Правда о Bravo Two Zero (ЛП)

Согласно книге, пустив кровь иракской засаде, патруль Макнаба отходит, забирает свои "Бергены" и убегает через кромку холма. Там он оказывается под плотным огнем расположенной на ближнем гребне зенитной батареи, и вынужден снова бросить свои "Бергены". Поскольку появляется еще больше вражеских машин, патруль скрывается в наступающей темноте.

Если в рассказах Аббаса и Хаиля не было никаких признаков данного Макнабом сражения против превосходящих сил противника, то что относительно Райана, спрашивал я себя? Действительно, первоначально его описание имеет некоторое сходство с тем, что они мне рассказали. Он пишет, что видел двух (а не трех) арабов, следующих за ними вдоль вади, но он надеялся, что они уйдут. Однако, когда он помахал, арабы открыли огонь, и вскоре после этого, приехал самосвал прибыл с восемью или десятью солдатами в нем. У Райана нет никакого долгого нарастания обстановки со зловеще приближающейся, слышимой, но не видимой бронетехникой, нет и залпа ракет, когда группа открывает огонь. Райан заявляет, что Стэн видел БТР, но он почему-то не смог его заметить, поскольку тот был "вероятно, позади насыпи". В его отчете нет никаких корчащихся тел, и в то время как Макнаб заявляет "пятнадцать трупов и намного больше раненых", Райан описывает общее количество иракцев, оставшихся после них, как "около дюжины", троих из которых он относит на свой счет. Примечательно, что в книге Райана, патруль не атакует, а просто сбрасывает "Бергены" и убегает по горному хребту, где оказывается под огнем зениток. Пуля проходит рядом с рукой Райана и сшибает его "Берген" (Макнаб заявляет, что это был зенитный снаряд), но это не удержало его от того, чтобы вернуться и забрать фляжку виски, которую жена подарила ему на Рождество — поступок, о котором также пишет Макнаб.

Я снова и снова напирал на Аббаса и Хаиля по поводу БТР-ов, машин и иракских войск, отчаянно ища хоть какое-то упоминание о них, хотя бы вскользь. "Не было никаких бронетранспортеров", повторяли они, "и никаких войск. Были только мы трое, и больше никого вообще". Аббас снова и снова заявлял, что не было никакого большого боя, и что все происходящее закончилось через пять минут или около этого. "Я выпустил около четырех магазинов", сказал он мне. "Приблизительно сто двадцать патронов".

"Я расстрелял около восьмидесяти", добавил Хаиль. "Я не знаю, сколько мой отец выпустил, но немного, потому что у него была старая винтовка".

Если эти бедуины говорили правду, то описываемый Макнабом "огонь колоссальной плотности" состоял, в общем, приблизительно из двухсот патронов.

Аббас поманил меня к горбатому гребню, на кромке которого он в последний раз видел пятерых членов патруля SAS. "Они убежали на юго-запад", сказал он. И, поверьте, они двигались действительно быстро". Бедуины показали мне, где они нашли бергены, брошенные, двумя группами. "Было восемь рюкзаков", сказал Аббас. "Они были действительно большие, но мы не открывали их, я подумал, что там может быть мина-ловушка. Мы решили не пытаться следовать за ними, потому что темнело, и в любом случае, я с моей ногой не могу идти далеко. Если бы мы захотели, то кто-нибудь из наших достаточно легко мог выследить их, поскольку на земле было много грязи, но мы защищали свой дом. Главное было, что они ушли. Когда позже приехали военные, они открыли рюкзаки, и нашли много всякого — радио, медицинское оборудование, еду, флаг и карту — все, что только можно предположить. Но тогда все, что мы нашли здесь кроме рюкзаков, так это обойму трассирующих патронов, использованные РПГ, и лужу крови".

