Крушение мировой революции. Брестский мир
Крушение мировой революции. Брестский мир читать книгу онлайн
Настоящий очерк посвящен истории Брест-Литовского мирного договора, подписанного 3 марта 1918 года советским правительством со странами Четверного союза. В советской внешней политике, вероятно, не было соглашения более хрупкого, чем это — просуществовав чуть больше девяти месяцев, Брестский договор был разорван германским и советским правительствами, а позже, при капитуляции Германии в первой мировой войне, отменен еще и 116-й статьей Версальского договора. С легкой руки В.И. Ленина названный «передышкой» договор вызвал критику и сопротивление подавляющей части революционеров, с одной стороны, и патриотов России, с другой. Первые утверждали, что Брестский договор — это удар в спину германской революции. Вторые — что это предательство России и ее союзников. И те и другие, каждый по-своему, были правы. Однако на Брестском мире по не понятным никому причинам настаивал Ленин, добившийся в конце концов его подписания.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
17
Боровский в беседах с германскими дипломатами указал, что лозунг переговоров о всеобщем мире был выдвинут по соображениям внутриполитическим, подтверждая этим, что советское правительство стремится к сепаратному, а не всеобщему миру. Вот что доносил 8 декабря по н. ст. германский посланник в Стокгольме Рицлер в МИД Германии: «Я только что имел частную беседу с Воровским, который производит впечатление честного и разумного человека. Он думает, что его правительство вынуждено из опасений перед внутренними политическими врагами оставить открытой возможность участия союзников в переговорах и может оправдать сепаратный мир, лишь сославшись на отказ союзников участвовать в переговорах. Однако он сказал, что призывы на этот счет столь же бессмысленны, как призывы к народу начать революцию. Если эти призывы окажутся безуспешными, русские начнут прямые переговоры о сепаратном мире» (Земан. Германия и революция в России. Донесение Рицлера о беседе с Воровским в Стокгольме 25 ноября /8 декабря/).
18
Публично большевики всякий раз подчеркивали, что речь не идет о сепаратных переговорах с аннексиями и контрибуциями. Даже в начале декабря 1917 года, когда становилось все очевиднее, что Германия настаивает на недемократическом мире, Зиновьев утверждал, что большевики подписывают именно демократический мир: «Мы Вильгельма прижали к стене, и его генералы должны будут скоро дать ясный и определенный ответ: желают ли они захватов, насилия и грабежей, или принимают они наши условия». [Съезд железнодорожных рабочих. Доклад Зиновьева. — НЖ, 14 (27) декабря 1917, № 201 (195).] «Событиями последних дней в Брест-Литовске вырван боевой козырь у меньшевиков и правых эсеров, которые твердили, что большевики ведут Россию к гибели, заключая будто бы сепаратный мир. Теперь стало ясно, [...] что только советская власть проявила активную деятельность в вопросе внешней политики и только благодаря ей мы скоро получим настоящий демократический мир. [...] Советская делегация во время переговоров проявила сильную устойчивость и добилась от германских генералов признания наших основных пунктов соглашения.» [Съезд железнодорожных рабочих. Выступление Зиновьева. — НЖ, 16 (29) декабря 1917, № 203 (197).]
19
То, что речь шла о борьбе за власть в партии (или за влияние в международном социалистическом движении), косвенно подтверждает донесение Рицлера германскому канцлеру от 31 октября (12 ноября) 1917 года: «В настоящий момент я не думаю, что правительство в Петрограде, если допустить, что оно достаточно укрепит свою власть и продержится хотя бы несколько недель, использует Радека, Фюрстенберга [Ганецкого] и Воровского в качестве посредников. [...] Самый энергичный и талантливый из них — это поляк Собельсон, выступающий обычно под псевдонимом Карл Радек, хорошо известный немецким социал-демократам по его прошлой деятельности в Германии. Студентом он как будто крал книги и прочие вещи, и друзья наградили его кличкой Крадек. В русских газетах он до сих пор фигурирует под этим именем, и он взял его в качестве псевдонима. Он характеризуется как человек абсолютно аморальный, но очень умный и необычайно способный журналист. [...] В настоящий момент его работоспособность и знание германской политики — он знает даже ее потайные стороны — наверняка привлекут в Петрограде уважение к его идеям и предложениям» [Земан. Германия и революция в России, док. от 31 октября (12 ноября) 1917].
