Падение Теночтитлана

Водопад Регла на реке Тамеси. Характерный горный пейзаж Центральной Мексики.

В западне

О том, что достигнута граница нового государства, испанцы узнали очень просто: их передовой отряд наткнулся на огромную каменную стену высотой почти в три метра и толщиною более шести метров. Наверху были специальные оборонительные сооружения. В стене имелся лишь один проход, со всех сторон отлично простреливаемый. Тянулась эта стена на многие сотни метров и упиралась по краям в крутые неприступные скалы.

Проход казался неохраняемым. Людей нигде не было видно.

Послы Кортеса не возвращались. Они как в воду канули, хотя все сроки давно прошли.

После недолгого раздумья Кортес повел свое войско через проход в стене, напоминавший испанцам узкую дверцу мышеловки. Но, собственно говоря, что можно было еще делать? Возвращаться?

Это исключалось, ибо возвращение сейчас означало явную гибель.

Ждать у стены, пока явятся тлашкаланцы? Тоже абсурдно. Оставалось лишь одно – идти вперед, надеясь на удачу.

Небольшой индейский народ Тлашкалы давно снискал себе громкую славу во всей Мексике. Это был один из немногих народов, который не покорился ацтекам и сохранил свою независимость. Жители гор, мирные землепашцы (слово «Тлашкала» означает «Земля хлеба»), они все, как один, брались за оружие, когда над ними нависала опасность.

Сколько раз ацтеки пытались поработить тлашкаланцев, посылая на их земли несметные полчища! Но из этого ничего не получалось. Неприступные горы помогали свободолюбивым горцам с успехом держать оборону против более сильного противника. В одном из последних сражений с тлашкаланцами сложил голову любимый сын Монтесумы.

Это было незадолго до появления испанцев в Мексике. И Монтесума снаряжал новую, еще более сильную армию, которая должна была стереть с лица земли непокорную Тлашкалу.

Некоторое время испанцы двигались вперед, не встречая сопротивления. Но вот всадники, ехавшие в авангарде, увидели небольшой отряд индейцев, в котором было не более тридцати человек.

Испанцы знали, что один вид лошади парализует силы противника, и поэтому спокойно продолжали свой путь. Но тлашкаланцы, несмотря на свою малочисленность, не только не бросились бежать, а напротив, атаковали всадников. Они старались стащить их с лошадей, вырывали из их рук копья… В первой же стычке были убиты две лошади и смертельно ранен один кавалерист.

В это время подтянулась пехота испанцев. С другой стороны на выручку своим подошло несколько отрядов тлашкаланцев. Они всё прибывали, и вскоре здесь собралось более трех тысяч человек.

Первый артиллерийский залп заставил индейцев отступить. Но видно было, что они это делают, подчиняясь приказам своих касиков. Воинственный пыл тлашкаланцев отнюдь не умерился после того, как в этих горах впервые заговорила артиллерия.

Выйдя из горных теснин, испанцы спустились, соблюдая осторожность, в цветущую долину, утопавшую в садах, и расположились станом на берегу ручья. «Мы обмыли раны, – пишет Берналь Диас, – и смазали их, за неимением масла, жиром, вытопленным из убитого индейца». Человечьим жиром лечили испанцы и раненых лошадей.

С наступлением утра сражение возобновилось. Разгоряченные боем, испанцы дали завлечь себя в тесное ущелье, где конница не могла развернуться и очень затруднено было действие артиллерии. За одним из поворотов, куда скрылся преследуемый испанцами индейский отряд, Кортес вдруг увидел тридцатитысячную армию, готовую по первому сигналу ринуться в бой. Командовал ею известный своей отвагой и воинской доблестью Хикотенкатль-младший – сын одного из главных правителей Тлашкалы.

В лучах утреннего солнца ярко блестели разноцветные перья, украшавшие индейцев, их оружие, несметные копья и стрелы с остриями из обсидиана, [ix] боевые знамена с изображением золотого орла с распущенными крыльями или белой цапли, стоящей на скале. Лица воинов были расписаны белыми и желтыми полосами.

