Последний император

В это время Юань Шикай имел поддержку со стороны иностранцев, а его друзья среди республиканцев в какой-то степени уже могли влиять на действия республиканской армии. Бывшие конституционалисты, ставшие затем "революционерами", понимали, что Юань Шикай — их надежда, к этому же позднее пришли и некоторые наивные республиканцы. В республиканском лагере приняли следующее решение: поскольку Юань Шикай одобряет республику, значит, она будет вскоре создана, лишь бы Юань Шикай согласился на введение республиканского строя, тогда можно было бы пригласить его на пост первого президента республики. Это как раз соответствовало планам самого Юань Шикая: он знал, что в окружении получившего отставку князя-регента были его ярые недоброжелатели, которые не простили бы ему ни победы над революционной партией, ни его поражения. Он решил принять эти условия республиканцев, хотя еще не выработал окончательной позиции в отношении цинского двора. В этот момент он узнал о вступлении в Нанкине на пост временного президента Сунь Ятсена, и это его сильно взволновало.

Ближайший друг и помощник Юань Шикая Чжао Цзяньцзюнь — позднее проговорился: "Юань Шикай — человек честолюбивый и умеет вовремя воспользоваться моментом. Когда у него в руках была армия, чтобы избежать клички обманщика Цао Цао, он стремился примирить Север с Югом, одновременно пытаясь ограничить власть Севера за счет усиления военного влияния Юга. Сначала Юань Шикай думал, что с Югом ему будет легче совладать, поэтому и держал его сторону. После того как на Юге был избран президент, он понял, что Юг и Север — это два фронта, и не захотел усиления влияния Юга. Будь образована Национальная ассамблея, он уже ничего не смог бы сделать, поэтому и решил оказать давление на цинский двор. Угрожая сначала членам императорской семьи и сановникам, затем императору и наконец императрице, он всячески пытался узнать ее мысли, обещал ей добиться принятия "Льготных условий" для членов императорской фамилии, лишь бы она добровольно объявила об отречении императора и передала всю полноту власти Временному правительству". Вот в чем была истинная причина измены Юань Шикая.

Измена остается изменой, и никто не мог знать вперед, что слезливая маска Юань Шикая обернется жестоким, страшным ликом. С тех пор как Юань Шикай последний раз посетил императрицу, он больше не появлялся во дворце, ссылаясь все на тот же случай у ворот Дунхуамэнь, когда на него было совершено покушение. Переговоры с дворцом вели его сподвижники Чжао Цзяньцзюнь, Ху Хуайдэ и другие. Теперь они играли ту роль, которую ему самому играть было уже неудобно.

Однако измена все же остается изменой. Те, кто поверил Юань Шикаю, теперь переменили свою точку зрения. Кто сказал, что Юань Шикай не Цао Цао?

Такой точки зрения неизменно придерживались князь первой степени Гун, по имени Пу Вэй, князь первой степени Су, по имени Шань Ци, князь пятой степени Цзай Цзэ, а также окружавшие великого князя Чуня молодые князья третьей степени. Один из тех, кто посещал училище для князей и благородных, впоследствии рассказывал, что в то время крупный чиновник Гуй Чунь, маньчжур по происхождению, объявил, что в ответ на зверства против маньчжуров он уже организовал маньчжурскую милицию и курсантов училища, чтобы мстить китайцам в Пекине. Находящийся далеко в Сиани императорский наместник Шэн Юнь, по происхождению монгол, покинул с войском Сиань и в знак поддержки двора направился к Пекину. Юань Шикай послал ему телеграмму, выражая свое согласие, однако тут же приказал остановиться у заставы Тунгуань и дальше не продвигаться. Часть маньчжурской знати во главе с Лян Би создала "партию предков" [29]. Стали ходить слухи, что эта партия избрала путь террора. Иными словами, часть монгольских и маньчжурских князей, а также дворцовой знати выразили твердую решимость бороться до конца. На первом Императорском совете, созванном вдовствующей императрицей Лун Юй, были слышны возгласы гнева и возмущения. И Куан и Пу Лунь, выразившие согласие на отречение, подверглись жесточайшей критике. На следующий день И Куан прийти не посмел, а Пу Лунь изменил свое мнение и заявил, что одобряет монархию.

