У Понта Эвксинского (Том 2)

- На акрополь? - ахнули многие.- Да ведь там сам царь! Так храмы, богов и жрецы их, что могут вызывать гром и молнию! Там даже земля охраняется страшным заклятьем!

Это был голос забитого и униженного люда, привыкшего считать своих владык сильнее всех. Рабы ненавидели хозяев-угнетателей и в то же время наделяли их необыкновенными качествами и таинственной силой, преклонялись перед личностью царя, как ставленника богов, преувеличивали его мощь и всевластие.

- Кто это говорит? - грозно и с язвительной насмешкой спросил Савмак, так чтобы его слышали.- Кто это испугался акрополя? Уж не думаете ли вы, что, разбив один отряд царских гоплитов, вы уже закончили войну, победили? Стали свободными и решили пойти спать? Хо-хо!.. Война может закончиться или нашей смертью, или смертью всех господ и хозяев! Когда акрополь и царский дворец будут в наших руках, тогда скажете, что вы победили. Не раньше. Кто боится, пусть отдаст оружие другому и уходит. Видно, не каждый раб способен стать свободным человеком. Если все боитесь - прощайте! Я один пойду на штурм акрополя, и боги помогут мне, ибо видел я о том сон вещий. Обещали боги помочь мне, наши скифские боги. И помогут!

- Не гневись, Савмак! - раздались голоса.-Это трусы боятся битвы, мы все пойдем за тобой! Но, может, утра подождать? Не сразу лезть на царский акрополь. В городе дела хватит.

- Утра ждать? Да знаете ли вы, что если мы простоим без дела на этом вот место час или два, то нас окружат со всех сторон и перебьют, как степных баранов. Довольно разговаривать, становись по десяткам и сотням!

3

- Сами боги указали тебе путь! - в восхищении говорил Савмак Лайонаку, выслушав его краткий рассказ о происшедшем.- А тебе, Бунак, за то, что Саклея поразил, золотой венец на голову! Саклей был самым лютым врагом нашим. Но скажи, Лайонак: ты никого больше не видел там... в доме Саклея?

Последний вопрос Савмак задал внезапно для самого себя.

- Ты спрашиваешь о Гликерии?

- Да, ты угадал. Ты же знаешь, что эта девушка потеряла честь, рабой стала, но не выдала нашего заговора. Мы живы и боремся лишь благодаря ей!

- Согласен с тобою, друг, но ничего не могу сказать о ней... Постой, Аорса надо спросить. Где Аорс?

Саклеева доверенного подтащили к Савмаку. В битве он не участвовал, но где-то потерял шапку. Его голая, странно вытянутая голова блестела при свете огней.

- Скажи, Аорс,- обратился к нему Лайонак,- куда девалась Гликерия? Погибла ли она во время пожара или спаслась?

Раб быстро соображал, его глаза бегали по лицам окружающих. Злорадное чувство поднялось в его душе при виде того ожидания, которое отразилось па обросшем бородой лице страшного вожака бунтарей. "Так ведь это сам Савмак!" - догадался он. И злое желание отомстить всем этим людям за разгром дома, за смерть Саклея охватило его. Впрочем, он смотрел и дальше. После подавления бунта (Аорс не сомневался в таком исходе) начнутся кровавые расправы с рабами, и его, Аорса, тоже могут обвинить вместе с ними, если он не заслужит милости хозяев. Следуя неожиданной и удачной мысли, он с видом участия произнес:

- Братья! Вы спрашиваете о хозяйской рабе и наложнице?

- Наложнице? - вскипел было Савмак, но Лайонак остановил его жестом.

- Ну да! - продолжал с простодушным видом хитрый раб,- А кто же она?.. Скажу вам прямо - перед самым началом тревоги ее пожелал сам царь...

- Ты врешь или говоришь истину? - опять не удержался Савмак.

- Пусть боги поразят меня молнией, если вру! Я сам отправлял ее во дворец. И думаю, что она сейчас в опочивальне самого Перисада.

- Как так? - недоверчиво нахмурился Лайонак.- Когда было это? Ведь через ворота никто не проходил. Я увидел бы.

- Такие дела совершаются тайно. Существует особый ход из дома. Впрочем, теперь его уже нет, он завален пеплом после пожара.

- Но огонь продолжал гореть в горенке под крышей.

- Это я приказал сделать уборку, пользуясь отсутствием Гликерии. Евтаксия там мыла пол и стирала пыль.

Трудно передать, что выражало лицо Савмака. Его глаза в свете факелов казались огненными. То, что он услыхал, лишь подтвердило слухи о намерении сластолюбивого царя сделать Гликерию своей наложницей и походило па правду. Саклей, несомненно, способствовал этому... Она там, во дворце!

- На приступ! - вскричал он, размахивая над головою кованым скребком.- На приступ! Возьмем и разграбим акрополь! Добудем себе свободу!!

Этот клич прозвучал как сигнал к бою. Рабы нестройными, но плотными толпами двинулись к пантикапейскому холму.

В этот момент рухнули горящие стропила Саклеева дома. Повстанцы видели облако искр, взметнувшееся к небу. Стали шептать заклинания. Они узрели в этом предзнаменование. Ведь они посягали на самого царя! Чего доброго, еще полыхнет молния, ударит гром! Боги не однажды устраивали такое в помощь тому, кому покровительствовали!

Лайонак, не совсем убежденный в искренности Аорса, решил на ходу расспросить его о подробностях исчезновения Гликерии. Но лукавый раб успел скрыться, пользуясь общей суматохой. Он был уверен, что у стен акрополя рабские отряды будут уничтожены войсками царской охраны.

К колоннам повстанцев присоединялись все новые толпы рабов, кое-как вооруженных, а то и безоружных. Массы черного люда затопили улицы и переулки, бунт разгорался с повой силой. Рабы почуяли силу и прихлынули к акрополю, как весенняя река, готовая затопить все окрестности.

4

По замыслу сотника Антифила Атамаз со своими наспех вооруженными воинами-уборщиками, еще не продравшими глаз после сна, должен был отразить первый натиск повстанцев. Воинов-уборщиков поставили против ворот акрополя, предполагая ворота закрыть. Но по сигналу своего старшого обиженные и озлобленные парни повернули копья против наемников и сразу же начали кровавую перепалку. Дрались под сводами ворот.

- Что там такое? - вне себя вскричал Антифил и тут же понял, что Атамаз перешел на сторону повстанцев.

Чтобы закрыть ворота, нужно было отбросить прочь эту толпу разъяренных мусорщиков, прошедших в прошлом ратную науку и возглавленных сейчас решительным и мужественным вожаком. Для этого не хватало фракийцев, опрометчиво размещенных на стенах акрополя с целью отражения ожидаемого штурма. Пока тяжеловесные пехотинцы спускались вниз, под аркой ворот кипела ожесточенная свалка. Через несколько минут к атамазовцам присоединились многолюдные толпы рабов. Они с криками прорвались в акрополь и затопили его широкий двор. Из-за опрометчивого решения Антифила большинство фракийцев бездействовало на зубчатых стенах в башнях. Они приготовились бросать сверху копья и камни в атакующих мятежников, но под стенами никого не было. Ревущие толпы рабов уже окружили храмы в казнохранилища и стремительно приближались к царскому дворцу, шагая через трупы отборных телохранителей Перисада.