Вождей можно было легко узнать по фантастическим головным уборам, отделанным золотом и драгоценными камнями, и перьевым плащам самых удивительных расцветок. Некоторые надели на голову шлемы в виде масок диких зверей со страшными, оскаленными зубами.

С пронзительным криком, тесня друг друга, тлашкаланцы набросились на испанцев и их союзников, осыпая их градом стрел, дротиков и камней.

Позиции индейских войск были более выгодными. Они стреляли сверху вниз, обрушивая одновременно на противника груды песка, чтобы ослепить его и лишить ориентировки.

Сразу оценив обстановку, Кортес распорядился во что бы то ни стало пробиваться вперед, чтобы выбраться из коварного ущелья на равнину.

С огромным напряжением всех сил это удалось сделать. И тут многочисленность тлашкаланцев и чрезвычайная скученность их рядов обернулись против мужественных защитников родной земли. Трудно было придумать лучшую мишень для артиллерии, чем эти тысячные толпы людей. Каждый пущенный почти без прицела снаряд вырывал из строя десятки жертв. Когда дело доходило до рукопашной схватки, дрались лишь передние ряды, а остальная масса, беспорядочно наседая, только мешала…

У индейцев был обычай уносить с поля боя не только раненых, но и убитых. Это многократно увеличивало число жертв. Тлашкаланцы не только не старались спрятаться от губительного огня артиллерии, но, напротив, один за другим лезли в самое пекло.

Около часа длилось сражение, в котором испанцы почти в упор расстреливали индейцев. И снова, несмотря на страшные потери, они отошли в полном порядке и лишь после приказа своих касиков.

Взаимное истощение сил

Кортес был уверен, что сейчас у тлашкаланцев отпадает всякая охота воевать. И он ждал с часу на час послов с выражением покорности. Но проходили дни, а послы не появлялись… На вторичное предложение Кортеса о мире и его требование пропустить испанцев через Тлашкалу последовал полный презрения ответ Хикотенкатля-младшего:

– Испанцы могут идти, когда вздумают… Но мир с ними мы заключим лишь после того, когда их мясо будет отделено от костей…

Труп одной из павших лошадей тлашкаланцам удалось захватить на поле боя. Они с торжеством возили лошадиную голову по своим городам и селениям и показывали народу, чтобы убедить всех, что этот «бог» может быть умерщвлен, как и всякое живое существо.

Еще одно страшное сражение пришлось выдержать испанцам. 5 сентября 1519 года против них выступало пятьдесят тысяч человек. Но огромное численное превосходство не могло играть решающей роли, когда пушкам противостояли лук и стрелы. К тому же среди тлашкаланских вождей начались распри. Одни, считая испанцев сверхъестественными существами, твердили, что сопротивление бессмысленно, другие же, во главе с Хикотенкатлем-младшим, настаивали на борьбе до победного конца.

Запрошенные по этому поводу жрецы ответили уклончиво: пришельцы не боги, но и не обыкновенные люди. Они – дети солнца. Поэтому, если напасть на них ночью, когда солнце отдыхает, их можно будет одолеть.

Но ночное нападение не принесло индейцам успеха. Солдаты Кортеса спали не раздеваясь, с оружием в руках; их лошади стояли оседланными. По первому сигналу тревоги все испанцы были на ногах и встретили неприятеля дружными залпами. Яркий свет луны позволял артиллеристам бить наверняка, как и днем.

Окутанные сумрачными тенями, всадники и лошади казались тлашкаланцам ночью еще более страшными, и они обратились в беспорядочное бегство. Воспользовавшись паникой, горстка всадников за каких-нибудь 10–15 минут покалечила и убила сотни индейцев.

Потери тлашкаланцев были страшными, но и положение победителей было отчаянным. Пятьдесят человек пало от ран и болезней, остальные едва стояли на ногах. Сам Кортес заболел опасной лихорадкой. Он настолько ослаб, что с трудом держался в седле.