зрелище достопамятное, незабвенное,- говорит Карамзин.- Всеволод, супруга его, вельможи и многие чиновники собрались в храм Богоматери и требовали, чтобы епископ Митрофан облек их в схиму или в великий образ ангельский. Священный обряд совершился в тишине торжественной: знаменитые Россияне простились с миром, с жизнью, но, стоя на Праге смерти, еще молили небо о спасении России; да не погибнет вовеки ея любезное имя и слава!»7

7 февраля, в воскресенье мясопустное, после заутрени татары вломились в город и начали свою адскую работу. Епископ Митрофан, супруга великого князя Агафия с дочерью, снохами, внучатами и многими боярынями заперлись в соборном храме Богородицы на хорах. Разграбив храм, татары натаскали в него дров и зажгли. Епископ благословил обреченных на ужасную смерть: «Господи, Боже сил, седяй на херувимех, простри руку Твою невидимую и приими с миром души раб Твоих!» Все погибли в дыму и пламени. Величественный храм, знаменитое сооружение Андрея Боголюбско-го, прекрасный образец изящного суздальского стиля, был богато украшен внутри. Без сомнения, лучшие мастера того времени потрудились над его иконописью. Посетителей приятно поражал блеск от разноцветных плит и позолоты, шедшей по карнизам, аркам и преддвериям. Святые иконы сияли золотыми окладами и драгоценными камнями, а в алтаре над престолом опускалась позолоченная сень. Собор был предметом удивления православных и иноверцев, но теперь он представлял печальную картину разрушения../7

Князья Всеволод и Мстислав, пытаясь пробиться, сложили свои головы в жестокой сече.

Великий князь Георгий Всеволодович громко зарыдал, когда до него дошла потрясающая весть о гибели столицы и семьи.

– Господи! - воскликнул несчастный из глубины души.- Так

ли судил Ты? Буди святая воля Твоя-! Рад умереть и я: на что мне

жизнь?

Желание его скоро исполнилось. Один из воевод, посланный для разведок, поспешил возвратиться.

– Князь, нас обошли татары!!

Георгий Всеволодович не успел опомниться, не успел привести свои полки в порядок, как раздался крик:

– Идут! Идут!

Князь немедленно бросился в бой, его полки устремились за ним. Кровь полилась ручьями. Но несметное множество врагов теснит русских со всех сторон. Дружина княжеская подается назад. Сражение превращается в ужасное побоище. Великий князь убит. Кругом его снопьями полегли его дружинники. Остальные в ужасе разбегаются. Это было 4 марта, всего несколько дней спустя после взятия Владимира. Ряд курганов по реке Сити с находимыми в них скелетами, носящими следы тяжелых ран, указывает на то, что бежавшие по временам останавливались, пытались отбиваться, снова бежали… Как глухие звуки, доносящиеся из глубины веков, звучат местные названия: Резанино, Станово, Сторожево, Борони-шино, Могилицы, Юрьево…78

Братья и племянники великого князя спаслись бегством, но попался в плен один из последних - Василько Константинович, сын Константина Всеволодовича. Это был юноша цьетущей красоты, со светлым и величественным взором. Наследник отцовских добродетелей, он отличался отвагою, ясным умом, познаниями, благородным характером, кротостью и великой добротою. Все знавшие горячо любили его. Кто служил ему, кто ел хлеб его и пил с ним чашу, говорил про него, тот уж не мог быть слугою другого князя. Схваченный врагами, он едва дышал, битва, голод и неутолимая скорбь окрутили его силы, но он отказался принять пищу из рук врагов. Пораженные его наружностью, татары предлагали ему соединиться с ними и стать слугою Батыя.