История Франции т.2

Страны Антанты также вооружались быстрыми темпами и готовились к войне. В 1912–1913 гг. во Франции была проведена реорганизация и увеличение армии. Численность французской армии в 1913 г. увеличилась на 31,6 %. В 1910 г. расходы на армию, флот и на все вооруженные силы составляли 935 932 тыс. руб.; в 1911 г. они достигли 978 170 тыс. руб.; в 1912 г. — 1 007 834 тыс. руб. и в 1913 — 1 196 552 тыс. руб. [1040]

Особенно волновало французское правительство неудовлетворительное состояние военной подготовки России. Готовясь к войне, французское правительство рассчитывало на помощь русской армии, без которой, как это все понимали, Франция, конечно, не надеялась победить Германию. Пуанкаре, став президентом, принял срочные меры и оказал непосредственное давление на Россию с целью ускорить ее подготовку к войне. Ей был предоставлен новый заем. Кроме того, в марте 1913 г. послом в Петербург вместо «ничем не примечательного бюрократа» [1041] Жоржа Ауи был назначен Теофиль Делькассе. Это свидетельствовало о чрезвычайном значении, придаваемом во Франции отношениям с Россией.

О подлинных целях нового посольства писал Пуанкаре в личном письме царю. «Доверяя знаменитому политику, специально посвятившему себя изучению международных вопросов, — писал Пуанкаре Николаю II, — миссию представлять себя у вашего величества, правительство Франции искало случая еще раз скрепить союз наших двух сторон… Большое военное усилие, к которому французское правительство намеревается прибегнуть, чтобы поддержать равновесие европейских сил, делает сейчас особенно неотложными соответствующие мероприятия, насчет необходимости которых пришли к соглашению генеральные штабы обеих союзных стран. Г-н Делькассе будет держать в курсе дела ваше величество и свое правительство относительно этих вопросов, как и всех остальных, которые касаются деятельности союза» [1042]. Делькассе пробыл в России на посту всего несколько месяцев. В январе 1914 г. в Петербург был назначен новый посол, Морис Палеолог, бывший начальник кабинета Делькассе в бытность последнего министром.

Каждый новый заем, который Франция предоставляла России, был безусловно выгоден для французских банкиров. Но по мере ослабления царской России французский капитал, предоставляя ей займы, выдвигал все более кабальные требования. Заем 1913 г. оказался очень обременительным, ибо его финансовые условия были гораздо более тяжелыми, чем условия предыдущих займов, предоставленных России.

В декабре 1913 г. в связи с прибытием в Константинополь германской военной миссии Лимана фон Сандерса начался новый международный конфликт. Поскольку явное усиление германского влияния в Турции могло сделать Германию хозяйкой проливов, в Петербурге решительно выступили против миссии Лимана фон Сандерса. Франция в общем соглашалась поддержать Россию, хотя не в ее интересах было содействовать переходу проливов к России. Между двумя союзницами имелись серьезные противоречия по вопросу об их влиянии в Турции. О позиции Франции позже Делькассе писал Палеологу: «Говоря о французских интересах в Турции, действительно было бы трудно указать, где их нет» [1043]. Французская дипломатия опасалась непосредственных переговоров по вопросу о миссии Лимана, которые велись между Россией и Германией, и старалась сорвать их ^[1044]. После совместного выступления стран Антанты 16 января 1914 г. конфликт был урегулирован. Лиман был назначен маршалом, освобожден от командования корпусом в Константинополе и не имел в прямом подчинении воинских частей. Но это была лишь формальная уступка требованиям России. По существу Германия сохранила решающее влияние на военные дела в Турции.

Итак, французское правительство накануне первой мировой войны активно к ней готовилось и старалось урегулировать и закрепить в дипломатических документах и соглашениях свои взаимные обязательства как с Англией, так и с Россией. Но германский империализм со своей непрерывно возраставшей агрессивностью обгонял в вооружениях своих противников и вскоре привел Европу и мир к военному конфликту.

11. Первая мировая война

Министра из их путешествия в Россию, приняло меры, чтобы быть готовым к любым событиям. В поденной записи МИДа России было указано: «Французский посол по поручению своего правительства заявил министру иностранных дел о полной готовности Франции исполнить, если понадобится, свои союзнические обязательства» [1045]. В три часа ночи 1 августа Пуанкаре лично сообщил Извольскому, что совет министров еще раз подтвердил свое решение «самым полным образом выполнить обязательства, налагаемые на Францию союзным договором» [1046].

1 августа Германия объявила войну России, но Франция, продолжая заверять свою союзницу в верности, не объявляла войны Германии. Правда, в этот день приказом президента республики все французские сухопутные и морские силы были мобилизованы. Днем 1 августа на дверях мэрий появились приказы о мобилизации, во всех церквах и монастырях ударили в колокола [1047]. Но официально первым днем мобилизации во Франции считается воскресенье, 2 августа.

2 августа немецкие войска вступили в Люксембург, а отдельные части местами перешли французскую границу. И тем не менее ни Франция, ни Германия не объявляли друг другу войны, несмотря на то, что германское командование давно этого требовало, а германский канцлер Бетман-Гольвег уже 1 августа составил текст ноты с объявлением войны Франции.

Германский посол во Франции барон Шён с 24 июля пытался добиться разъединения России и Франции в предстоящем конфликте. 31 июля в 7 часов вечера Шён явился на Кэ д’Орсе, сообщил о германском ультиматуме России и предложил французскому правительству сохранять нейтралитет в случае войны Германии с Россией. Предложение носило ультимативный характер: Шён заявил, что срок ответа-13 часов следующего дня [1048]. При этом Шён умолчал, что получил инструкции из Берлина в случае согласия Франции на нейтралитет «заявить французскому правительству, что в качестве залога нейтралитета мы должны требовать передачи крепостей Туля и Вердена, которые мы заняли бы» [1049]. Согласие на эти требования означало бы добровольную капитуляцию Франции.

В назначенный срок Щён явился к Вивиани, который отказался обещать нейтралитет Франции, но и не объявил о войне на стороне России, не желая представлять Францию виновницей войны с Германией. Несмотря на вызывающий характер своих требований, Шён в свою очередь не заявил о войне и даже не взял свои паспорта. Он явно искал повода для разрыва отношений с Францией в такой форме, которая позволила бы объявить ее виновницей войны. Но французское правительство принимало все меры, чтобы не дать ни малейшего повода противнику, и само не объявляло войны, продолжая проводить мобилизацию.

Наконец, уступая требованиям генерального штаба, германское правительство вынуждено было взять на себя инициативу объявления войны Франции. 3 августа в 18 часов 45 минут Шён явился к Вивиани и объявил войну Франции под предлогом, будто французские летчики сбросили бомбы на немецкие железнодорожные пути в районе Нюрнберга. Не выслушав возражений Вивиани, Щён вернулся в посольство и спустя полчаса советник германского посольства вручил французам официальную ноту. «Ввиду указанных ранее агрессивных действий, — говорилось в этом документе, — Германия считает, что она находится в войне с Францией по вине последней» [1050]. Война считалась объявленной в 19 часов 30 минут 3 августа. В тот же день германское посольство выехало из Франции.