Трагедия 22 июня: блицкриг или измена?

Однако патологически неизлечимая «органическая ненависть к штабной работе», царившая в натуре Жукова, а попросту говоря, органическая ненависть к необходимости сначала думать, а уж потом рот открывать или излагать на бумаге, через 15 лет сыграла с ним свирепо злую шутку, вдрызг разоблачив все его неправедные потуги.

Вы только вдумайтесь, о каком же документе он вспомнил через 15 лет после 11 апреля 1941 г. Через полтора десятка лет, которые сверх всякой меры, особенно в военные лихолетье, были перенасыщены тысячами и тысячами различных больших и малых событий в его военной и личной жизни, в течение которых через его руки прошли тысячи и тысячи больших и малых, очень важных, просто важных и не очень важных документов, которые опять-таки были перенасыщены мириадами гигабайт различной информации, когда были пройдены тысячи тревог и забот, взлеты и падения, и даже опала и т. п., память маршала Жукова безошибочно извлекла из безбрежного океана поглощенной им за 15 лет информации именно эту докладную и именно ее же он ничтоже сумняшеся использовал в свое оправдание, но во имя очернения имени Сталина и сваливания на него же всей ответственности за трагедию 22 июня 1941 года.

Тут ведь вот в чем дело-то — на постоянно окружавших Жукова, когда он был при власти, подобострастных лизоблюдов такой выбор такого документа не спишешь. Они-то ради того, чтобы угодить ему, нашли бы что-нибудь поярче, повесомей. То есть эту докладную мог вспомнить только сам Жуков. И не вспомнить, а помнить — именно помнить, потому что он умышленно накатал ее еще в том далеком апреле 1941 г., ибо умышленно дезинформировал Советское правительство о направлении будущего главного удара вермахта. И он привел эту докладную в письме Хрущеву именно потому, что и тогда открыто стоял вопрос о том, каким образом Высшее военное командование СССР прозевало (прозевало ли?!) главный удар гитлерюг именно на Белорусском направлении! Остро стоял! Он и сейчас столь же остро стоит — все гадают, как это произошло, почему это произошло?!

И Жуков сделал свой выбор — «вспомнил» и привел в письме Хрущеву именно эту докладную. Из содержания которой четко вырисовывался краеугольный камень «Плана поражения» Тухачевского [550].

И, наконец, вот еще о чем. Почему Жуков не только ожидал удара немцев строго по Тухачевскому, но и на основе этого в корне безосновательного ожидания реанимировал один из самых вредоносных постулатов, исповедовавшихся Тухачевским,— постулата о невесть откуда взявшемся особом приоритете встречного боя между двумя хорошо вооруженными армиями?! Вы улавливаете, в чем вся «фишка»-то»! Не сочтите за навязывание своего мнения, но речь вот о чем. Главный удар вермахта Жуков безосновательно ожидал на Украинском (Юго-Западном) направлении и именно на этом же направлении он сам планировал — дважды же! — якобы превентивные удары по вермахту (планы от 11 марта и особенно от 15 мая 1941 г.) и в конце-концов именно на этом направлении устроил инсценировку немедленного встречно-лобового контрблицкрига мощнейшей группировкой КОВО, в результате чего, спалив неимоверную уйму танков, тем не менее ни на йоту не помешал гитлерюгам всего-то за неделю вгрызться на территорию Украины на 200 — 300 км!

В результате всех этих, густо обсыпанных буравящим вопросом — «почему?» — полностью безосновательных, но до парадоксальности точно воспроизводивших пораженческие постулаты и ряд особо вредоносных идей Тухачевского ожиданий Жукова (и Тимошенко) громыхнула невиданная трагедия, особенно на Западном фронте. И даже при далеко на Запад выдвинутых границах СССР 1941 г. Минск действительно был взят к исходу 5-х суток с начала агрессии! Думайте что хотите, но одной только пунктуальностью немцев подобное не объяснить. Особенно если твердо, опираясь на документы, помнить, что начальник Генштаба уперто, в упор не желал даже видеть направление главного, центрального удара — на Белорусском направлении!

