У Понта Эвксинского (Том 2)

- Табаны? - вздрогнул Фарзой.- Ты видел Табану?

- А как же! Она разузнала, где ты, решила освободить тебя и поручила мне любой ценой сделать это. Ох!.. Теперь мне не видеть своей "Евпатории", а тебе прекрасной Табаны!

Пораженный Фарзой с трудом перевел дух. Неужели прекрасная вдова покойного князя Борака все еще желает увидеть его, грязного и жалкого гребца с понтийской триеры? Он второй раз слышит, что она добивается его освобождения.

Князь схватил грека за плечи и стиснул их, как двумя жерновами, не обращая внимания на стоны и охи пирата. Опросил его сквозь зубы:

- Ты сказал, что по ее поручению вызволил меня из позорного плена?

- По ее желанию и по собственному моему стремлению, ибо предан тебе!

- И она знает, что я сидел за веслом, а надсмотрщик хлестал меня по спине бичом, как вьючного осла?

- Знает, князь, и преисполнена жалости!

- Жалости?

Князь в сердцах так толкнул грека, что тот еле удержался на ногах.

- Что с тобою, Фарзой?.. Ага, ты, кажется, понял, что с потерей корабля мы стали уже не вольными пиратами, а мышами, попавшими в мышеловку!.. Смотри, вслед за "Евпаторией" потянулись два маленьких суденышка с херсонесцами. Они тоже бежали из Пантикапея.

- Это перст судьбы. Я все равно не поехал бы с тобою в Скифию. Пусть уходит корабль. Это значит, что нам нет возврата назад. Рабу уже не стать иным. Никто и ничто не сотрет скверны рабства. А с Табаной мне незачем встречаться. Она - княгиня, а я - раб... Поэтому остаюсь здесь. А ты, Пифодор, можешь не горевать. Нет "Евпатории" осталась "Арголида". Корабль не худший, Не знаю только, почему Диофанту вздумалось произвести эту замену?.. Он бежал впопыхах.. Но ничего, я еще встречу его!

Они не могли знать, что осторожный Диофант, узнав о восстании гребцов, побоялся ступить на свой корабль, опасаясь засады. Тогда как державшаяся на веслах "Евпатория" показалась ему местным судном, подготовленным каким-нибудь богачом для бегства. Он быстро окружил судно на лодках, захваченные врасплох гребцы-тавры были перебиты, а их места заняли понтийцы и херсонесцы из охраны полководца.

Грек на минуту словно застыл в немом оцепенении, потом схватился за бока и с громким смехом заплясал вокруг Фарзоя.

- О скифский князь, о золотая мудрость! Ты будешь велик и счастлив в союзе с Табаной! Сами боги свели нас во второй раз. Как это я не додумался! Ведь на "Арголиде" также остались наши люди! Хо-хо-хо! Я горюю, а они ждут нас! Там старик Агамар с половиной тавров!.. Однако надо спешить!..

Собрав своих людей, Пифодор приказал:

- А теперь - за дело! Берите только дорогие вещи и ткани! Вина забирайте в амфорах, но не пейте! Пьяного и беременная женщина одолеет. Нагружайтесь - и быстро на корабль! В нашем деле мешкать нельзя! Боги никогда не дают две удачи подряд!

Гурьба освобожденных рабов и пиратов, опьяненная ощущением полной свободы и возможностью взять богатую добычу, пользуясь безвластием в городе в ночной темнотой, еле пробиваемой отблесками пожаров, с великим рвением кинулась исполнять приказ своего вожака. Выбирая дома побогаче, пираты брали все, что приходилось по вкусу. Испуганные горожане оказывали лишь слабое сопротивление. Страшные люди с острыми клинками и увесистыми палицами парализовали своим видом всякие попытки домохозяев к защите жизни и имущества.

- Слушай, Пифодор,- промолвил князь таким тоном, словно он был одет в расшитый узорами кафтан сколотского вельможи, а не в рваную дерюгу гребца,- мы же не пират, чтобы грабить мирных горожан!.. Я воин, а не разбойник!

- Князь,- рассмеялся родосец,- грабить - дело наших людей, ибо грабеж - душа и цель всякой войны! Где ты видел воинов, которые не грабили бы? Мы грабим врагов. Это законное дело. Наше же с тобою дело - лишь следить за людьми, приказывать им, наблюдать, чтобы добыча была справедливо разделена, без крика и драки. Посуди сам: раз мы восставшие рабы, мы должны взять у хозяев то, что нами заработано... Могу ли я представить тебя Табане в таком платье?.. Конечно, нет! Хе-хе!.. Жаль, что нет в живых старого Марсака, он поддержав бы меня. О, это был умный и справедливый старик. Да вздохнется ему легко на том свете!

- Нет, Пифодор, не нужны мне наряды! Я не смею вернуться на родину, там меня заплюют старые бабы! Скажут - вот идет бывший князь, который не сумел защитить свою свободу и стал презренным рабом!

- Чепуха! Если ты вернешься в пантикапейском плаще, с золотым оружием, то все поклонятся тебе до самого пояса. Посмотри, князь, город спесивых Спартокидов в руках народа! Это ли не диво! Не знаю лишь - надолго ли?

- Да, удивительно и дивно все это,- отозвался Фарзой, в раздумье шагая по ночным улицам,- недаром Лайонак убеждал царя Палака идти на Боспор... Ты прав, родосец!.. Здесь его встретили бы рабы и помогли осилить Перисада!

Они двигались при свете пожаров, встречаясь с толпами пьяных рабов, спотыкаясь о многочисленные трупы. Пифодор, беседуя с князем, успевал следить за действиями пиратов, покрикивал на них. Многие уже несли изрядные тюки рухляди, потрясали кожаными мешками, из глубины которых слышался мелодичный звон серебряной посуды.

- Добро, добро! - с удовлетворением кивал головой Пифодор.

- Гуляй, пей! - послышались пьяные голоса.

- Эй, наварх! - крикнул один из пиратов.- Здесь мы нашли полный подвал вина! Зайди, наши уже там!

- Подвал вина? И наши уже там? - с беспокойством переспросил Пифодор.- Ах, черные демоны!

Они вошли в подвальное помещение, уставленное огромными пифосами и амфорами.

- Не пить! - закричал Пифодор.- Берите амфоры с собою! Пить и гулять будем в другом месте!

Но его голос потонул в криках и хохоте. Со звоном отлетали горлышки амфор, булькало душистое вино. Откуда-то появилась группа повстанцев. Это были не мародеры или пьяницы, они выглядели воинами, подчинялись старшему.

- Кто здесь гуляет, откуда вы? - строго спросил старший, одетый в блестящие шлем и панцирь.

- А вы кто такие, чего вам нужно?

- Прекратите попойку, выходите из помещения, царь запретил грабежи и попойки.

- А мы никакого царя не признаём, мы - вольные люди!

После задиристых слов началась драка, быстро превратившаяся в настоящее побоище, пролилась кровь. Пифодор охрип от крика, но ничего не мог поделать. Его не слушали. Пьяные пираты и бывшие гребцы дрались так отчаянно, что сумели отбросить царских воинов и стали преследовать их на улице. Пираты были опытны в рукопашных схватках.