История войн на море с древнейших времен до конца XIX века

Военные силы были организованы Дарием на совершенно новых началах: войско делилось на двадцать отделов (корпусов), расположенных по всем двадцати областям. Корпуса эти подчинялись не сатрапам, как это было позднее, в период упадка Персии, а особым военачальникам, назначавшимся самим царем. Сатрап, однако, должен был заботиться о содержании войск, так как жалованья им не выдавалось. Войска разделялись на полевые и гарнизонные; последние оставались все время на месте, тогда как первые подлежали ежегодным смотрам, производившимся или самим царем или же заслуженным военным начальником. В этих целях государство также делилось на несколько округов.

Наилучшими войсками считалась гвардия царя, состоявшая из двух корпусов по 10 000 человек, мидийского и персидского. Последний, постоянно окружавший царя, комплектовался отборными людьми и назывался «10 000 бессмертных», так как малейший урон тотчас же пополнялся, и десятитысячный комплект всегда был налицо. Остальная пехота была вооружена ручным метательным оружием, как-то: луками и пращами; тяжеловооруженные снабжались копьями и короткими мечами.

Конница, разделявшаяся на тяжелую и легкую, была очень многочисленна и считалась лучшим родом войск; имелись также и колесницы. Кроме постоянных войск, в особых случаях призывалось еще и ополчение, которое было очень многочисленно и комплектовалось самыми разнообразными народностями.

Организация войск была вполне целесообразна, но ее слабым местом было отсутствие военной выучки, а также плохое состояние тактики, стоявшей на очень низкой ступени развития. Войска пешие и конные выстраивались в четырехугольник большой глубины, который мог держаться вместе лишь на совершенно ровном месте и вести наступление на неприятеля лишь одной стороной; все действие такого четырехугольника заключалось в натиске всей массой, возможность маневрирования исключалась. Легкая пехота и стрелки помещались между глубокими колоннами – это была еще тактика Кира. Если строй нарушался, вследствие неровной почвы или превосходства неприятеля, и приходил в беспорядок, то все войско, состоявшее из разнородных частей и обладавшее малой выдержкой, легко охватывалось паникой, в особенности же если наряду с регулярными войсками находилось ополчение. В область тактики Дарий не внес никаких изменений.

Создать персидский флот, при непригодности персов к морской службе и отсутствии соответствующей традиции, не представлялось возможным. Поэтому Дарий пользовался флотами покоренных государств, преимущественно малоазийских греков и финикийцев, а также египтян, карийцев и киликийцев, населявших южное побережье Малой Азии. Они были вынуждены держать в готовности большие флоты, что, разумеется, требовало больших средств.

В 513 г. до н. э. Дарий предпринял поход против скифов, во время которого персы впервые пришли в соприкосновение с европейскими греками; этот поход следует считать предшественником войн с греками, получивших название «персидских войн».

Дарий собрал для этого похода войско численностью в 700 000 человек и приказал подчиненным ему морским государствам приготовить флот в 600 кораблей; кроме того, ионийцам было приказано взять с собой инжинеров и все имевшиеся тогда вспомогательные технические средства.

По мосту, сооруженному греческим строителем, войско перешло через Босфор и стало двигаться к Дунаю, опустошая все на своем пути. Флот должен был прбыть к устью Дуная прямо из Византия. Устье реки оказалось непригодным для перехода войск, и они в продолжение двух дней продвигались вдоль реки. Перейдя Дунай, Дарий оказался в стране скифов; их войска представляли собой легкую кавалерию и проводили ту же самую стратегию, что и русские в войне с Наполеоном в 1812 г., но еще более последовательно; не доводя дела до сражения, они отступали в нескольких направлениях, затем окружали неприятеля, затрудняя ему подвоз припасов и нанося всяческий вред.

Дарий был принужден отступить через два месяца, потеряв 80 000 человек, не считая больных. Достигнув своего лагеря на Дунае, он нашел еще годным к употреблению понтонный мост, охрана которого находилась в руках греков, состоявших на службе у Дария. Один из них, правитель Фракийского Херсонеса, Мильтиад, подговариваемый скифами, вернувшимися к берегам Дуная, советовал разрушить мост, но остальные воспротивились этому.

Дарий вернулся обратно в Азию через Геллеспонт, оставив в Европе часть своего войска под начальством опытного полководца Мегабаза; последний покорил греческие города на Босфоре, Пропонтиде и Геллеспонте, затем добрался до фракийских берегов, вплоть до реки Стримон в Македонии, и овладел последней. Таким образом, в руках персов оказалось две трети побережья Архипелага с главнейшими греческими центрами, а главное – очень важный для греков морской путь к Черному морю, через который в Грецию шел хлеб. Интересы греков очень серьезно пострадали, но могли бы пострадать еще больше, если бы персы использовали все свои преимущества и применили бы на деле бывший в их распоряжении флот; греки, по-видимому, не отдавали себе отчет в серьезности положения.

