Русские солдаты Квантунской армии

Эта книга содержит, преимущественно в главе XIV, такие мысли, которым ни один русский сочувствовать не может, ибо если мы понимаем, что новая Германия нуждается во внешнеполитических достижениях, то мы не допускаем мысли о том, что эти достижения возможны “в первую очередь за счет России”.

Та программа внешней политики Германии, которая выражена в книге А. Гитлера, для нас, русских националистов, неприемлема.

Отсюда вытекает вопрос, имеем ли мы право придавать столь большое значение мыслям, высказанным в те годы, когда автор “Мейн Кампф” не был еще вождем и канцлером новой Германии, а всего лишь руководителем молодого германского национал-социалистического движения.

Такое сомнение тем более естественно, что существуют основания предполагать, что вождь и канцлер третьего Рейха не разделяет ныне полностью тех мыслей, которые он высказывал столько лет тому назад» ^{161}.

Ну и тем более многие из эмигрантов считали, что идея Гитлера покорить Россию никакого отношения к действительности не имеет, и что уже задолго до нападения нацистской Германии на СССР она была уже обречена на поражение.

Идея у непримиримой эмиграции была такова — с помощью германской армии сокрушить большевистский режим в России, а потом, если что, то выгнать и немецких захватчиков. Надежда была на то, чтобы использовать Германию в деле освобождения России от большевистского режима и создания независимого государства вне зависимости, хочет Гитлер этого, или нет.

Именно с этой точки зрения стоит смотреть на большинство заявлений русской эмиграции в поддержку национал-социалистической Германии в начале войны. Также эмигранты надеялись принять участие с войне с большевиками, как в Европе, так и на Дальнем Востоке. Обратимся к тому, каким образом дальневосточная русская эмиграция встретила начало войны Германии с Советским Союзом.

Сразу после 22 июня 1941 г., то есть начала советско-германской войны (в Советском Союзе в короткие сроки война стала именоваться Великой Отечественной. — Прим. автора), две эмигрантские организации в Маньчжурии — Союз монархистов и Союз русских военных инвалидов в Шанхае — заявили о своей готовности сражаться на стороне Германии ^{162}.

26 июня 1941 г. начальник Главного Бюро но делам российских эмигрантов генерал от кавалерии В.Л. Кислицын обратился к своим подчиненным с призывом «осознать ответственность переживаемого момента… прекратить рознь и сплотиться вокруг меня как начальника Главного бюро». Генерал В.А. Кислицын нападение Германии на СССР называл «очистительной грозой», которая приведет к освобождению России ^{163}.

Германию в борьбе с СССР поддержала и часть оренбургских казаков, включая самого именитого генерала от оренбуржцев, генерал-майора И.Г. Акулинина. Исследователь истории оренбургского казачества Л.В. Ганин пишет, что 3 июля 1941 г. генерал Акулинин подписал от Оренбургского казачьего войска обращение Казачьего совета к казакам, находившимся в эмиграции, с призывом «приобщиться к делу борьбы с большевизмом — каждый на своем (или указанном ему) месте».

20 июля 1941 г. в письме к последнему донскому атаману графу М.Н. Граббе он писал: «Если до нашего прихода на Дону, на Кубани и в других Казачьих краях… будет организована Войсковая власть — немецким Командованием или самими Казаками — наш долг явиться в распоряжение этой власти и дать ей отчет о наших действиях» ^{164}.

Интересные сведения о положении дел в Шанхае и отношении русских эмигрантов к начавшейся войне даст участник тех событий Евгений Красноусов. Он пишет, что «с началом войны немцев с Советской Россией среди русской колонии Шанхая началась усиленная советская пропаганда: ведь Советская Россия попала на положение “союзника” англичан и американцев! Под разными предлогами советские агенты пытались втянуть в свою орбиту белых русских эмигрантов: то сбор на Красный Крест, то на помощь пострадавшим в разоренных немцами районах России и т. д. Среди русской колонии Шанхая произошел раздел на две (приблизительно равные) половины: белую и красную. Обе половины имели свои радиостанции, свои газеты, и обе вели свою пропаганду».

Просоветские настроения были опасной тенденцией, так как они разлагали сплоченность русской эмиграции. Этому был дан отпор в воинских частях, где в то время служили русские, в том числе и в Шанхайском русском полку ^{165}.

После начала советско-германской войны один из лидеров русской белой эмиграции Г.М. Семенов заявил: «Нам, русским националистам, нужно проникнуться сознанием ответственности момента и не закрывать глаза на тот факт, что у нас нет другого правильного пути, как только честно и открыто идти с передовыми державами “оси” —Японией и Германией» ^{166}. Именно этого и придерживалась большая часть русской непримиримой эмиграции.

Но война между СССР и нацистской Германией происходила вдалеке от Дальнего Востока — на европейской части Евразии. А здесь, в Китае, велась нескончаемая война японской армии с китайскими гоминьдановскими войсками и коммунистами. Многим белым это импонировало, хотя они и понимали, что японцы следуют своим целям но подчинению Китая Японии. Общественные деятели писали статьи, выступали с речами в поддержку «Великой Ниппон», то есть Японии.

Например, в июне 1941 г. генерал В.В. Кислицын говорил следующее о Союзе российской эмиграции и Японии: «Ныне, на пороге нового десятилетия маньчжурской империи (Маньчжоу-Ди-Го. — Прим. автора), российская эмиграция так лее тверда духом, как и раньше. В момент нынешней чрезвычайно серьезной политической обстановки российская эмиграция твердо и открыто связала свою судьбу с Великим Ниппоном, Маньчжуго и Национальным Китаем (т.е. с правительством Ван Цзиився. — Прим. автора). Никогда не забывая своих национальных задач, российская эмиграция готова служить верой и правдой приютившей ее Маньчжурской империи и поднявшему стяг священной борьбы Великому Императорскому Ниппону» ^{167}.

После событий 7 декабря 1941 г. Япония со своими союзниками ввязалась в войну с США, Великобританией и другими странами. В Японии эту войну назвали «Великой восточноазиатской войной».

Белая эмиграция живо откликнулась на произошедшие события. Большая часть русской эмиграции в Китае приветствовала начало войны Японии против США, надеясь на то, что в скором времени произойдет война Японии с Советским Союзом и коммунистический режим будет свергнут в России. Япония к концу 1942 г. начала полномасштабные боевые действия против стран антигитлеровской коалиции, которая помогала СССР, следовательно, надо быть за Японию — такова была позиция русских эмигрантов.

Руководители ГБРЭМ генералы В.А. Кислицын и Л.В. Власьевский выступили в Харбине с официальным заявлением, в котором выразили полную поддержку Японии и обещали, что российская эмиграция приложит все необходимые усилия к установлению «нового порядка» в Азии ^{168}.

Так, архиепископ Виктор Святин благословлял японских солдат и призывал русских эмигрантов всецело им помогать. Он служил молебны в их честь, произносил речи, выступая за японскую победу. За большую поддержку и общественную работу в этом направлении архиепископ Виктор и его ближайший помощник о. Михаил Рогожин были награждены японскими орденами Восходящего солнца разных степеней ^{169}.