При этих словах я навострил уши. В отчетах Макнаба и Райана не было никаких упоминаний, что кто-либо в патруле был ранен во время нападения. "Вы уверены, что это была кровь?" спросил я. И Хаиль и Аббас заверили меня, что так и было, и я отметил это для себя как еще одну загадку. Очевидно, бедуинам очень хотелось утвердиться в том, что они в кого-то попали, и они были немного удручены, когда я сказал, что, насколько я знаю, никто из группы не пострадал. Они стреляли по Браво Два Ноль с 300 метров — на пределе эффективной дистанции для AK47, из которого, как известно, достаточно трудно стрелять лежа, поскольку у него слишком длинный магазин. Выдумали ли братья про кровь, чтобы укрепить свою репутацию метких стрелков, размышлял я, или на самом деле один из членов группы был ранен, убегая, и почему-либо молчал об этом?

Пока мы карабкались на вершину гряды, за которой скрылись SAS-овцы, я расспрашивал о зенитных орудиях, которые, как говорили Райан и Макнаб, открыли огонь, как только заметили их. Оба араба решительно замотали головами. "Зенитки не стреляли", сказала Аббас, кивая в сторону горного хребта, на котором стояла батарея, до которого теперь было около километра. "Солдаты там не знали, что случилось — даже мы не знали, что это были вражеские солдаты, пока не сделали предупредительных выстрелов. Как бы мы связались с батареей? У нас не было никакого радио. Те зенитные орудия были там не для наземных боев, а чтобы защищать находящуюся за плато базу от вражеских самолетов. В любом случае, все это случилось так быстро — у тамошних стрелков просто не было бы времени, чтобы понять, что происходит и открыть огонь".

Когда я объяснил, что Макнаб рассказывал, как зенитный снаряд пробил берген Райана, Аббас расхохотался. "Да вы шутите?" спросил он. "Уж вы-то должны знать, что снаряд от С60 — здоровая штука — пятьдесят семь миллиметров — размером с банку Кока-Колы. Он сделан, чтобы уничтожать самолеты. Если один из них попадет вам в рюкзак, от него бы мало что осталось".

"А что относительно иракской армии?" спросил я. "Когда они появились?"

"Мы не посылали никого, чтобы сказать им, пока те иностранцы не ушли прочь", сказал Аббас. "И мальчик, которого я послал, шел пешком, потому что бензин тогда нормировался и у нас ничего не было для наших машин. База, как я говорил, была в пятнадцати километрах, так что ему понадобилось много времени, чтобы добраться туда. К тому времени, пока там собралась и прибыли сюда, было уже около часа ночи (25 января), и коммандос уже много часов как ушли. В тот день по всему Ираку были массированные авианалеты и военные боялись, что коммандос вызовут авиацию, если их станут преследовать, так что они оставили их в покое. Мы действительно слышали, какие-то вражеские самолеты, пролетавшие над нами между полуночью и часом". Это был момент, отметил я, который подтверждается Макнабом, бывшим в это время в нескольких километрах к юго-западу от дома Аббаса, и пытавшимся связаться с самолетами Коалиции с помощью своего TACBE.

Я тщательно обдумал сказанное. "Я не понимаю", сказал я. "Я имею в виду, что зенитный пост была всего в километре. Даже если бы солдаты там не открывали огонь из своих С60, они, конечно, прибыли бы, чтобы помочь вам, или вызвали бы больше войск по радио".

"Они не могли покинуть свой пост", сказал Аббас. "Что, если бы вражеский самолет прилетел на бомбежку"? Я также не думаю, чтобы у них было какое-нибудь радио, но даже если они действительно доложили об этом, армии все равно потребовались бы часы, чтобы добраться сюда. Как я говорил, это все закончилось в течение всего нескольких минут — у солдат не было бы времени, чтобы решить, что происходит".

На жарком ветру я тщательно обыскивал поле боя в поисках остатков перестрелки, описанной в книге Макнаба. Я путешествовал по Ближнему Востоку достаточно долго, чтобы знать, что, если машина подбита в пустыне, никто не потрудится убрать ее. Синай, например, все еще усеян огромным количеством бронетехники, оставшейся после войны 1967 года. Если бы Браво Два Ноль действительно вывела из строя два бронетранспортера и несколько грузовиков, почти наверняка должны были остаться обломки, и все же там не было вообще ничего — ни куска искореженного металла, ни трака, ни кусочка резины от шины, ни даже винтика. Более того, бассейн был совершенно плоским, без ям, бугров или перепадов. Если бы там были бронетранспортеры, то их было бы невозможно не увидеть, понял я.