Такое положение продолжалось недолго. Принимавший участие в заседании совета Юй Лан рассказывал о нем своим родственникам. У Пу Вэя в дневнике также сохранились некоторые записи, но они мало чем отличаются друг от друга. В начале одного из заседаний императрица спросила: "Как вы считаете, что лучше — монархия или республика?"

Четыре или пять человек немедленно откликнулись: "Ваши рабы за монархию и возражают против республики". Вслед за ними другие также выразили свое согласие с монархией. На этот раз И Куан и Пу Лунь отсутствовали, поэтому против никто не выступил. Некоторые просили императрицу "держаться твердо и не поддаваться на провокации И Куана и ему подобных". Императрица тяжело вздохнула:

— Разве я когда-нибудь хотела республику? Это все И Куан с Юань Шикаем говорили, что революционная партия Гоминьдан очень сильна, а у нас нет ни винтовок, ни пушек, ни жалованья солдатам и воевать мы не сможем. Я спросила, нельзя ли получить помощь у иностранцев. Они сказали, что попробуют. А через два дня ответили, что иностранцы согласились помочь только при условии, если князь-регент отречется от своего поста. Цзай Фэн, скажи, так дело было?

— Но ведь князь-регент уже отрекся! — с негодованием воскликнул Пу Вэй. — Почему же от иностранцев нет помощи? Это же явное предательство со стороны И Куана!

— Прошу, ваше величество, отныне не слушайте больше И Куана, — подхватил На Яньту.

— Смуты в партии бывают оттого, что мало строгости, — сказали Пу Вэй и Цзай Цзэ. — Имелись бы военные ассигнования солдатам, тогда бы нашлись и верные подданные, которые бы Разбили врага. Фэн Гочжан говорил: "Обеспечьте пропитание и дайте мне денег на содержание солдат в течение трех месяцев, и я расправлюсь с революционной партией".

— Юань Шикай уже выпросил все дворцовые драгоценности, — со вздохом ответила императрица, — у меня действительно больше нет денег!

Пу Вэй напомнил, что во время Русско-японской войны императрица Японии награждала солдат драгоценностями и украшениями, и посоветовал императрице поступить таким же образом. Шань Ци поддержал идею Пу Вэя. Лун Юй ответила:

— Хорошо, если победим, а вдруг нет? Тогда ведь и "Льготные условия" не получим.

К этому времени "Льготные условия" для членов императорской фамилии уже были выработаны представителями обеих сторон — Севера и республиканцев.

— Все это обман, — заявил Пу Вэй. — Народ, видите ли, дает льготные условия двору! Над этим же будут все смеяться!

— Ну а если придется воевать, ведь все равно Фэн Гочжан один ничего не сделает! — неуверенно проговорила императрица.

Пу Вэй стал просить "императрицу и императора наградить солдат во имя спасения родины". Шань Ци также поддержал его, сказав, что верных и храбрых воинов достаточно. Императрица обернулась к стоявшему в стороне на коленях и молчавшему Цзай Тао и спросила:

— Цзай Тао, ты ведаешь пехотой. Ты знаешь, как у нас обстоят дела с солдатами?

— Ваш раб занимался только обучением солдат и никогда не воевал. Не знаю, — поспешил ответить Цзай Тао, отбивая поклон.

— Идите, — промолвила императрица.

Шань Ци снова ее предостерег:

— Скоро Юань Шикай и члены кабинета придут на аудиенцию. Императрица должна действовать осторожно.

— Я так боюсь этой встречи! — императрица вздохнула.

На этом заседании Пу Вэй придумал для императрицы план ответных мер. Он предлагал решение вопроса об отречении возложить на парламент, до созыва которого было еще очень и очень далеко. Но член кабинета Чжао Цзяньцзюнь пришел с давно уже приготовленным ответом Юань Шикая:

— Если этот вопрос будут обсуждать все, то пройдут ли "Льготные условия", сказать трудно.