20
Немецкий историк-социалист пишет: «Большевикам было ясно, что при данной ситуации общий мир мог быть только результатом европейской революции. У держав Антанты, силы которых непрерывно росли, не было никаких оснований отчаиваться в исходе войны, несмотря даже на то, что германское военное командование получало в распоряжение большие силы, освободившиеся на востоке. Всякий сепаратный мир с Германией обозначал огромное усиление германского империализма. В этом отношении большевики находились под властью событий. У них не осталось никакого иного средства, кроме широкой пропаганды [...], апеллирующей к пролетарским массам других стран [...]. Это должно было подогреть революционную энергию во всех странах» (AT, T-3742 П. Фрелих. К истории германской революции, т. 1, с. 219-220.)
21
Протоколы Первого съезда ПЛСР, с. 99.
22
Конкуренция за руководство революционным движением в Европе между группой Ленина и группой Парвуса не осталась не замеченной немцами. 2 (15) декабря Рицлер доносил в МИД, что за перенесение переговоров в Стокгольм стоит не только Боровский, но и Парвус, «который хочет сыграть свою роль». 13 (26) декабря в отчете агента германского правительства в МИД эта тема обсуждалась более подробно:
«Возобновившиеся попытки русских перенести переговоры из Брест-Литовска в какую-нибудь нейтральную страну объясняются главным образом влиянием Радека и его друзей, которые преследуют тут две цели. С одной стороны, они надеются, что если, например, будет выбран Стокгольм, то они смогут иметь большее влияние, потому что тогда те люди, которые на протяжении многих месяцев были представителями большевиков в Стокгольме, смогут играть более значительную роль в переговорах. С другой стороны, они, вероятно, надеются на затягивание переговоров, в Стокгольме влияние революционной социал-демократии, особенно немецкой группы, будет чувствоваться сильнее, чем в Петрограде, не говоря уже о Брест-Литовске. В этой связи стоит упомянуть, что интерес Радека в разжигании революции совсем иного сорта, чем у Ленина или Троцкого».
«Похоже, что Радек и Ко. плетут какую-то собственную международную революционную паутину», — доносил Рицлер 11 (24) декабря. В тот же день в поданном им секретном меморандуме Рицлер объяснил, что речь идет, по существу, о борьбе за власть в большевистской партии между Парвусом, с одной стороны, и Лениным и Троцким — с другой:
«Прибыв сюда в середине ноября, Парвус сначала был уверен в возможности и необходимости социалистической конференции. Датское предложение созвать такую конференцию, которое пока что не дало никаких результатов и о котором забыли, следует считать плодом его усилий. [...] Различные аспекты его деятельности не ясны нам до сих пор. Кроме желания созвать социалистическую конференцию, он также надеялся, что переговоры будут вестись здесь или в Копенгагене и он сможет использовать свое влияние, чтобы контролировать их с обеих сторон. Насколько сильно его влияние на русских социалистов — не ясно. Он сам поначалу страстно ждал сообщений на этот предмет, [...] он переоценивает свое влияние на других, точно так же как он переоценил доверие Воровского и Радека к нему. Он говорит, что эти двое ничего не предпринимают, не сообщив ему. Но я абсолютно точно выяснил, что он ошибается. Боровский относится к нему с величайшим подозрением и говорит, что верить Парвусу нельзя. Сейчас доктор Гельфанд [Парвус] работает над укреплением своей позиции в России с помощью «унтер-офицеров», вопреки Ленину и Троцкому и даже, при необходимости, против них».
Парвус, проживавший в то время в Копенгагене, прибыл в Стокгольм для ведения переговоров с русскими большевиками, прежде всего Радеком и Ганецким [Донесение Рицлера в МИД от 5(18) декабря]. Однако германское правительство, понимавшее, что Парвус будет интриговать против Ленина и сепаратного мира отозвало Парвуса из Стокгольма. Тот тянул с отъездом, как мог, под тем предлогом, что не может купить обратный билет. 11 (24) декабря Рицлер сообщил, что Парвус «уезжает только сегодня». К этому времени Парвус как политический деятель уже скомпрометировал себя в глазах социалистов открытыми связями с германским правительством, и те самые революционеры, которые в годы войны прибегали к услугам Парвуса и его деньгам, теперь отвернулись от него. Старые связи с Парвусом становились только помехой (Земан. Германия и революция в России, документы от соответствующих чисел).