А когда Сталина не стало, то виноватым стал почему-то именно он, Иосиф Виссарионович Сталин. Ну ладно бы так — испокон веку подобное происходит в истории многих стран. Так ведь нет же, жуковская (да и не только жуковская) формулировка этой невесть откуда взявшейся вины Сталина в этом почему-то в прямом смысле под копирку повторяла все те же наущения Тухачевского из «Плана поражения». Ну ведь это же надо было такое учудить-то?! Вот и попробуйте ответить на генеральный вопрос: а почему, собственно говоря, все это должно было произойти именно так?! А пока вернемся к трагедии Западного фронта.

Катастрофа войск этого округа была жутчайшей по любым меркам за период с 22 июня по 9 июля 1941 г. Западный фронт безвозвратно потерял около 70% личного составам! [551] Если в целом потери в живой силе исчислялись 417 729 чел., то безвозвратные в том числе — 341 012 чел. [552]

Это не оборона и даже не прикрытие — это прямое подставление войск под истребление противником. Хуже того. Безвозвратные потери Западного фронта составили свыше 57% всех безвозвратных потерь за тот же период аж пяти советских фронтов — Северного, Северо-Западного, Западного, Юго-Западного и Южного (имеются в виду потери только 18-й армии ЮФ) и Балтийского флота в придачу, да к тому же вместе взятых! [553]

Потери в живой силе указанных фронтов и флота с 22.06 по 09.07.1941 составили 762 220 чел., в т ч. Безвозвратные — 595 710 чел., в числе которых «доля» ЗФ — 341 012 чел — составляет 57,2% [554].

При безвозвратной потере уже 50% личного состава — любая воинская часть априори небоеспособна, а Западный фронт безвозвратно потерял около 70%. Фактически франт перестал существовать, и направление на Смоленск — Москву оказалось открытым: образовалась 400-километровая брешь, в которую и ринулись танки Гудериана и Гота.

«Естественно» что за такие потери в живой силе (о потерях техники уж и не говорю, ибо ни одна железяка не стоит того, хотя потеряли их просто немерено) и за катастрофические для всей обороны страны последствия кто-то всенепременно обязан был стать назначенным «козлом отпущения»!

Не раздумывая, дуэт подставил тогда на плаху головы командующего ЗапОВО, а затем Западным фронтом — генерала Павлова Д. Г. и подчиненных ему командиров.

Это, конечно, не означает, что Павлов был безгрешен аки младенец. К сожалению, грехов у него было столько, что не на один вышак хватило бы…

Тут вопрос в другом. Свою личную ответственность за катастрофу дуэт Тимошенко — Жуков утопил в крови действительно виноватых, но ведь не без помощи же дуэта они стали виноватыми!

После войны, к примеру, в своих мемуарах многие гитлерюги не могли скрыть изумления тем, что утром 22 июня 1941 г. все мосты через белорусские реки были разминированы! [555]

А сделать это было возможно только по приказу командующего ЗапОВО генерала Павлова, который, в свою очередь, мог сделать такое только в одном случае — если он готовился к немедленному встречно-лобовому контрнаступлению по факту нападения на СССР. Только в этом случае снимают все заграждения и минирование на границе!

А готовиться к этому он мог только в одном случае — исполняя указания Генштаба и НКО, т. е. Жукова и Тимошенко! И он действительно к этому готовился. А теперь сопоставьте. Мало кому известно, что санкцию на арест и предание суду военного трибунала Павлова подписал лично Жуков, перепрыгнув через голову первого на войне Главнокомандующего, т. е. Тимошенко [556]. И ареста командующего 4-й армией ЗапОВО генерала Коробкова первым же потребовал опять-таки лично Жуков, причем в его адресованной Маленкову резолюции говорилось, что «Коробкова нужно арестовать и судить как труса и предателя»! [557] Куда это он спешно так, до суда-то?! Следы, что ли, заметал начальник Генштаба Жуков? Удивительно то, что публикаторы этой резолюции, будучи не в силах отмести тот факт, что она была начертана на документе, на котором стоит штамп входящей регистрации не просто ГШ, а именно секретариата начальника ГШ, т. е. самого Жукова, тем не менее ничтоже сумняшеся выдали в порядке комментария следующую плюху: «Есть большая вероятность того, что резолюция принадлежит Жукову, хотя графические признаки подписи на документе не полностью совпадают с образцами его почерка» [558].