История народа хунну

ализация гуннов на средней и нижней Волге. Из антропологических черт он отмечает безбородость, считая, что она достигается искусственно, и коренастость: «Все они отличаются плотными и крепкими членами, толстыми затылками и вообще столь страшным и чудовищным видом, что можно принять их за двуногих зверей или уподобить сваям, которые грубо вытесываются при постройке мостов». Коренастость — признак монголоидных племен Евразии, свойственный более уграм, чем даже монголам. Очень знаменательно, что римский автор не упоминает о чисто монгольских чертах: скуластости, узких глазах. Эти черты не могли пройти незамеченными, если бы они имели место. Значит, дальневосточных монголоидов Аммиан Марцеллин не видел, а знал только хунно-угорских метисов.

Это соображение находит опору в лингвистических исследованиях. Наследниками гуннского языка принято считать чувашей{[570]}. Б.А. Серебренников ставит вопрос о том, где следует искать истоки языка тюркских пришельцев на территорию Чувашии. Отмечая чувашско-монгольские и даже чувашско-тунгусские языковые связи, он приходит к следующему выводу:

«Один из тюркских языков, предок современного чувашского языка, находился, по-видимому, где-то в районе Байкальского озера, по соседству с какими-то монгольскими языками»{[571]}. Затем финно-угорские народы оказали влияние на язык тюрко-язычных пришельцев{[572]}.

Согласно мнению Б.А. Серебренникова, носители того тюркского языка, который стал предком чувашского, «мощной волной переселения народов были оттеснены в Европу и обосновались на нижнем течении Волги»{[573]}. Впоследствии эта тюркоязычная общность распалась на два языка — булгарский и хазарский. Хазары остались на нижнем течении Волги, а булгары разделились на две части — одна из них проникла на юг, другая начала мигрировать по направлению к северу{[574]}. Удивляет только предлагаемая автором гипотезы датировка — первая половина I тысячелетия до н.э.{[575]} Описанная картина воспроизводит ситуацию первой половины I тысячелетия н.э., т.е. приход хуннов и их дальнейшую судьбу в Восточной Европе.

О факте расового смешения, в результате которого возникли гунны, сообщает Иордан. «По преданию древности, я узнал следующее об их происхождении. Филимер, король готов и сын Гандариха Великого, пятый в порядке лиц, управлявших королевством готов по удалении их с острова Скандзы [Скандинавии], и под предводительством которого его народ вступил в землю скифов, узнал, что среди его народа [вероятно, скифского народа; про свой народ Филимер должен был все знать с детства] водятся какие-то ведьмы, которых он сам называл, на своем родном языке, алиарумнами.

По его приказанию они были изгнаны и осуждены блуждать в степях, далеко от лагеря готов. Нечистые духи, увидев ведьм, скитавшихся в пустыне, сочетались с ними и породили этот варварский народ — гуннов».

В этом сообщении характерна деталь «нечистые духи», т.е. пришлые кочевники, мужчины, ищущие женщин среди местного населения{[576]}. Такое направление метизации более