Информационная война. Органы спецпропаганды Красной армии

Согласно расчетам, сделанным в Токио, войну нужно было закончить в кратчайший срок, используя раздробленность китайских вооруженных сил в Маньчжурии. Все операции должны были освещаться в прессе только как карательные экспедиции, употреблять слово «война» на страницах газет запрещалось. И японскому народу, и мировому общественному мнению все боевые действия преподносились только как инцидент, имеющий чисто внутренний характер. Подобная трактовка событий должна была устранить повод для вмешательства в войну других государств. Особое значение придавалось тому, чтобы привлечь на свою сторону отдельных китайских генералов с их армиями и натравить их друг на друга. Первым этапом плана предусматривался захват китайских городов, расположенных на трассе ЮМЖД. После этого, если ни Лига Наций, ни США не вмешаются в конфликт, должен был последовать захват остальной территории Маньчжурии.

Япония тщательно готовилась к захвату Маньчжурии, сохраняя свои приготовления в глубокой тайне. И все-таки скрыть все было невозможно.

5 сентября 1931 года корреспондент ТАСС сообщил из Токио, что японские газеты в течение последнего времени поднимают большой шум вокруг убийства во Внутренней Монголии капитана японского Генштаба Накамуры. По их сообщениям, капитан совместно с двумя спутниками занимался исследованием Хинганского хребта и был убит китайскими солдатами. В кругах военного министерства, как сообщали те же японские газеты, открыто говорят о необходимости в ответ на убийство Накамуры оккупировать часть маньчжурской территории.

7 сентября в Москву из Шанхая поступило короткое сообщение корреспондента ТАСС, которое не оставило сомнений в том, как развернутся события в ближайшие дни: «Как сообщают из Маньчжурии, мукденские правительственные круги (правительство Маньчжурии) встревожены увеличением японских гарнизонов в Корее и Маньчжурии на одну дивизию и организацией около Дайрена военно-воздушной базы. Мукденские китайские газеты расценивают эти мероприятия как переход японской политики на путь вооруженного захвата Маньчжурии» [23].

Военные действия в Южной Маньчжурии (19–20 сентября 1931 года). К 17 сентября все части Квантунской армии, расквартированные на Ляодунском полуострове и в городах Южной Маньчжурии, были приведены в полную боевую готовность. В этот же день приказ о приведении в боевую готовность корейской группы войск японской армии получил из Токио генерал-губернатор Кореи Угаки.

Повод для разжигания конфликта был найден с помощью японских диверсантов. Они заложили взрывчатку в вагон одного из поездов на ЮМЖД и взорвали его в ночь на 19 сентября, когда он находился в пути севернее Мукдена (Шеньяна). Состав сошел с рельсов, что для японского командования оказалось достаточным, чтобы отдать приказ о начале военных действий. Дальше события развивались согласно разработанному плану. В 8.20 утра 19 сентября на месте взрыва две роты японских солдат, вышедшие на полотно железной дороги, были обстреляны китайской полицейской охраной. Они ответили огнем и «сбили» охрану с дороги. В 9.00 в Мукдене на казармы китайских войск и на китайский военный аэродром обрушились тяжелые снаряды японских морских орудий. На сонных китайских солдат рушились перекрытия и стены. На аэродроме горели самолеты и ангары. Китайские войска и охранная полиция, а их общая численность составляла около 10 тысяч человек, не выдержали артиллерийского огня и разбежались, а китайские летчики покинули аэродром. И хотя японских солдат было всего лишь около 500, они заняли основные военные объекты Мукдена.

Через полчаса после «разрушения» пути около Мукдена командир японского гарнизона в Чанчуне, втором по величине городе Маньчжурии, «почувствовал» угрозу своим войскам со стороны китайского гарнизона города, мирно спавшего в своих казармах. Он приказал начать выступление японских частей в 3 часа ночи 19 сентября. Однако на этот раз японские расчеты не оправдались. Китайские солдаты по собственной инициативе, не дожидаясь приказов командиров, оказали японским войскам упорное сопротивление и заставили их отступить на исходные позиции. Вскоре под прикрытием артиллерийского огня японские части вновь перешли в наступление, и лишь к середине дня город был ими захвачен. Потери японских войск составили в Чанчуне около 400 человек убитыми и ранеными.

