Людовик XIV

Войска коалиции не лишены достоинств. Англичане малочисленны, но они хорошо дерутся. Имперцы закалились в борьбе с турками. Ненавистью к Франции движимы испанцы, голландцы, солдаты Лотарингии и Пфальца, гугеноты (как Шомберг), оказывающие помощь врагам своей бывшей родины. Каждая из этих армий переняла в большей или меньшей степени, более или менее быстро технические достижения французов, введенные в армию семейным кланом Летелье де Лувуа. Но это была коалиция, достойная строителей Вавилонской башни: все нации, все языки, все религии соединились в ней, не имея, однако, достаточных причин, чтобы взаимодействовать в тактическом плане и чтобы по-братски объединиться на почве общих чувств, воззрений и военных целей. Наконец, коалиционное командование было намного менее компетентным и намного менее эффективно действовало, чем командование французского короля. Людвиг-Вильгельм Баденский далеко не Монтекукколи; Баварский курфюрст — тем более. Но не таков был Вильгельм III, он часто терпел поражения, но был опасен своей неуемной ненавистью и неимоверным упорством. Единственным одаренным полководцем в лагере имперцев был герцог Лотарингский, он же Карл V; а он умирает 18 апреля 1690 года (в Марли эта новость приходит лишь 1 мая^{26}). Нелишне упомянуть об этих подробностях в связи с тем, что короля Франции принято упрекать в том, что он идет на провокации, совершает неосторожные шаги, ведет ненужные войны.

Вражеской гетерогенности в 1689 году противопоставляется французское единство. Здесь монарх руководит всем единолично, ему никто не противоречит, ему безропотно повинуется нация, осознающая опасность и готовая напрячь все силы, «чтобы вынести военное и финансовое бремя»^{271}. Король соединяет в своих руках дипломатическую, политическую, стратегическую и тактическую власть. Он иногда ошибается, но ему всегда беспрекословно подчиняются, и он почти всегда намечает и определяет действенную генеральную линию. В начале войны он опирается на двух исключительно компетентных деятелей: на Лувуа, организатора побед на суше, и на Сеньеле, который не только руководит флотом, но и любит его «всем сердцем и гордится им»^{2}. Сеньеле умрет в 1690 году, а Лувуа — в 1691 году, но морские соединения и сухопутные полки, которые они выпестовали, не потеряют своих достоинств потому, что сменились министры.

Кроме короля и его государственных секретарей есть еще специалисты, играющие решающую роль: во флоте есть Бонрепо, больше администратор, чем тактик; на суше — маркиз де Шамле, один из самых искусных сотрудников Людовика XIV. Командование на высоте в то время: Турвиль, вице-адмирал, после гибели Рюйтера и отставки Дюкена слывет лучшим морским командиром своего времени. Д'Эстре-сын даже превзошел своего отца в морском деле. Шаторено — весьма «удачливый» военный начальник. Еще есть много командиров эскадр и капитанов первого ранга, которые проявили себя искусными мореплавателями и смелыми моряками, не говоря уже об отважных корсарах, которых сам ход войны заставит выйти на бой из торговых портов. У сухопутных войск есть свой большой полководец — маршал герцог Люксембургский, сподвижник де Конде, и три его великолепных помощника: маршал де Лорж (племянник и воспитанник де Тюренна), терпеливый Катинй и храбрый де Буффлер, Вобан, большой специалист по осаде городов; а в это время будущие главнокомандующие испанской кампанией — Вандомский и Виллар — вскоре будут познавать военную науку.

Тяготы войны нисколько не уменьшают политическую активность королевства в Европе. Людовик XIV ведет свою пропаганду, раздает субсидии, поддерживает тайно союзы, создаваемые для нанесения ударов противнику с тыла: негласный союз с Турцией, союз с венгерскими «недовольными» (наполовину негласный, но в то же время ослабевший), во главе которых стоял Текели. Так же, как во время Голландской войны, король Франции будет всегда искать благоприятного случая, чтобы начать переговоры, и уже летом 1692 года, сразу после блестящей победы, одержанной при Стенкерке, официозные эмиссары Людовика XIV начнут прощупывать почву. Об этом факте следует напомнить. В отличие от Вильгельма Оранского, его ярого противника, наихристианнейший король нисколько не похож на поджигателя войны.

Череда побед

Тот факт, что война на суше началась с опустошения Пфальца, поставил Францию в затруднительное положение. Мы уже рассматривали его в хронологическом и психологическом контексте, и мы еще долго будем размышлять над этим преступлением, которое оказалось еще и ошибкой [89]. Оно чуть было не нанесло ущерб восходящей славе Монсеньора, которой он добился взятием Филипсбурга в октябре 1688 года. Опустошение Пфальца продолжает наносить вред репутации маркиза де Лувуа, даже несмотря на то, что еще худшие злодеяния — ограбление замка Гейдельберга и гробницы Пфальцских курфюрстов — были совершены в мае 1693 года, то есть через два года после кончины грозного министра.

Помимо нескончаемой осадной войны, которую ведет Франция, она одерживает одну за другой блестящие победы. 1 июля 1690 года маршал герцог Люксембургский во главе 35-тысячного войска наголову разбивает под Флерюсом в Нидерландах 50-тысячную армию принца Вальдека, состоящую как из голландцев, так и из имперцев. Вольтер напишет: «Восемь тысяч пленных, шесть тысяч убитых, двести знамен или штандартов, пушки, обозы, бегство врагов — таков итог этой победы»^{112}. Через семь недель после этого Никола де Катинй в свою очередь наносит поражение армии герцога Савойского под Стаффардой (18 августа), недалеко от Салуццо. «Французская армия потеряла всего лишь триста человек убитыми, а армия союзников, которой командовал герцог Савойский, — четыре тысячи»^{112}. В этот день Виктор-Амедей потерял все свое герцогство, кроме Монмельяна (город, который мы возьмем в декабре

1691 года), и поэтому осталась открытой для Катинй дорога, ведущая в Пьемонт и графство Ниццу.

В 1691 году наступление французских войск шло не так уж энергично, но Катинй тем не менее овладевает Вильфраншем, Ниццей и Монмельяном, а на голландском фронте герцог Люксембургский разбивает в три раза превосходящие его силы принца Вальдека в кавалерийском сражении под Лезом. В следующем году Людовик XIV при помощи Вобана и под прикрытием армии маршала Люксембургского доставляет себе удовольствие завладеть городом Намюром (5 июня 1692 года) и его крепостью (20 июня). Расин, став наконец серьезным историографом, так описывает этот подвиг в прозе: «Он овладел в пятинедельный срок крепостью, которую большие полководцы Европы считали неприступной, преодолев, таким образом, не только мощные крепостные стены, препятствия ландшафта и сопротивление людей, но и неблагоприятные погодные условия, можно было бы даже сказать — враждебность стихии»^{90}.

Его собрат Буало, занимающийся время от времени историографией, тоже пишет «Оду на взятие Намюра»: