Гражданская война в Испании (1936 – 1939)

По этим причинам наступление республиканцев на опорные пункты мятежа довольно скоро выдохлось. К 10 августа на всех направлениях они были разбиты малочисленными, но хорошо обученными, дисциплинированными и метко стрелявшими врагами.

В Андалузии республиканцы тщетно осаждали Гренаду и Кордову, в Арагоне — Сарагоссу, Теруэль, Уэску и Хаку, в Астурии — Овьедо, в Кастилии — Алькасар и Сеговию. Осада Овьедо и Са-рагоссы при этом продолжалась полтора года! Между тем почти все названные города не были крупными экономическими или коммуникационными центрами. Теруэль, например, находится в горах, в глухой местности, то же относится к Хаке. Население Уэски не превышало на тот момент 10 000 человек, еще меньше насчитывала захолустная, затерянная среди Пиренеев Хака. Гренада и Кордова считались заурядными провинциальными столицами (по 50 000-60 000 жителей).

Пожалуй, только промышленная Сарагосса — точка пересечения нескольких шоссе и железных дорог, стоила того, чтобы вести из-за нее длительную борьбу.

Упрямое намерение предводителей милиции непременно и сразу овладеть всеми названными пунктами надолго приковало к их стенам в общей сложности более половины республиканского «вооруженного народа», но так и не дало Республике побед.

Между тем в Средиземном море и Гибралтарском проливе события разворачивались не в пользу Республики. С 28 июля прибывшие в Андалузию германские и итальянские пилоты начали совершать боевые вылеты. В их распоряжении было тогда не более 40 машин, но это были новые, не изношенные самолеты, хорошо снабженные всем необходимым. Меньшая часть иностранных летчиков получила задание прорвать блокаду Марокко, большая — перебросить колониальные войска в метрополию. Над проливом заработал первый в истории воздушный мост. Непрерывной вереницей «Юнкерсы» и «Савойи» вылетали из Сеуты и Тетуана и приземлялись в Хересе, доставляя марокканцев, легионеров, оружие, снаряжение. Они редко встречали противодействие — республиканские ВВС в Андалузии почти отсутствовали. По самолетам Гитлера и Муссолини стреляла только зенитная артиллерия республиканских кораблей, дежуривших в проливе.

Трудности работавшего несколько недель воздушного моста были главным образом техническими и психологическими — плохое оборудование испанских аэродромов, непривычка африканских наемников к воздушным перелетам (многие арабы впервые видели самолеты), языковой барьер. Проблемой оказался также перевоз лошадей марокканской кавалерии. Кони не умещались в тогдашних самолетах с их тесными отсеками. Лошадей удалось переправить из Африки только после прорыва морской блокады Марокко.

Этот пункт был осуществлен к 5 августа немецкими летчиками. «Юнкерсы» несколько раз атаковали республиканские блокадные силы. Каждый раз они оттесняли республиканские эсминцы к Малаге, но те возвращались. И только когда «тримоторес» без потерь прорвались через неточный зенитный огонь неприятеля и 250-килограммовыми бомбами подбили линкор «Хайме I» и крейсер «Сервантес», убив и ранив около 50 человек, результат был налицо. Прямые попадания в крупнейшие корабли Республики вызвали замешательство команд и судовых комитетов. Ремонт линкора в Картахене занял полмесяца.

5 августа первый караван судов с войсками и грузами (в том числе с лошадьми) из Марокко благополучно пересек Гибралтар и бросил якорь в Альхесирасе. Все доставленное восставшие экстренно выгрузили на берег и вывезли из порта. Наутро Альхесирас поплатился за дерзость — республиканский флот подверг городок сильной бомбардировке, вызвав пожары и разрушения и потопив канонерку восставших. Но, наказав Альхесирас, главные силы республиканцев окончательно отошли на восток — в Малагу и Альмерию.

Судовые комитеты оставили дежурить в проливе небольшие силы — несколько эсминцев и подводных лодок. От последних, впрочем, совсем не было проку — они были неспособны бороться с авиацией. Трем же эсминцам трудно было противодействовать осмелевшим мятежникам. Блокада Марокко ослабевала. Сказывалось плохое техническое состояние большинства кораблей, отсутствие офицеров, полнейший упадок дисциплины и бесплодное ожидание поддержки с суши и с воздуха.