Войска Гоминьдана на территории Маньчжурии в 1931 году численно составляли 115 тысяч человек (12 пехотных и 3 кавалерийские бригады), значительно превосходя японскую группировку. Однако Чан Кайши под нажимом США запретил оказывать сопротивление японцам.

К вечеру 20 сентября все крупные города к северу от Мукдена до реки Сунгари были захвачены японскими войсками. Китайские части в беспорядке отступили на северный берег реки. Операция была проведена молниеносно, и это еще раз указывало на то, что план агрессии был разработан заранее и во всех деталях. После войны, когда стали известны многие документы, выяснилось, что по плану, разработанному в Генштабе Японии, завершением первого этапа боевых действий являлся выход японских войск на рубеж Сунгари. Дальнейшие операции в Северной Маньчжурии планировалось провести позднее, когда будет ясна реакция китайского правительства, а также Англии, Франции, США и Германии по поводу захвата Японией Южной Маньчжурии.

В это время в столице Японии, узнав о начале агрессии, премьер-министр Вакацуки, занимавший более сдержанную позицию во внешней политике страны, почтительно испросив аудиенцию у императора, изложил ему позицию правительства. Премьер-министр предлагал прекратить агрессию и вернуть войска на Ляодунский полуостров. Вразумительного ответа от «сына неба» не последовало, тогда Вакацуки пришлось обратиться к военному министру генералу Минами, которому подчинялись Генштаб и командующий Квантунской армией и который имел право дать приказ о прекращении наступления и отводе войск. Но генерал ответил премьеру, что «отступление не в традициях японских воинов». Приказ об отводе войск может оказать отрицательное моральное воздействие на японских солдат, и поэтому речь может идти только о продолжении наступательных операций в Северной Маньчжурии. Чтобы успокоить премьера, генерал заявил, что «операция в Маньчжурии предпринята не только в целях защиты жизни и интересов японских граждан и их собственности в этом районе, но и в целях создания барьера на пути распространения коммунизма, в целях предотвращения советской угрозы интересам Японии и других великих держав в Китае».

Первые сообщения о событиях в Маньчжурии поступили в Москву из Шанхая, Токио и других городов днем 19 сентября. Сообщения были тревожные: боевые действия частей Квантунской армии начались в непосредственной близости от КВЖД. Все это не могло не беспокоить руководство Народного комиссариата иностранных дел, и в тот же день в 21.00 японский посол Хирота был приглашен к заместителю наркома иностранных дел Л. М. Карахану.

Карахан сообщил послу о занятии японскими войсками Мукдена и боях в Маньчжурии и поинтересовался, имеется ли у него какая-либо информация на этот счет. Никакой серьезной информации у японского дипломата не оказалось. Он лишь сказал, что в единственной телеграмме, полученной посольством, сообщалось, что в Мукдене никакого сражения не было и там «все благополучно». Заместитель наркома ответил послу, что его информация значительно более скудна, чем та, которой уже располагают в Москве. Хирота было заявлено, что событиям в Мукдене советской стороной придается самое серьезное значение, и от имени правительства СССР его попросили дать разъяснения в связи с тревожными событиями в Маньчжурии.

Но никаких разъяснений со стороны японского посольства не последовало. 22 сентября Хирота был приглашен уже к наркому иностранных дел М. М. Литвинову, но и на этой встрече он утверждал, что никакого ответа из Токио якобы до сих пор не получал. И лишь 25 сентября, во время новой встречи с Литвиновым, о которой попросил наркома сам посол, Хирота сообщил, что получил от своего правительства информацию о положении дел в Маньчжурии (и это через 7 дней после начала событий!). Согласно его словам, японское правительство приняло первоначальное решение о нерасширении военных действий и японские войска в настоящее время оттянуты в зону ЮМЖД. Их численность составляет 14 400 человек. Японские части первоначально были двинуты в маньчжурскую провинцию Гирин, но позднее большая часть их была оттянута в Чанчунь, в район ЮМЖД. Японский посол заявил, что в Мукдене и других местах нет военной оккупации, и в них функционирует старое управление. Что касается слухов о посылке Японией войск в Харбин, то такие слухи вздорны. Посол заверил наркома иностранных дел, что у советского правительства не должно быть поводов для беспокойства, так как положение постепенно смягчается.