Страницы истории денег

Налаженный товарооборот в сочетании с мерами в сфере кредита и эмиссии привел к тому, что масса денег, находящихся в обращении, смогла увеличиться вчетверо без каких-либо инфляционных тенденций. Это один из многих примеров того, что не все просто с определением количества денег, требуемого для обращения, свидетельство их включенности в сеть социально-экономических отношений.

Монетаристы XX века, утверждая, что "М не определяется, оно определяет", прилагали поначалу максимум усилий, чтобы пробиться к рычагам государственно-монополистического финансового регулирования. Идеи их сверкали до тех пор, пока не находили отклика у менеджеров ведущих банков. Но стоило этим идеям пробиться в сферу практического применения, как они поблекли, тон обещаний, явно содержавшихся в теоретических построениях, стал предельно скромным, с оттенком игривого подтрунивания над собственными мыслями.

"Можно привести лошадь к водопою, но нельзя заставить ее пить", — стал говорить М. Фридман, подразумевая, что можно предлагать деньги, но нельзя заставить брать их и вкладывать в инвестиции. И другой его афоризм: "Деньги регулируют экономику, как обезьяна — машину". Эти две аналогии между экономикой и фауной весьма характерны для неомонетаристской вульгаризации экономической жизни. Лошадь требует пастуха, да и обезьяну кто-то посадил за пульт управления. Шутки шутками, но мысль о возможности управления капиталистической экономикой в них есть.

Существуют и пока не опровергнуты три довода против того, чтобы считать количество денег в обращении экзогенным, то есть внешним, произвольно изменяемым экономическим параметром. Первый: предложение денег, если даже оно осознанно регулируется, входит составной частью в антикризисную политику и потому определяется капиталистическим циклом и, следовательно, не экзогенно. Второй: прежде чем оказать влияние на экономическое развитие, предложение денег должно преломиться сквозь призму распределения доходов. Поэтому не независим, по крайней мере, эффект изменений в предложении денег. И третий: неоднократно, и не в одной капиталистической стране, государственный аппарат отбрасывал идею поддержания в приемлемых пределах количества денег в обращении, поскольку на повестке дня оказывались более неотложные задачи.

Глава 3

БЫВШИЙ ТОВАР

Происхождение денег из товара подтверждается слишком многими историческими данными. Эту сторону возникновения денег невозможно подвергать сомнению.

"Что только не служило человеку деньгами! Диапазон таких вещей поистине велик: от коровьих черепов на острове Борнео до брусков соли в Африке, от металлических копий в Конго до человеческих черепов на Соломоновых островах", — пишет Г. Л. Федоров-Давыдов. Все это многообразие можно разделить на деньги, имеющие полезность, потребительную стоимость, и деньги сами по себе бесполезные. Начнем с первой категории как более понятной.

1. Деньги плюс польза

В Китае и Бирме до XX века в качестве средства обращения "ходили" соль и плиточный чай, в древней Мексике — мешочки какао-бобов. Известны факты длительного использования для той же цели табака, сушеной рыбы, зерна, риса, кукурузы. В большинстве учебников говорится об употреблении как денег скота (главным образом овец и коз). Многочисленны свидетельства использования скота как денег в Древней Руси. Нужно иметь в виду, что в значительной мере был он "иностранной валютой", поскольку земледельческие племена древних славян жили в непосредственной близости к скотоводческим племенам степняков.

В "Русской Правде" слово "скот" многократно используется в смысле денег. Например: "А иже изломить копье, либо щит, либо порт, а начнеть хотети его удержати у себя, то приати скота у него, а иже есть изломил, аще ли начнет приметати, то скотом ему заплатити, колько дал будет на нем".

Предшественника одной из основных денежных единиц Древней Руси — гривны — большинство исследователей усматривает в нашейном украшении. Но отмечалась и связь ее же со счетом скота по головам (по гривам), о чем говорилось выше применительно к латинским терминам. Скот — лишь один представитель широкого класса "продовольственных" денег: соли, кофе, какао-бобов и т. п. Адам Смит упоминает, что в Шотландии в качестве разменной монеты "ходили" гвозди. Еще в XIX веке в Африке были широко распространены как средства обмена нашейные кольца и браслеты из серебра — так называемые "маниллы". Юлий Цезарь при описании войн в Галлии говорит о том, что в Британии роль денег играли железные прутья. Археологи обнаружили недавно такие прутья в графстве Гластонбэри. Они представляют собой целую весовую систему: прутья изготавливались пяти размеров, каждый из которых сводился к стандартному, весом в 11 унций. Стандартные куски шелка тысячелетия служили средством обмена в Китае. Известны факты использования опиума в качестве денег в Юго-Восточной Азии.

Растолковывая эпос Гомера, древнегреческие философы Аристотель и Порфирий утверждали, что таланты, о которых идет речь в "Илиаде" и "Одиссее", — золотые диски диаметром от 5 до 7 см, не имевшие стандартного веса. Наличие слитков-талантов в Древней Греции, шестиугольных слитков в Древнем Вавилоне вроде бы свидетельствует о том, что золото и другие благородные металлы благодаря своим свойствам выделились из мира товаров и затем стали деньгами. "Как же иначе?" — спросит кое-кто из читателей. Вот конкурирующая версия: сначала деньги в самой разнообразной форме отделились от других товаров, а затем уже внутри разных денег прошел естественный отбор, который поставил в особое положение драгоценные металлы, в первую очередь золото.

Только из самых общих соображений можно заключить, что золото всегда было единственной надежной валютой. Не менее трех тысячелетий одновременно обращались золото и серебро. Только в конце XVIII века нарушение соотношения стоимостей этих двух металлов привело к стихийным попыткам введения золотого монометаллизма, но он продержался менее двух столетий. Единоличное господство золота в качестве мировых денег более чем в 15 раз короче основного периода монетарной истории, когда золото делило свою власть с серебром. Поэтому, не подвергая сомнению роль золота как мировых денег (во всяком случае, в XVIII–XX веках нашей эры), мы не можем считать, что именно золото было тем товаром, который выделился среди прочих. Нет, поначалу и золото, и серебро были обычными товарами. Люди, будто не замечая их прекрасных свойств, использовали в качестве денег, казалось, самые неподходящие вещи.

2. Невидимая польза

Арабский средневековый географ Аль Бакр писал, ссылаясь на испанского купца Ибрахима Бен Якуба: "В земле чехов изготавливают также тонкие, редкотканые как сетки платки, которые ни для чего не используются, цена на них постоянна, десять платков за динар, на них они покупают и рассчитываются между собой. Имеют их целые сундуки. Это их богатство и за них можно получить любые самые дорогие вещи: пшеницу, рабов, коней, золото, серебро и всякие вещи".

Эта легенда о "полотняных" деньгах ходит до сих пор только по письменным источникам. Мы даже не знаем, нанесен ли был на загадочные "славянские платки" какой-нибудь рисунок. Были они всеобщим платежным средством или именным, были ли обязательны к приему — об этом также ничего не известно. Поэтому сообщение о полотняных деньгах можно понимать только как намек, что в раннем средневековье могли существовать заменители денег, не имевшие практической пользы.

Другой пример из времен средневековья. Во время денежного кризиса XI века, охватившего Среднюю Азию и Восточную Европу, вместо серебряных дирхемов "ходили" хлебные лепешки. Их даже разрезали на четвертушки, как это делалось иногда с дирхемами, чтобы получить более мелкую монету.