Несколько лет прошли без значительных столкновений. Греки беспрепятственно плавали по всему востоку Средиземного моря вплоть до Сицилии и вели торговлю почти беспрепятственно,, так как финикийское могущество уже пришло в упадок. Только в Сыртских заливах и на западе Средиземного моря преобладали карфагеняне, а в Тирренском море – этруски, но и для этих народов греки являлись опасными конкурентами.

В это же время необъятное персидское царство, простиравшееся от Македонии до Индии и от Кавказа до Эфиопии, покорило все морские государства восточной части Средиземного моря и достигло в 500 г. до н. э. кульминационной точки своего могущества.

Глава II. Морское могущество Афин

Возникновение и усиление афинской морской державы

500 г. до н. э. является значительным поворотным пунктом в истории морских войн. Хотя морские сражения, как видно из предыдущего, случались и значительно раньше, однако значение их было невелико и влияние недолговременно. О планомерном ведении морской войны еще и не могло быть речи.

С упомянутого же времени флоты в войне стали действовать наряду с армиями, но, несмотря на то, что сражения происходили одновременно и на суше и на море, решающее значение принадлежало действиям на море. С этой эпохи и начинается развитие морской стратегии и тактики.

Надо отметить, что в это же время произошли важные изменения в типах боевых единиц: во всех флотах в качестве «линейных судов» (Фукидид, I, 14) стали использоваться суда с тремя рядами весел – триремы, вместо применявшихся раньше однорядных – унирем. Триремы встречались еще двумя столетиями раньше: коринфянин Амейнокл построил в 700 г. до н. э. такие корабли для острова Самоса (Фукидид, I, 13). Однако постройку первых таких судов можно с большим основанием приписать сидонянам в 720 г. до н. э. Согласно Геродоту, они выстроили для царя египетского Нехо (609-594 гг. до н. э.) флоты из трирем на Красном и Средиземном морях (Геродот, II, 159). При Априи (589-570 гг. до н. э.) триремы, по-видимому, не применялись, вероятно, потому что обладали конструктивными недостатками и уступали пятидесятивесельным (пентеконтеры) судам. Из последних состоял еще отстроенный в 530 г. до н. э. флот Поликрата, тирана самосского, владевшего окружающим морским пространством (Геродот, III, 39).

Лишь в 500 году триремы были введены одновременно во всех флотах в качестве линейных судов, и как боевые единицы применялись в продолжение целого столетия, характеризующего период расцвета греческого морского могущества. В 400 г. до н. э. в Карфагене появились четырехрядные корабли (квадриремы). Но в Греции еще в течение 70 лет преобладали триремы, и лишь в 330-х годах были заменены квадриремами.

Из древних писателей никто не занимался специально или, по крайней мере, основательно морским делом. Поэтому в их произведениях лишь случайно проскальзывают отдельные сведения. Море, флот, корабли представлялись этим авторам делом обыденным, повседневным; писали они для своих современиков, хорошо знакомых с предметом, и поэтому не вдавались в детали. Изображения греческих и позднейших судов того времени, дошедшие до нас, далеко не так правдоподобны и тщательны, как рисунки судов египетской царицы Хатшепсут. Интереснейшие из греческих изображений, дошедшие до нас, сильно повреждены. Более подробные и точные сведенья об афинском флоте получены при раскопках в Пирее, во время которых была открыта древняя верфь с надписями IV в. до н. э., сделанными ее администрацией. Триремы, во избежание гниения дерева, старались не оставлять надолго на воде, и хранили на берегу. На зиму они ставились для просушки и ремонта в специальные ангары. Остатки таких ангаров найдены не только в Пирее, но и в Энеадах (Акарнания), на островах Эгейского архипелага и в Северной Африке (гавань Аполлония в Кирене). Они были снабжены наклонными стапелями, сложенными из каменных плит или высеченными в скале, обычно по два под одной крышей, разделенные рядом колонн. Размеры этих стапелей позволяют уточнить размеры самих судов: максимальная длина стапеля в Зее (IV в. до н. э.) – 37 м, в Кирене – 40 м, в Эниадах – 47 м, ширина между колоннами – 6 м. Нижние концы стапелей уходили под воду на глубину до 2,5 м. Они, вероятно, были снабжены деревянными полозьями; в Аполлонии в каменном стапеле устроен паз для киля. Суда вытаскивались либо вручную, либо при помощи ворота (лебедки) – бронзовое храповое колесо от такой лебедки найдено при раскопках ангара в Сумиуме.