Путин. В зеркале «Изборского клуба»

При этом реальные расходы населения на коммунальные услуги, насколько можно судить, будут продолжать расти. Введение энергетического пайка на заведомо заниженном уровне приведёт к тому, что основная часть населения, будучи не в силах вернуться к лучине, с середины 2014 года начнёт платить значительно больше за счёт «сверхнормативного» потребления — при формально замороженных тарифах.

А затем подобное нормирование, более всего напоминающее времена разрухи после Гражданской войны, будет введено и в сфере потребления воды.

Феноменальной стала и ситуация с пенсионной реформой — подлинным позором не только либерального правительства Медведева, но и всей российской государственности!

Бесконечное изменение «правил игры», вынесение на обсуждение заведомо непроработанных прожектов, бесконечное переиначивание официальных предложений полностью запутало, похоже, не только правительственных экспертов, но граждан страны. Широко распространилось убеждение, что реальным результатом усилий государства станет искусственное удержание пожилых людей в нищете и лишение основной части нынешнего населения России даже шанса на получение достойной пенсии.

Изъятие накопительных платежей, доверенных не частным управляющим компаниям, а государственному ВЭБу, подмена суммы будущей пенсии непонятными «баллами», соотносящимися с рублями по никому не ведомому курсу, стимулирование достигших пенсионного возраста работать как можно дольше — желательно до самой смерти… Этот список можно продолжать.

При этом правительственные либералы даже не заикались о подлинных причинах пенсионных проблем — заведомой недостаточности контроля за деньгами Пенсионного фонда и чудовищной системе изъятия денег в него, при которой чем человек беднее, тем он больше платит, а уровень обложения фонда оплаты труда бедных и даже части среднего класса носит заведомо запретительный характер.

Не заикались они и о том, что нехватка средств в Пенсионном фонде на самом деле не требует в ближайшие годы ни усиления налогообложения, ни сокращения расходов, ни сбрасывания «на места» не обеспеченных финансированием обязанностей (что, между прочим, ставит многие российские регионы на грань выживания и социального взрыва). Либералы из правительства Медведева, похоже, прочно забыли, что в своё время создавали Фонд национального благосостояния именно для поддержки Пенсионного фонда в случае появления в нём дефицита — якобы с целью выиграть время для разработки спокойной, взвешенной, учитывающей все интересы и мнения пенсионной реформы. На деле же указанные средства направляют (или не направляют) на что угодно, кроме продекларированных при его создании задач, нисколько не смущаясь тем, что «нецелевое расходование бюджетных средств» является тягчайшим нарушением.

Не видеть прямого саботажа либералов, продолжающегося как минимум полтора года, не слышать хруста и треска ломающейся российской экономики, казалось бы, невозможно, однако Путин, в свойственной ему серьёзной и доверительной манере, на итоговой пресс-коференции 2013 года практически развеял эти тревоги.

У него действительно всё хорошо, а его экономические взгляды, похоже, просто не позволяют ему видеть не только реальной социально-экономической, но и политической ситуации.

Исправление пороков: начало модернизации инфраструктуры?

Подлинным бальзамом на раны российской экономики стало высказываемое президентом Путиным намерение государства (обсуждаемое, правда, нестерпимо долго) направить незначительную часть колоссальных бюджетных резервов на развитие инфраструктуры. При этом Путиным не был назван сомнительный с точки зрения целесообразности проект скоростного поезда Москва-Казань, что, возможно, отражает рационализацию перечня инфраструктурных проектов.

Разъяснения президента России о целесообразности вложения государственных денег в инфраструктуру в целях обеспечения развития страны самоочевидны и крайне приятны, так как эти соображения последовательно отвергались государством на протяжении всей четверти века национального предательства.

Однако то, что государство вроде бы начинает постепенно разворачиваться от монетаристского мракобесия к разуму и исполнению своих прямых обязанностей по развитию своей страны (если, конечно, инфраструктурные проекты не затеяны на самом деле ради нового грандиозного «распила бабла» в стиле пресловутых имиджевых проектов), не отменяет двух важных вопросов.

Они просты: почему так поздно и почему так робко?

Ведь описываемая Путиным логика развития страны при помощи модернизации её инфраструктуры, прежде всего транспортной, элементарна и разъяснялась ему на протяжении последних 13 лет почти постоянно. А выделение круглых и одинаковых сумм на совершенно разные проекты (по 150 млрд рублей на модернизацию БАМа, строительство ЦКАДа и некие дополнительные инфраструктурные проекты, которые, похоже, ещё даже не определены) вызывает подозрения относительно того, что для государства на самом деле важно не решить конкретные проблемы развития, а потратить деньги, как, собственно, это и было с «имиджевыми» проектами.

Единственное рациональное объяснение пока что состоит в том, что по своим действительным экономическим взглядам Путин, несмотря на высказываемые разумные тезисы и совершаемые разумные действия, на самом деле остаётся крайним либералом в стиле Илларионова и Кудрина.

Конечно, президент может не быть и, строго говоря, даже и не должен быть экономистом: соответствующие функции должны выполнять советники и министры. Но, принимая все стратегические решения, президент поневоле принимает и решения в области экономической и социальной политики и потому вынужден иметь если и не стройную систему непротиворечивых знаний, то хотя бы набор обрывочных, но в целом адекватных представлений.

И вот этот набор у него, похоже, сложился под определяющим влиянием гайдаров и чубайсов всех мастей и поддаётся лишь крайне медленной, фрагментарной и неохотной корректировке под давлением совсем уж вопиющих, непреодолимых и пугающих обстоятельств. Эта корректировка вполне может оказаться кратковременной или, что не менее опасно по своим последствиям, фатально запоздалой.

Выбор экономической стратегии

Поразительно описание Путиным различных возможных подходов к противодействию глобальному экономическому кризису. Мол, американцы смягчают финансовую политику, подстёгивая дешёвыми деньгами своё хозяйство, европейцы ужесточают бюджетную политику, экономя на всём, а мы, руководство России, комбинируем эти два подхода.

При этом происходит «смешение горячего со сладким», так как финансовая и бюджетная политика — это хотя и смежное, но всё же различное явление: Путин явно не замечает, что смягчение финансовой политики в американском стиле ничуть не противоречит бюджетной экономии по-европейски, и кредит в развитых странах еврозоны, несмотря на сокращение социальных расходов в её бедной части, ненамного дороже, чем в США.

Выдавая различие между финансовой и бюджетной политикой в условиях кризиса за различие между США и еврозоной, он — вполне возможно, что неосознанно, — маскирует тот факт, что все развитые экономики мира спасаются от срыва в депрессию денежной накачкой, замещающей сжимающийся коммерческий спрос. Уникальная политика либеральных фундаменталистов России, отказывающихся от финансового смягчения в единственной стране мира, где такое смягчение может быть производительным, не ставится Путиным под сомнение, и он едва не извиняется за робкое отступление от неё в части нескольких инфраструктурных проектов.

«Не заработанные страной» деньги, полученные от высоких цен на нефть, президент до сих пор вслед за либеральными фундаменталистами считает «лишними», а их направление на нужды развития страны — «нарушением». Подобную риторику из уст руководителей других отстающих от передовых экономик мира стран-экспортёров нефти невозможно себе даже вообразить.