В августе — сентябре восставшие шаг за шагом наращивали количество морских перевозок из Марокко. В Испанию было переброшено не менее 15 000 арабских кавалеристов и легионеров. Через пролив на самолете перебрались Франко, Ягуэ, Кастехон и другие ранее блокированные в протекторате «африканисты».

Довольно многочисленный республиканский флот, пока не имевший серьезных противников на море («Альмиранте Сервера» и «Веласко» действовали далеко — в Бискайском заливе), не смог противостоять воздушной угрозе. Впервые в военной истории выяснилось, что морское превосходство может быть полностью нейтрализовано воздушным превосходством.

К этому времени восставшие почувствовали, что основная опасность позади. Несмотря на массу неудач, они удержали большую часть занятых территорий и заручились иностранной поддержкой. В их распоряжении теперь находилось техническое новшество — дальняя радиосвязь, позволявшая разрозненным группировкам мятежников согласовывать действия. Португалия заняла по отношению к ним дружескую позицию, позволяя пользоваться ее дорогами, складами и телефонами. Блокада Марокко была снята — отборные колониальные войска вступили на материк. «Вооруженный народ» Республики оказался не столь опасным противником, как могло показаться 20–30 июля. Восставшие перешли в общее наступление.

После обмена радиошифровками Мола и Франко договорились не наступать в Кастилии и Андалузии по кратчайшему маршруту Кордова — Пособланко — Сьюдад-Реаль — Толедо. Большинство кастильского крестьянства, правда, сочувствовало восставшим, однако Моле путь на юг преграждал Гвадаррамский хребет, на котором прочно закрепились большие силы неприятеля. В Андалузии аналогичное положение занимал хребет Сьерра-Морена, проходы через который были в руках стойких республиканцев-шахтеров из Пособланко и Пеньяррои.

Наступать было решено вдоль португальской границы — через отдаленную и слабонаселенную пастушескую Эстремадуру, лишенную городских центров, пролетариата и интеллигенции. Соединение армий Севера и Юга планировалось в долине реки Тахо, откуда восставшие должны были повернуть на восток и следовать к столице. Вспомогательные удары малыми силами наносились на севере по Сан-Себастьяну, в центре — на Гвадарраме, а на Юге — между Кордовой и Гренадой.

Выполнять план первой начала Африканская армия. 3 августа ее передовые части на грузовиках выступили из Кадикса и Севильи. Вскоре они вторглись в Эстремадуру. 5 августа в борьбу включилась Северная армия. Войска Молы повели демонстративное наступление на Мадрид с запада, со стороны Авилы и Сеговии. Длившееся пять суток наступление не принесло восставшим видимого выигрыша. К 11 августа их силы были уже на исходе. Но войска Молы тем не менее нанесли дружинникам заметный урон и вновь сковали силы Республики на всем 200-километровом Гвадаррамском фронте. Республиканцы еще два месяца оставались под гипнозом возможности нового удара врага по столице. В этом отношении расчет Молы был очень точным.

Одновременно Мола двинул часть Северной армии из Саламанки на юг и усилил атаки против Бискайи на севере, стремясь выйти к Бискайскому заливу и отрезать республиканский Север от Франции.

Его войска и наваррские рекете продвигались из Старой Кастилии в двух направлениях с трудом, неся ощутимые потери. У Молы не было марокканской кавалерии и германо-итальянской техники. Его войска были измотаны боями на Гвадарраме. А противостояли ему решительно настроенные и неплохо оснащенные баски. Лишь к концу августа Северная армия дошла до окрестностей Сан-Себастьяна, где снова надолго была остановлена республиканцами.

Наступление небольшой (12 000 человек), но свежей, отдохнувшей Африканской армии через Эстремадуру, напротив, протекало в быстром темпе. Ей прокладывали дорогу три десятка иностранных бомбардировщиков, метко стреляющая и безжалостная марокканская кавалерия и моторизованная пехота Иностранного легиона. Им противостояли лишь разрозненные и нестойкие крестьянские ополчения, все снаряжение которых ограничивалось дробовиками. Радио, телефон и даже телеграф в Эстрема-дуре был в диковинку, поэтому республиканцы не имели возможности связаться друг с другом.